- Доброе утречко, Уолден, милый, - улыбнулась мисс Муллен, поправляя свежеподкрашенные кудряшки. – Не разбудила?

- Нет. То есть, доброе утро, - буркнул Макнейр, стараясь не морщиться от удушающего парфюма. По его мнению, за использование духов «Гардения» в таких количествах надо было вешать на ближайшем дереве без суда и следствия. А мисс не подозревала о его кровожадных мыслях и щебетала как дрозд:

- О, эта страшная буря! Гром, молнии – ужас! Я так испугалась, так испугалась… А вы? – она подалась вперёд, словно пытаясь втиснуть в щель напудренное декольте. Макнейр не дрогнул и дверь удержал.

- Я, понимаете, во дворе убираюсь. После бури такой бар… беспорядок, - он выдал вежливую улыбку.

- Оу, так вы заняты, - разочарованно протянула мисс Муллен. - Что ж, не буду мешать. Но я ещё хотела попросить…

Окончание фразы Макнейр прослушал. Его отвлекло прикосновение к ноге, намеренное. Маленькая ладонь тронула внешнюю сторону икры, как раз над кромкой ботинка, нерешительно погладила, сжала, и Макнейр сразу вспомнил, что воздерживается даже не два, а два с половиной месяца.

- Уолден! Уолден, милый! – мисс Муллен сложила губы умильным бантиком. – Что с вами? У вас такое странное лицо.

Снизу долетел сдавленный смешок, и Макнейр изобразил приступ кашля, чтобы его заглушить.

- Вам нехорошо? – заволновалась мисс Муллен. – Заболели? Может, нужна помощь?

- Нет. Всё прекрасно, - процедил Макнейр. А невидимый Поттер добрался до чувствительной кожицы под коленкой. Круговое движение – мягко, подушечками пальцев, потом ногтями, несильно, но так… Вот засранец.

- Ну что? – требовательно спросила мисс Муллен.

- Что «что»?

- У вас есть сода?

- Сода? – тупо переспросил Макнейр.

- Для теста. Испеку маффины и обязательно угощу вас. Посидим за чаем, - мисс Муллен выдала соблазнительную (в её представлении) улыбку, - или за чем-нибудь покрепче.

- Я… - начал было Макнейр, но поперхнулся воздухом: рука поползла вверх по задней стороне бедра. – Я…

- Да-а? – ободряюще пропела мисс Муллен.

- Я не пеку!!! – рявкнул Макнейр и захлопнул дверь. Тут же открыл опять и пробормотал скороговоркой: - В деревне есть бакалея с содой и всем остальным, всего хорошего.

Мисс Муллен начала было что-то говорить, но Макнейр уже задвинул засов на двери. Он подхватил Поттера за шкирку, тряхнул и яростно прошипел:

- Теперь ведь не пожалею!

У того хватило наглости кивнуть. Макнейр повернулся и зашагал к дому с Поттером на буксире, практически таща его на себе.

В спальне было прохладно, но бледные солнечные лучи уже расчертили кровать косыми бликами. Поттер встал посреди комнаты и неуверенно глянул на Макнейра. Тот подошёл ближе. Ростом Поттер едва доходил ему до груди и смотрел куда-то подмышку. Макнейр положил руку на тёмноволосую макушку. Поттер не шелохнулся. Широкая ладонь прошлась по затылку, шее, напряжённой спине. Макнейр вдруг показался себе медведем, облапившим тонкое деревце, и убрал руку. Он начал сердиться. Неужели Поттер не может хоть немножко расслабиться? Не насиловать же его будут. Как-то всё по-дурацки. Но тут Поттер медленно стянул очки, положил их на тумбочку и поднял глаза, щурясь то ли от близорукости, то ли от солнца, и Макнейр понял, что не отпустит его. Даже если будет просить. Он подёргал его за футболку и подтолкнул к кровати. Поттер всё понял правильно: сбросил одежду и забрался на кровать. Макнейр не торопясь расшнуровал ботинки. Он решил пока не раздеваться, чтобы не испугать заранее своими размерами. Поттер сидел в любимой позе, подтянув колени к подбородку, и смотрел перед собой. Макнейр опустился рядом и подхватил его за подбородок, вынуждая открыть горло.

