Посиживая на крылечке, я в то же время пытался представить себе жизнь, которая царила тут в бытность первого хозяина, того самого купца, чье имя за истекшие сто лет история к сожалению не сохранила. Почему-то я видел, что именно неподалеку от нашего крыльца на коротких крепких ножках стоял начищенный до блеска медный трехведерный самовар и приставленный к нему расторопный малец, ловко раскалывая лучину для растопки, важничал перед прочей собравшейся детворой, которая с завистью в глазах просительно канючила у него дозволение самим всласть потюкать топоришком, а он в свою очередь лишь презрительно цыкал на них сквозь зубы и задирая нос отвечал: не доросли ишо.
Но к моему удивлению, сам хозяин и его дворовая челядь в моем воображении никак не обретала хоть какие-нибудь мало-мальские черты. Их не было, как-будто и вправду не было вовсе.
Все шло своим чередом. Но сон, который в самом деле я увидел в первый вечер после вселения в квартиру, а потом повторялся каждую ночь, не давал мне покоя. Хуже всего было то, что происходящему я никак не мог найти никакого объяснение. Ничего подобного до сих пор со мной никогда и нигде не просходило, а я к сожалению устроен таким образом, что вопросы без ответа воспринимются мной как вызов, увильнуть от которого я просто-напросто не в силах.
Жена прознав о моих сновидениях тоже пребывала в недоумении. А чуть погодя в таком-же недоумении находился ее брат, но совсем по другой причине. И вот почему.
5
Две недели спустя, после того как мы вселились, жена на пару-тройку дней уехала к прихворнувшему отцу. Я остался один. Впрочем, одиночества как такового я не испытывал. Помимо работы в день, было еще восемь дежурств и четыре из них как назло через день. Проще говоря, утром я выходил из дома, а обратно возвращался только следующим вечером. Приходя домой, я перекусывал, если хватало сил, что-нибудь мастерил, если нет, читал, слушал музыку, потом укладывался спать, чтобы завтра вновь уйти на работу и вернуться только послезавтра.
Профессиональная усталость как правило по неписанным законам срабатывает только после прихода домой. По крайней мере, со мной всегда так: возвращаешься полный энергии и сил, но стоит чуточку перевести дух, как утомление тут как тут, является ниоткуда и пробуждает во мне лень. Вдобавок, против всех моих порывов с ней справиться, выставляет довольно-таки умелую защиту и тут уже, как говорится, кто кого, но по правде говоря, частенько я оказываюсь в проигрыше.
То, первое из этих четырех дежурств выдалось шебутным. Домой я вернулся чувствуя себя разбитым. Вернувшись домой, поначалу я покрутился на кухне, там же поужинал, а потом прошел в зал, и с удовольствием расстянулся на полу. Почему-то мне больше всего нравится лежать именно так, на полу у дивана, подложив под голову подушку и ощущать спиной ворсистый мягкий ковер.
Жалюзи были подняты и света, чтобы читать книжку хватало. Я неспешно потягивал горячий чаек, время от времени перелистывал прочитанную страницу и сам не заметил, как уснул. Сон не был крепким, скорее это была дрема, потому что из акустической системы до меня продолжала доноситься музыка, с той лишь разницей, что теперь она звучала тихо, хотя регулятор громкости оставался в прежнем положении.
Сколько минуло времени сказать было трудно. Когда я открыл глаза, в комнате уже было темно. Первым делом я вскинул руку, чтобы посмотреть на светящиеся стрелки часов, и краем глаза заметил, что прихожая почему-то озарена голубоватым цветом. Я удивился, потому что во всей квартире нигде не горела ни одна лампочка. Я смахнул с груди книжку, повернулся на бок и опираясь на локоть всмотрелся внимательней. Так и есть, на стенах прихожей отчетливо плясали голубоватые блики. Дверь в зал была распахнута, квартира погружена в темноту и я подумал, что в таком случае странное свечение должно было исходить только из одного места - из кухни, хотя я отчетливо помнил, что после того, как я состряпал себе ужин, горящую конфорку на газовой плите погасил.
