- Думаю, я мог бы это очень полюбить со временем.

Джон зажмуривается.

- Ненавижу, - тихо говорит он, потому что думает ровно то же самое.

Он почти готов услышать от Шерлока обиженное «За что?», но тот ничего не говорит. То ли упражняется в догадливости, то ли просто стал лучше понимать, когда следует промолчать. Понимать, когда тишина помогает куда лучше слов.

- Ты ведь, наверное, даже не задумывался об этом, - это не вопрос, Джон просто размышляет вслух. По сути, причин делать это молча больше не осталось.

Шерлок хмыкает – знакомый и низкий звук, тот самый, который означает: он изумлен тем, что кто-то ошибся. Обернувшись, Джон смотрит на него, и в этот раз за этим действительно кроется вопрос, пусть и ненамеренный.

- У нас могли бы быть самые непонятные и запутанные отношения, - Шерлок медленно смаргивает, как будто только что предположил нечто безумное.

Джон вздыхает и старательно гонит прочь мысли о том, как все могло бы быть.

- Тебя бы это бесило, - наконец произносит он.

- Меня бы бесило далеко не все, - возражает Шерлок.

Джон таращится в потолок, пытаясь понять, отчего миру было угодно сделать его последние дни на этом свете до невероятности странными.

- А с теми моментами, которые бы меня бесили, я мог бы примириться, - тихо заканчивает друг.

*****

Джон долго лежит в постели. Он буквально ощущает, как час за часом отпущенное ему время ускользает.

Напрасно истаивает.

И эта мысль подбрасывает его с постели, заставляет сбежать вниз по лестнице в гостиную, где уже мечется худая фигура Шерлока. Стена в беспорядке. Под выведенным крупными буквами заголовком «ПОСЛЕДСТВИЯ СОБЫТИЯ: ТЕМПОРАЛЬНОЕ ВЛИЯНИЕ» прилеплены листки с формулами, распечатки, снимки человеческого мозга… Джон замечает стикер с выведенной четким почерком надписью: «конец/восприятие невыполнимо».

Не говоря ни слова, Джон делает кофе и возвращается с ним к стене, разглядывает созданный Шерлоком коллаж из науки и ужастиков.

- Не хватает времени, - напряженно произносит Шерлок за его спиной. Джону слышно, как тот шагает босыми ступнями по полу и рассыпанным бумагам. – Я не могу понять, а времени нет. Не могу разобраться, - глухой звук, как будто Шерлок стукнул кулаком по подлокотнику кресла. – Не хватает времени.

Джон вдыхает поднимающийся над кружкой кофе пар, разглядывает картинку с изображением метронома в движении.

- И что ты надеешься сделать?

- Я не знаю, - в голосе злость и потерянность. – Но должно же быть что-то. Я отказываюсь просто… Я просто отказываюсь, и все. Это же просто смехотворно. Всего лишь чей-то минутный приступ самомнения, невероятным образом выпавшие кости – и нас всех сметет.

Шерлок протягивает вперед руку.

- В четырех миллиардах возможных вселенных мы живем, как ни в чем не бывало, даже не подозреваем, что что-то могло пойти не так. А в одной-единственной мы потянули за нить, - резкий взмах рукой, - и весь мир расползается на части.

- Интересно, все так и будет? – произносит Джон. – Как будто мы располземся на части?

Шерлок смотрит на него, словно пытаясь решить, не риторический ли это вопрос, и приходит к выводу, что нет.

- Думаю, нас просто сомнет гравитацией.

Джону не хочется думать ни о гравитации, ни о том, как именно все погибнут. Он устал, он хочет спать, и это кажется такой бестолковой насмешкой. Ужасной, непозволительной тратой времени, которого не осталось. Джон подозревает, что, скорее всего, тут снова срабатывает механизм отрицания.

- Если хочешь, я побуду с тобой.

Он ожидает, что Шерлок начнет возражать, заявит, что в одиночестве ему лучше думается. Что Джон ему ничем не поможет, да и вообще едва держится на ногах.

- Да, - неожиданно заявляет Шерлок. Тихо и искренне, и внутри у Джона вдруг что-то сжимается.

******

К четырем утра Джон забывается сном на диване, а проснувшись, понимает: наступила среда. Это кажется слишком жестоким.