Пахло от Поттера страхом и немножко - возбуждением. Макнейр обвёл языком выступающий кадык, легонько сжал на нём зубы. В этом было больше от ритуала, нежели от сексуальной игры – древнего ритуала подчинения младшего зверя старшему, но Поттер выдохнул и подался назад. Макнейр пихнул его в плечо, укладывая на спину, и надавил на сведённые колени, заставляя вытянуть ноги. Он вылизывал подставленное горло, наслаждаясь терпким солоноватым вкусом непривычно гладкой кожи. Его рука широким хозяйским жестом огладила тощие ляжки, заставив еле видимые волоски встать дыбом, и пошла бродить по внутренней стороне бёдер. Пульс под его губами участился. Макнейр довольно усмехнулся, передвинул ладонь выше и сгрёб в горсть мошонку. Поттер слабо трепыхнулся, пискнул; в запястье Макнейру упёрлась налитая головка. Мальчишки, им мало надо. Хотя у него самого в этот раз стояк был каменный. Макнейр облизнулся и потянулся за палочкой.

Смазка тягуче закапала с ладони – слишком много получилось. Но так даже лучше. От первого же прикосновения Поттер предсказуемо зажался, но Макнейр просунул другую руку ему под поясницу, потянул на себя. Поттер упёрся пятками, ища опоры, согнул ноги в коленях, и влажный палец легко проник между его ягодиц.

Поттер был невероятно тугим. Макнейр даже подумал, что попросту не втиснется туда, но потом нащупал простату и дело пошло веселее. Трогать его внутри было занятно. Макнейр потирал нежный бугорок, наблюдая, как Поттер держится за скомканный плед в тщетной попытке не подаваться навстречу ласкающим пальцам. Он моргал часто-часто, избегая смотреть в лицо Макнейру, а пересохшие губы округлялись в беззвучных вскриках. Макнейр понял, что долго не выдержит и прекратил дразнить его. Хотелось немедленно попробовать эту маленькую, блестящую от смазки задницу, но он добавил третий палец, действуя торопливо, почти грубо. Так, и ещё немного… Всё, хватит.

Макнейр разделся и аккуратно повесил килт на спинку стула (он никогда не швырял его на пол). При виде его члена в глазах Поттера отразился ужас. Он явно не представлял, как такая огромная штука может в нём поместиться.

- Не бойся, - неожиданно для самого себя сказал Макнейр, подсовывая под него подушку. – Я потихоньку.

Потихоньку не получилось. Теснота вокруг члена показалась одуряющей, почти мучительной – растянуть на нужную длину пальцами было нереально. Поттер жмурился, стискивал зубы, но молчал. Макнейр решил, что затягивать – только мучить. Он наклонился и укусил его в шею, в то место, где она переходит в плечо. Поттер вздрогнул, отвлекаясь на внезапную боль, а Макнейр рывком вошёл до конца и прижал его к себе, поглаживая по взмокшей спине. Поттер, оглушённый, всхлипывал, но не пытался вырваться. Макнейр ждал. Постепенно тело под его ладонями чуть расслабилось. Макнейр устроил Поттера поудобнее и, удерживая под коленями, сделал первый толчок.

Он старался двигаться медленно, но терпения хватило ненадолго. Стояк у Поттера прошёл, и сильной боли он, кажется, не испытывал. Побледневшее лицо было спокойным, хотя в тёмных ресницах сверкали слезинки. Обычно Макнейру нравилось это – молчаливая покорность, признание его силы, но в этот раз захотелось другого. Он запустил пальцы в растрёпанную поттеровскую шевелюру, потянул, вынуждая открыть глаза, чтобы видел и ни на миг не забывал, с кем он. И Поттер смотрел, а солнце отражалось в умытых слезами зрачках. Вдруг он охнул, прижался к Макнейру сам, обхватил ногами. Это стало последней каплей: Макнейр кончил и вцепился зубами в смятый плед, глуша свой вскрик.

Поттер лежал тихо, не шевелясь, но его сердце частило. Макнейр выплюнул плед, приподнялся на дрожащих руках и с изумлением осознал, что у него по-прежнему стоит. Взгляд скользнул ниже. И не у него одного. Похоже, заразился энтузиазмом от сопящего Поттера.

Макнейр сел на пятки и потянул его за собой. Теперь Поттер был идеально растянут и смазан. А ещё – возбуждён. Макнейр подхватил его под ягодицы и, уже не осторожничая, двинул бёдрами. По члену струилась разогретая смазка и сперма, раздавались громкие сочные шлепки, Поттер стонал во весь голос. В какой-то момент он упёрся коленями в кровать и вцепился Макнейру в плечи, желая то ли притянуть ближе, то ли оттолкнуть, и насадился на него сам. Пара судорожных рывков – и живот Макнейра украсила россыпь белых брызг. Он глухо рявкнул, резко дёрнул замершего Поттера на себя и кончил ещё раз.