Подстегиваемый любопытством что же это могло быть я поднялся на ноги, прошел на кухню и оторопел: горел шланг, соединяющий газовую трубу и газовую колонку. На всем своем протяжении он был охвачен пламенем. Голубоватый огонь под напором бесшумно выбивался наружу сквозь металлическую оплетку. Несколько секунд не веря свои глазам я стоял не двигаясь. А потом сунул руку сквозь огонь и перекрыл кранник, через который подавался газ. Пламя тотчас погасло. Видимо я проснулся как раз вовремя, потому что огонь не успел наделать бед. Лишь на керамической плитке, которая покрывала стену остались небольшие следы копоти. Как говорится, все могло завершиться худо, но обошлось.
Уже позже, открутив злополучный шланг, я внимательно его рассмотрел, но честно говоря так и не понял, почему это произошло. В тот же вечер, покопавшись в гараже я отыскал новый шланг и установил его вместо сгоревшего.
- И такое оказывается бывает - подумал я укладываясь спать. Ночь прошла без проишествий. Утром перед уходом я на всякий случай перекрыл оба газовых крана: и на колонке, и на самой газовой трубе, несмотря на то что знал - никакой утечки там нет.
Вечер следующего дня оказался удивительно похожим на тот, когда случилось непонятное самовозгорание . Нет, в этот раз ничего не горело. Более того, на кухне все работало исправно. Похожим вечер получился потому, что после сытого ужина я вновь лежал на прежнем месте, так же попивал горячий чаек, читал книжку и снова незаметно для себя задремал. Но на этот раз я проснулся от непонятного шума. Поскольку открыв глаза, в темноте не виделись никакие посторонние всполохи, я нисколько не встревожился.
Тем не менее, что-то было не так. Присев на полу, я протянул руку к СD-проигрывателю и на ощупь убавил звук. Шум усилился. Поднявшись на ноги, я вышел в прихожую, включил свет и осмотрелся. Потом щелкнул вторым переключателем и заглянул в ванную. Не обнаружив ничего подозрительного я сделал несколько шагов к противоположную сторону, еще раз щелкнул переключателем, рывком распахнул дверь в туалет и отпрянул: прямо в лицо мне ударила струя воды. Толком ничего не успев сообразить я машинально прикрыл дверь, но уже было поздно: в прихожую стремительно хлынул бурный водяной поток. Ошарашенный случившимся, я снова распахнул дверь, решительно шагнул вперед, но босые ноги как на льду разъехались в разные стороны и я с грохотом упал на спину. Падая на пол, я сбил ногой настенную полку. Сверху на меня посыпались жестяные тубусы с чистящими средствами, флаконы с жидким мылом, несколько рулонов туалетной бумаги и две пачки стирального порошка.
Не чувствую боли, я встал на карачки и глядя перед собой пополз вперед. Мой взгляд был прикован к гибкому шлангу, который верхним концом крепился к бачку унитаза. Ниже крепежной гайки сквозь металлическую оплетку бил фонтан. Вода изливалась через раскрытую дверь с такой силой, что одна из струй доходила до противоположной стены прихожей. Нащупав рукой нужный вентиль, я перекрыл воду. При этом я столь резко повернул вентиль в сторону, что едва его не свернул. Совершенно сбитый с толку случившимся, вымокший до нитки, с минуту я озирался пытаясь что-либо сообразить. По прежнему стоя на четвереньках я попятился назад и уселся на пол. И только спустя еще пару минут принялся за дело. В тот вечер с меня сошло семь потов, пока я устранил последствия катастрофы. И еще долго, уже далеко за полночь, я вертел в руках шланг рассматривая его со всех сторон, а потом в сердцах швырнул его в угол. Укладываясь спать я долго размышлял, с чего бы это новый шланг вдруг неожиданно прохудился по всей окружности ниже крепежной гайки. И уже будучи в постели, ворочаясь из стороны в сторону я окончательно утвердился в мысли, что виной всему послужили китайцы. Я клял их на все бока. Я обругал всю их продукцию. И только после того, как я послал ко всем чертям всю их промышленность, крепко заснул.
Ночь третьего дежурства выдалась спокойной и поэтому, вернувшись домой я успел сделать немало дел. И уже лежа в постели, почти засыпая, мне вспомнился закон ,,парных случаев,,, в который мы, врачи, безоговорочно верим. По крайней мере я сам сталкивался с ним не раз и не два. И парочка минувших происшествий как нельзя удачно объяснили мне дополнительные причины случившегося. Объяснили и в то же время успокоили. То что случилось однажды произошло во второй раз и повториться не может по определению. Закон есть закон.