Шерлок мечется туда-сюда. Он сменил брюки, свежая, снежно-белая рубашка, наполовину расстегнута. Коллаж на стене теперь другой. Или Шерлок просто поменял все картинки местами. Джон точно не уверен. Хотя… вместо картинки с метрономом теперь фотография чего-то напоминающего гигантский рупор.

Шерлок разбирает все по категориям. «Восприятие», «память» и «темпоральное влияние». Судя по всему, уже давно.

- Что ты делаешь?

- Есть гипотеза… - произносит Шерлок из-за книги. Он распахнул ее так широко, что корешок замялся по всей длине. – Несколько гипотез. Проверить их не получится, ни одну. Пытаюсь найти предпосылки, указывающие, что одна из них – верна. Научные теории настолько неоднозначны, это меня бесит…

Джон пытается перевести все сказанное в нечто осмысленное.

- Ты считаешь, что можешь все остановить?

- Нет, все случится, - сухо отвечает друг.

Во всем этом нет никакого смысла.

Пожалуй, Джон съел бы на завтрак остатки ужина из китайского ресторана. Ему кажется, что за день до конца света он имеет на это полное право.

- В холодильнике же оставалась китайская еда, разве нет?

- Нет, - Шерлок отшвыривает книгу в сторону, вытягивает из стопки следующую. – Больше нет.

- И когда ты успел доесть?

- Пару часов назад.

Джон выпрямляется, покачав головой, и решает, что порыться в поисках еды можно и после душа. Наступил последний день, а он идет в душ. Что ж, мир, может и подходит к концу, но он все еще культурный человек.

Поднявшись наверх, он меняет решение. Вместо душа проводит полтора часа в горячей ванне. А почему бы и нет? Потом он смотрит в окно на проходящих внизу людей. Ни паники, ни беспорядков, ни грабежей. Люди как люди, обычные. Какие именно чувства он испытывает из-за этого, не понять. Он как будто одеревенел.

Спустившись вниз, он обнаруживает, что Шерлок по-прежнему погружен в работу. Он сидит на корточках у стены, длинные пальцы вжимаются в бумаги, глянцевые фото и смазанные ксерокопии.

- Темпоральные эффекты, - бормочет Шерлок и раз за разом стучит по большому, ранее не замеченному Джоном, пробелу в коллаже, как будто он выводит его из себя, как будто это какой-то изъян в мире.

Весь последний день Шерлок таращится на стену, словно может все остановить усилием своего невероятного разума.

На закате Джон сидит у себя в комнате, сжав в руках телефон. Он провел так уже два часа, то ли собираясь с духом, чтобы набрать хоть кого-то, то ли просто пытаясь понять, а стоит ли вообще это делать. Оставив сотовый на кровати, он спускается вниз и оттаскивает Шерлока от коллажа на достаточно долгое время: они успевают поцапаться из-за сахара и выпить слишком крепкого чаю. После Шерлок замирает, смотрит на Джона из-под полуприкрытых век с выражением странной сосредоточенности. Как будто забыл нечто, что должен был сделать.

- Ты ведь мог бы прекратить, - говорит Джон. – Просто оставить это, и все.

Шерлок смеется, поднеся кружку ко рту, и смех отдается в ней странным эхом. Вскоре он уже снова стоит у стены, работает, яростно бормочет себе под нос, вспоминает.

Тихий и чужой, их последний день все тянется и тянется.

Еще никогда в жизни Джону не было настолько одиноко.

*****

В полночь он лежит в кровати, таращится в потолок и пытается, весьма успешно, ни о чем не думать. А потом на пороге его комнаты возникает Шерлок. В руках у него книга, между страниц закладками вложены десятки листов бумаги.

Джон смаргивает и смотрит на него, снизу в комнату струится свет.

Шерлок захлопывает дверь ногой, бросает книгу на кровать.

А затем все, что только может сделать Джон – пораженно вздохнуть, потому что друг раздевается до белья и забирается к нему под одеяло.

- Не нужно так удивляться, - заявляет Шерлок, раздраженно растягивая слова. Он лежит рядом, и кожа у него холодная.

Джон пытается сказать хоть что-то. Шерлок лежит в его кровати с таким видом, как будто так и надо, и это – огромная проблема.