[I] Таковы состояния сознания в первой дхьяне. Во-первых, те, что непосредственно предшествуют вхождению в нее либо сопутствуют этому вхождению. Это: (1) приложение мысли, (2) поддержание мысли, (3) одноточечность мысли, (4) радость и (5) наслаждение – всего пять состояний сознания. Во-вторых, это пять агрегатов, скандх, индивидуального существования: (6) контакт (или осязание), (7) эмоции, (8) восприятие, (9) воление и (10) ум (или сознание)[221], которые остаются еще от времени до вхождения в первую дхьяну. В-третьих, это шесть состояний сознания, которые, сами по себе будучи благими Дхармами, могут как возникать естественным образом, так и развиваться йогическим упражнением. Это: (11) рвение, (12) решительность, (13) энергичность, (14) памятование, (15) равность и (16) внимательность. Всего состояний сознания в первой дхьяне тогда будет шестнадцать. В эти состояния и впадал Шарипутра в одно за другим по мере их возникновения[222]. Знал он их возникающими, знал уже возникшими, знал исчезнувшими. Вот так понимал он эти состояния: „Не быв, начинают они становиться. Только став, исчезают“. Сам же он в отношении к этим состояниям оставался равнодушным, отстраненным, непривязанным, независимым. Ибо ум его был свободен от пут. И вот еще как понимал Шарипутра эти состояния: „О, есть же еще одно избавление[223], что за пределами (всего) уже достигнутого[224]. Подтверждаю – есть“.

[II] Тогда, о монахи, он останавливает приложение и поддержание мысли [(1) и (2)] и пребывает во второй дхьяне. Состояния сознания в ней – это: (1) спокойная уверенность, (2) установленность ума[225], (3) одноточечность мысли [также (3) в первой дхьяне]. В ней нет (1) и (2) первой дхьяны, но остаются ее (4) и (5) под теми же номерами. Опять же в ней есть те же пять скандх, а также состояния (11) – (16), фигурирующие под теми же номерами. И эти шестнадцать состояний второй дхьяны Шарипутра знал не возникшими, возникающими и исчезающими.

[III] Потом, о монахи, Шарипутра приостанавливает радость и наслаждение [(4) и (5) в I и II] и пребывает в третьей дхьяне. В третьей дхьяне он упражняет обратное вспоминание[226] [I–II, (15)] и все ясно осознает [III, (17)][227]. Но он еще способен чувствовать телесное удовольствие [I–II, (5)]. Остальные же состояния в третьей дхьяне будут такими же, как и в первой и второй. И так далее.

[IV] Теперь, о монахи, Шарипутра, покинувший удовольствие, равно как и страдание, оставивший позади себя радость и горе, веселье и грусть, входит в четвертую дхьяну. В ней нет ни страдания, ни удовольствия. В ней есть чистота обратного вспоминания [IV, (18)], порожденная полной невозмутимостью. Другие состояния в четвертой дхьяне – это равность [I–III, (15)], чувство ни страдания, ни удовольствия, ни приятного, ни неприятного [IV, (19)] и полная беззаботность ума [IV, (20)][228]. Остальные же состояния сознания здесь будут как в первых трех, и так далее.

[V] Наконец, о монахи, когда полностью оставлены позади форма и восприятие формы, чувственное восприятие, восприятие [то есть состояния сознания (6) – (10)], тогда Шарипутра, осознающий, что „пространство бесконечно“, входит в сферу бесконечного пространства. Состояния сознания этой сферы таковы: восприятие сферы безграничного пространства [V, (21)], одноточечность мысли [I–IV, (3)], а также все остальные, перечисленные в первых четырех дхьянах.

[VI] Затем Шарипутра выходит за пределы сферы бесконечного пространства и, осознавая, что „сознание бесконечно“, входит в сферу бесконечного сознания. Состояния сознания этой сферы таковы: восприятие сферы бесконечного сознания [VI, (22)], одноточечность мысли, а остальные – как в четырех дхьянах, и так далее.

[VII] Затем, покинув сферу бесконечного сознания и осознав, что «ничего нет», Шарипутра вступает в сферу ничто, состояниями сознания которой являются восприятие сферы ничто [VII, (23)] и одноточечность мысли. А остальные опять же как в четырех дхьянах, и так далее.

[VIII] Но и сферу ничто Шарипутра покидает и входит в сферу ни восприятия, ни не-восприятия. Там он пребывает, а выйдя из нее, созерцает прошлые Дхармы, те, что исчезли, ушли из становления. Так он осознает: „Воистину, не быв, эти Дхармы возникли. Возникнув, исчезли, ушли“[229]. И были ему абсолютно безразличны все они, не отталкивали они его и не притягивали.

[IX] Уйдя из сферы ни восприятия, ни не-восприятия, Шарипутра достиг сферы прекращения восприятия и чувствования. И все его умственные помрачения и притоки были уничтожены его всепроникающей Мудростью. И, осознав свое достижение, спросил: „А есть ли еще избавление далее того, что достигнуто?“ Ответил: „Нет, далее нет“[230]. О монахи, если можно о ком-то сказать, что он достиг совершенства в благородстве поведения, благородстве сосредоточения сознания и в благородстве мудрости[231], то это должно быть сказано о Шарипутре. И еще, о монахи, если и можно о ком-то сказать, что он – сын Господа, Будды, рожденный из груди Будды, из уст Будды, рожденный из Дхармы, созданный Дхармой, наследник Будды в Дхарме, не по плоти, не в плотских вещах, то следует это сказать о Шарипутре. О монахи, Шарипутра – тот, кто продолжает вращать Колесо Дхармы, которое начал вращать Так Ушедший».

Вот что Господь сказал монахам. И возрадовались они его словам.

(0) Эта маленькая сутра является самым кратким и, может быть, самым ранним изложением философии Абхидхармы. В предыдущем семинаре дхьяна подробно рассматривалась как особое пространство порождения мыслей с их объектами. В конце отмечалось, что есть такие мысли (с их объектами), такие умственные состояния и состояния сознания, словом, такие Дхармы, которые возникают или генерируются только в дхьяне, то есть только в качестве объектов созерцания. В этой же сутре распределение дхарм по ступеням созерцания предполагает: все то, что возникает, все мыслимые феномены (то есть все Дхармы) могут быть мыслимы как Дхармы только в созерцании, дхьяне. Отсюда следует, что и центральная идея буддизма, Дхарма, является по своему определению идеей дхьянической.

Однако если все Дхармы возникают как Дхармы только в дхьяне, тогда последняя может рассматриваться, в свою очередь, не только в качестве места йоги – в том смысле, в каком обратное вспоминание нами рассматривалось, как если бы оно было временем йоги, – но и в качестве своего рода «суперпространства» всякого мышления вообще. Суперпространства, в котором происходят, произойдут или уже произошли все события, факты и ситуации. Такое суперпространство мы могли бы себе представить как дополнительное к «нормальному», или внешнему, пространству, подобно тому как время йоги было нами воображено как дополнительное к нашему «нормальному» времени – времени нашего обыкновенного мышления. И как об этом уже было сказано в предыдущем семинаре, дхьяна образует «параллельный космос» буддийской мифологии, ее «вторую» вселенную. Только из этой «второй» вселенной обычно, повседневно видимая и мыслимая «первая» вселенная может быть видима и мыслима, как она есть, во всей множественности и сложности составляющих ее микрокосмических, макрокосмических и космических вещей, фактов и событий.