- Я думал, что все это… ну, ты понимаешь, не то, чтобы недоразумение. Скорее – безумная случайность, которую мы не будем обсуждать. Я вовсе не ожидал, что мы окажемся… - он старается прогнать прочь мысли, что именно этого он и хочет, и к черту конец света. Ему кажется, что это – легкий приступ безумия. Кризис среднего возраста, или просто сказалось критическое положение. А может все это – не более, чем оправдания.

- Это не просто случайность, - голос Шерлока пробивает тонкую, как бумага стену отрицания. – То, как ты на меня смотришь, отвлекает, и ты сам это знаешь. Я тебя не игнорировал, я просто…

- Работал.

- Да, - руки у Шерлока ледяные, но, кажется, он твердо намерен прикоснуться к Джону, а тот не может разобраться, должен ли быть против. Все это так непонятно. Шерлока не хочется останавливать. Кажется, этот безумный миг - именно то, что нужно Джону и его предательскому телу.

Разглядывая появившееся на лице Джона выражение, Шерлок коротко и невнятно хмыкает, а затем придвигается ближе, прижимается губами к губам, и Джон полностью забывает обо всех своих возражениях и беспокойствах. Удивительно, как может измениться человек за три дня, оставшихся до конца света. А может, дело вовсе не в этом. Быть может, что-то такое было всегда. Но этот вопрос странным образом беспокоит Джона меньше всего.

Шерлок ведет себя не напористо, скорее – пытливо и скрупулезно. Стоит Джону дать рукам больше воли, Шерлок их останавливает, что несколько раздражает.

- Знаешь, предполагается, что действовать нужно взаимно, - сообщает ему Джон.

Шерлок на это отрицательно хмыкает и опрокидывает его на спину. Кажется, он совершенно уверен: его энтузиазма вполне хватит, чтобы заставить Джона замолчать. Джон не знает точно, возможно, все это – какой-то эксперимент, но даже если и так, то это все равно почему-то приятно. Просто… он не совсем понимает, что и как, и уверен, что с самим Шерлоком такого вообще никогда не бывало. Сейчас кажется неважным, результат это свободного выбора или какого-то замысла. Джон понятия не имеет, что именно привело к тому, что происходит сейчас, но не может заставить себя прекратить желать этого.

- Я много чего наговорил на днях, - тихо произносит он, - но это не значит, что я чего-то от тебя ожидаю.

- Тихо, - ответ Шерлока звучит так, как будто Джон мешает ему сосредоточиться.

Рука Шерлока скользит под резинку боксеров, и Джон понимает, что, наверное, должен смутиться того, как сильно возбужден, и как толкается, почти бессознательно, в обхватившую его руку. Он шипяще выдыхает какое-то извинение, а Шерлок в ответ бормочет ему в губы «идиот», и кажется, это самое трогательное проявление нежности, которое он когда-либо слышал.

Вокруг тишина. Они прижимаются друг к другу тесно, почти до клаустрофобного страха. Оба молчат. Но Шерлок рядом, он теплый, и, кажется – повсюду, и Джон не может не цепляться за него изо всех сил. А Шерлок доводит его до грани, как будто всегда знал, что именно нужно делать.

После Шерлок вздрагивает, как будто хочет сбегать за сигаретой, хотя и не получил разрядки. Джон сонно разглядывает его, лежащего напротив. Растрепанные вьющиеся волосы, странно ранимое лицо. По-видимому, Джон все-таки проваливается в сон, потому что, когда он снова поднимает взгляд на Шерлока, тот лежит гораздо ближе и внимательно смотрит на него.

- Который час?

- Чуть больше трех ночи, - сообщает Шерлок, не отводя взгляд.

- Хватит разглядывать меня в темноте, это как-то жутковато.

- Мне нужно кое-что запомнить, - тихо произносит Шерлок, и щеки Джона касается его дыхание.

- Ты всегда запоминаешь все, что нужно, - бормочет Джон, уткнувшись в подушку.

Прикоснувшись к нему, Шерлок крепко сжимает пальцы и, кажется, говорит что-то еще, но Джон слишком устал и ничего не понимает.

******

- Конец света уже настал? – бормочет Джон, прикрыв рот рукой.

