его сторон.

Не было потерь среди (людей) с заплетенными косами, которые пришли, чтобы

помочь

ему. Не осталось ни одного (в живых) среди нубийских племен сетау, павших

во время

побоища. Отброшены они в свои области. Их трупная вонь [173]

распространилась по

долинам их».66) В образных словах автор надписи повествует о том, как

кровь текла рекой

по стране и как хищные птицы терзали тела убитых врагов. Судя по тексту

этой надписи,

Тутмос I опирался в Нубии на союзные египтянам племена. Впрочем, уже

надписи

Древнего царства содержат указания на то, что целый ряд нубийских племен

не только

сохранял добрососедские отношения с Египтом, но даже оказывал ему

поддержку во

время войны. Так, например, в надписи Уны ясно говорится, что контингенты

союзных

нубийских племен входили в состав египетского военного ополчения.

Документальные данные о завоевательном походе Тутмоса I в Нубию и о

большой победе,

одержанной им над нубийцами, сохранились в двух документальных и по

деловому

лаконичных надписях, которые высечены на скалах на острове Сехель, а

также у 1-го

порога между Махатта и Ассуаном. Обе эти надписи относятся к 3-му году

царствования

Тутмоса. В сехельской надписи царский сын страны Куш, очевидно, наместник

Нубии, по

имени Тура сообщает о том, что:

«Гор, могучий бык, любимый богиней Маат, царь Верхнего и Нижнего Египта

Аа-хепер-

ка-Ра, сын солнца, Тутмос, дарующий жизнь вовеки.

Год 3-й, первый месяц (пахон) наводнения, день 22-й.

Проплыл Его Величество по этому каналу победоносной с силой, возвращаясь

после

сокрушения жалкой страны Куш. Царский сын Тура».67) Ассуанская надпись содержит ту же дату и столь же краткое упоминание о

возвращении

царя из Куша после одержанной им там победы. Отличается эта надпись лишь

более

пространной и более напыщенной титулатурой царя, которая должна была

подчеркнуть

величие и могущество победоносного фараона.68) Завоевание обширных и богатых областей Нубии потребовало хозяйственной и

экономической организации этой страны египтянами. Чтобы теснее связать

Нубию с

Египтом и обеспечить судоходство по Нилу в районе порогов, был

восстановлен древний

канал, имевший большое экономическое и военное значение, так как он

облегчал

перевозку грузов, людей и войск. О восстановлении этого канала мы читаем

в другой

сехельской надписи, содержащей ту же дату, что и две только что

упомянутых надписи. В

этой второй сехельской надписи царский сын страны Куш, по имени Тура, сообщает, что

царь приказал прорыть заново этот канал, обнаружив, что он был завален

камнями и ни

один корабль не мог по нему пройти. По словам Тура, царь прошел по каналу

вниз по

течению, радуясь тому, что он сокрушил своих врагов.69) Очевидно, здесь

имеется в виду

та же победа над нубийскими пленниками, которая описывалась во всех

цитированных

выше источниках.

Большую роль в организации административного и хозяйственного управления

завоеванными областями Нубии должен был сыграть наместник Нубии Тура.

Весьма

возможно, что в надписи, высеченной на южной стене храма Тутмоса III в

Семнэ,

описывается именно его жизнь, так как мы совершенно точно знаем, что

именно Тура

занимал должность «царского сына Куша» в Нубии. 70) Эд. Мейер полагает, что [174] Тура

был назначен наместником Куша еще при Аменхотепе I. Однако это

предположение

136

ничем не может быть доказано. Наоборот, в автобиографической надписи в

Семнэ,

возможно принадлежащей именно этому Тура, говорится, что он занимал при

Аменхотепе

I должность, начальника житницы Амона и управлял работами в Карнаке и

лишь Тутмос I

назначил его на должность «царского сына (Куша)».70 Поэтому можно думать, что Тура

был назначен на этот высокий пост лишь в начале царствования Тутмоса I, который,

весьма возможно, при восшествии на престол выдвинул на важнейшие

должности своих

приверженцев. Во всяком случае, коронационный манифест Тутмоса I, текст

которого

сохранился в Вади-Хальфа и в Кубане, адресован «сыну царя, начальнику

стран юга

Тури»

.71)

С гордостью говорит этот чиновник, что он получил от царя множество

ценных наград и

подарков и что царь выделял его среди вельмож дворца.72) Очевидно, Тура

оказал важные

услуги египетскому правительству, организуя хозяйственное и

административное

управление Нубии, прорывая каналы, собирая подати, управляя золотыми

рудниками,

набирая войска среди туземцев и сохраняя порядок в завоеванных областях

этой страны.

Стремясь укрепить свое господство в этой далекой южной стране, Тутмос I построил на

острове Томбос крепость. О постройке крепости говорится в томбосской

надписи, причем

название, присвоенное ей, должно было ясно указывать, что эта крепость

должна была

стать твердыней военного могущества египтян в Нубии. Опираясь на нее, египетские

войска должны были властвовать над страной, населенной нубийскими

племенами девяти

луков «подобно молодой пантере среди бегущего скота».73) О постройке этой

же крепости

Тутмосом I сообщается и в ассуанской надписи Тутмоса II. Автор надписи

говорит, что

крепость была построена Тутмосом I для «отражения восставших иноземцев, нубийских

племен иунтиу-сетиу».74)

Тутмос I не ограничился завоеванием Нубии до 3-го нильского порога и

присоединением

к Египту богатой и плодородной области Донгола. Продолжая завоевательную

политику

своего предшественника, он поставил перед собою цель покорить Сирию и

пробить,

наконец, окно из узкой долины Нила в широкий переднеазиатский мир.

Египет, всегда

нуждавшийся в сирийсхих товарах, должен был твердой ногой встать на

важных

караванных путях, ведших через Синайский полуостров, в Палестину, по

долине Оронта в

области северной Сирии и затем далее в Малую Азию и в Месопотамию, Наряду

с этим,

стремясь установить свою гегемонию во всей восточной части

Средиземноморского

бассейна, Египет должен был прочно захватить в свои руки богатые торговые

города

сирийского побережья. Богатства Сирии манили к себе алчные взоры и жадные

руки

египетских завоевателей. Жажда захвата большой военной добычи — золота, ювелирных

изделий, скота и рабов, в которых столь нуждалось растущее хозяйство

[175] Египта, в

значительной степени руководила египетским правительством при Тутмосе I.

Наконец,

завоевание Сирии давало возможность Египту выступить на широкую арену

международной политики в качестве сильнейшей великой державы.

Эксплоатация

крупных богатств Сирии и использование важных торговых и стратегических

преимуществ Сирии, старинной страны обширной транзитной торговли, должны

были

содействовать обогащению казны египетского фараона и сразу выдвинуть

Египет в

первые ряды крупных мировых держав.

Стремясь к осуществлению этой великодержавной политики, Тутмос I уже в

самом начале

своего царствования предпринял большой завоевательный поход в Сирию. К

сожалению,

подробного официального отчета об этом походе в надписях того времени не

сохранилось. Однако некоторые сведения о нем мы можем получить из

автобиографии

Яхмоса, сына Иабаны. Этот неутомимый египетский полководец, стоявший на

этот раз во

137

главе египетского войска, вторгшегося в Сирию, рассказывает, что «после

этих дел (т. е.

после похода в Нубию. В. А.) отправились в Ретену, чтобы омыть сердце