- Нет еще, - откликается слева Шерлок. – А ты намотал на себя все покрывало. Знай я заранее, что проведу последнюю ночь в жизни за одеяльной войной, мой энтузиазм бы точно поугас.

- А ты брыкаешься, - парирует Джон. – Как лошадь.

- Я еще никогда не спал не один, - сообщает Шерлок, как будто это может служить оправданием. Возможно, так и есть. В последний день на свете можно проявить великодушие. Шерлок редко его заслуживает, но Джон никогда не мог сдержаться.

Он не желает засыпать. Времени почти нет… почти не осталось. Но, похоже, снова задремывает, потому что вдруг обнаруживает, что в комнате светлее, чем было. Он готов разозлиться на себя за то, что умудрился заснуть.

Он чувствует, как к спине прижимаются костяшки пальцев Шерлока и его телефон, и не может понять, что именно Шерлок делает сейчас, в последний день. Он хочет сказать хоть что-то, но вместо этого таращится на стопку книг, которой коснулся тонкий лучик солнца.

- Мне послезавтра надо было вернуть книги в библиотеку, - непонятно, как и почему, но в голосе звучит беспокойство.

Шерлок за его спиной тихо фыркает, и сперва неясно, что именно происходит, а потом становится понятно: он пытается подавить смех.

А затем смех становится громче и громче, Шерлок смеется и никак не может прекратить.

Джон не знает, заметит ли он вообще конец света. Быть может, все произойдет слишком быстро. Быть может, человечество просто тихо исчезнет с лица земли, как будто смытое в никуда.

Это вовсе не тихо. И это – полный и безграничный ужас.

Поэт наверняка сказал бы какую-то банальность.

Сравнил бы ощущение с рождением.

Но это совсем не так.

….

…

..

.

- Джон.

…

- Джон.

…

- Джон.

Вздохнув и отбросив в сторону глас рассудка, Джон сдается. Поднимает взгляд, смотрит на Шерлока из-за ноутбука.

Детектив развалился на диване. Халат он потрудился надеть лишь наполовину, как будто даже это действие с утра стало для него непосильной задачей. Что за эмоции он старается изобразить, Джону до конца непонятно. На лице - что-то среднее между раздражением и болезненной заброшенностью, только с градусом страданий Шерлок переборщил. Превосходно зная, насколько хорошо друг действительно может играть при необходимости, Джон делает заключение, что это все - просто результат лени.

- Ты же понимаешь, что я не какой-то дрессированный пудель, призванный развлекать тебя забавными трюками, - уведомляет Джон.

Шерлок не мигая смотрит в ответ, по-видимому надеясь, что развлечение все-таки будет.

- Нет, - чуть жестче добавляет Джон. От этого он отступаться не намерен. Что бы там по этому поводу ни думал сам Шерлок, он, Джон Ватсон, тут вовсе не для того, чтобы его забавлять, и смысл его существования отнюдь не заключается в потакании всем прихотям соседа.

- Чем занят? – по тону вопроса ясно, что ни одно занятие даже близко не может сравниться с задачей избавления Шерлока от ужасающей скуки. Джону прекрасно известно, что понятия друга о том, что действительно важно, увы, идут и всегда будут идти в катастрофический разрез с общепринятым мнением.

- Обновляю блог, - Джон никак не может прийти к однозначному выводу, стоит ли вообще сообщать Шерлоку хоть какие-то подробности. Он ведь не раз сталкивался с тем, что тот мастерски наловчился использовать полученную информацию против собеседника. А факт, что с этим ничего не поделать только подогревает раздражение.

Повисает долгая тишина, и Джон разворачивается в кресле.

Друг вцепился в диванные подушки так, что побелели костяшки пальцев.

- Шерлок?

Тот поворачивается к Джону, впивается взглядом в его лицо и резко втягивает воздух.

- Что случилось? – спрашивает Джон. Он прекрасно знает то выражение лица, которое означает: «Я только что вспомнил что-то жизненно важное». Но это точно не оно, таким он Шерлока еще не видел. Вскочив с дивана, друг пролетает через гостиную и, ни слова не говоря, приземляется на колени у столика, разгребает почту, яростно отбрасывает конверты в сторону пока, наконец, не находит тот, что подписан убористым и неровным почерком. Его он чуть не разрывает пополам, вытаскивает письмо, пробегает его взглядом снова, снова и снова.