свое среди

иноземных стран. Его величество прибыл в Нахарину. Нашел Его величество, да будет он

жив, здрав и невредим, врага, когда он приказывал (совершить) опустошение. Его

величество учинил большой разгром среди них. Неисчислимы живые пленники, приведенные его величеством после своих побед. Когда я находился во главе

наших

войск, его величество видел мою храбрость. Я привел колесницу, ее коней и

того, кто был

на ней, и представил это его величеству. Наградили меня золотом в двойном

количестве».75)

Из этого очень краткого повествования о сирийском походе Тутмоса I можно, однако,

сделать несколько важных исторических выводов. Яхмос, сын Иабаны, совершенно точно

указывает, что сирийский поход происходил после нубийского. Далее, он

точно называет

те районы, которых достиг Тутмос I. По словам Яхмоса, египетское войско

«направилось

в Ретену».

и «его величество достиг Нахарины»

.76)

Таким образом, можно приблизительно восстановить маршрут, по которому шел

со своей

армией Тутмос. Масперо и вслед за ним Либлейн предполагают, что Тутмос

двинулся на

Газу, а оттуда через Мегиддо, идя вдоль долины Оронта через Кадеш, достиг

северной

Сирии и дошел до Кархемыша, поставив свою памятную победную надпись у

Нии, на

восточном берегу Евфрата.77) Об этом факте мы узнаем из Аннал Тутмоса

III, который

сообщает, что «(он поставил эту надпись) к востоку от этой воды (т. е.

Евфрата. В. А.); он

поставил другую плиту около плиты своего отца, царя Верхнего и Нижнего

Египта Аа-

хепер-ка-Ра (т. е. Тутмоса I. В. А.)».78) Судя по этой надписи, «страной

Нахарина»

египтяне называли «страну рек», т. е. Месопотамию, точнее говоря, северную [176]

Месопотамию, которая прекрасно орошается Евфратом и которая им в эту

эпоху стала

известной благодаря походам, совершенным туда Аменхотепом I и Тутмосом I.

Следовательно, эта страна рек — «Нахарина» была не чем иным, как

государством

Митанни, с которым ныне столкнулся Египет, вступив с ним в ожесточенную

борьбу за

преобладание и за господство в Сирии. Митанни было тогда сильным

государством.

Митаннийский царь, по словам Яхмоса, сына Иабаны, уже готовился к

нападению на

египетское войско, но, очевидно, был застигнут врасплох, что показывает

хорошую

организацию египетской разведки. Наконец, надпись ясно указывает и на

результаты

этого сирийского похода. Египетское войско захватило богатую добычу, состоявшую из

колесниц, лошадей и рабов. Эти особенно ценные предметы, захваченные

египтянами в

Сирии, перечисляет в своей надписи Яхмос, сын Иабаны. Между прочим, семитско-

азиатские слова, употребляемые в своей надписи Яхмосом для обозначения

колесницы

и лошади

отныне входят в качестве иностранных

египтианизированных слов в древнеегипетский язык.

Захват колесниц и лошадей имел в те времена для египтян большое значение, так как

организация колесничных отрядов значительно усиливала боеспособность

египетского

войска, делая его более маневренным, давая возможность быстрее

передвигаться и

быстрее нападать и преследовать отступающего противника. Поэтому во

многих надписях

этого времени особенно подчеркивается захват в Сирии боевых колесниц и

лошадей. Так,

в надписи Яхмоса Пен-нехбета, описывающего в очень кратких словах

сирийский поход

Тутмоса I, указывается лишь на то, что автор надписи «захватил для него

(т. е. царя) в

чужеземной стране Нахарине 21 руку, одного коня и одну колесницу».79) Очевидно, Яхмос

138

Пен-нехбет считал главным результатом этого азиатского похода захват

колесниц и

коней.

Во время этих военно-захватнических походов выковывалась боевая мощь

древнеегипетской армии и формировались кадры высшего офицерства, тесным

кольцом

окружавшего царя и бывшего его наиболее существенной опорой, вдохновителем и

проводником великодержавной захватнической политики, которая столь

систематически

проводится египетскими фараонами этого времени. Боевой дух и

воинственность этих

аристократов постоянно поддерживались и разогревались щедрыми

пожалованиями царя,

который часть военной добычи, награбленной в Нубии и в Сирии, отдавал

своим

ближайшим сподвижникам. Так, Яхмос, сын Иабаны, с гордостью говорит, что

в награду

за свои подвиги он получил от царя золото в двойном количестве. Помимо

того, царь

жаловал наиболее отличившимся в боях военным командирам драгоценное

оружие,

своего рода особый и высоко ценный знак воинского отличия. Такой царский

подарок,

красивый кинжал, украшенный надписью, содержащей титулы и имя царя

«благой бог Аа-

хепер-ка-Ра, дарующий жизнь», был найден в гробнице Яхмоса [177] Пенхата, сына

Ахотепа близ Фив.80) Очевидно, и этот воин принадлежал к

аристократической плеяде

военных командиров того времени, которые все носили имя первого

египетского

завоевателя 18-й династии, основателя второго фиванского государства, Яхмоса I.

Важнейшим следствием крупных военно-грабительских и захватнических войн

фараонов

18-й династии, в частности Тутмоса I, было обогащение высших слоев

жречества, в

первую очередь больших фиванских храмов. Жречество, входившее в состав

правящего

класса рабовладельческой аристократии, получало крупную долю военной

добычи.

Обычно царь после каждого военного похода щедро дарил храмам, чиновникам

и жрецам

рабов, золото и прочие ценности. Больше того, царь лично наблюдал за

перестройкой и

украшением старых храмов и постройкой новых, жертвуя в храмы богатые

дары, всячески

заботясь об украшении святилищ богатой и ценной утварью, сооружая статуи

наиболее

почитаемых богов. Эта постоянная забота царя о храмах и об их внешнем

благолепии

должна была наглядно показывать народу, на каком нерушимом союзе царя с

высоко

аристократическим жречеством зиждилась деспотическая система управления

страной и

весь классовый строй рабовладельческой страны. Религия и жречество

окружали особу

царя ореолом божественности, получая за это из царской казны щедрую

плату, главным

образом натурой и ценностями.

Надписи времени Тутмоса I ясно подчеркивают эту тесную связь между царем

и высшим

жречеством. Автобиография царского архитектора Инени, текст абидосской

стэлы,

некоторые более поздние надписи и результаты раскопок позволяют нам хотя

бы вкратце

охарактеризовать деятельность Тутмоса I по восстановлению и украшению

храмов.

Довольно подробно описывает строительную деятельность Тутмоса I один из

его

приближенных и сподвижников, царский зодчий, носивший пышные титулы

«князя,

начальника житниц Амона и начальника работ», Инени. В своей автобиографии

он

рассказывает, что он наблюдал за сооружением «великих памятников», которые приказал

воздвигнуть царь в Фивах, «когда ставились священные колонны и столбы, когда по обе

стороны воздвигались великие пилоны из прекрасного белого камня Аяна, когда

ставились священные мачты у двойных врат храма из настоящей сосны, лучшего дерева с

террас. Их верхушки были из электрума».81) Далее Инени повествует о том, как он

«наблюдал за сооружением большого портала [носившего название] «Амон

могучий

силой»; большая дверь его была из азиатской меди; на ней была

божественная тень Мина,

сделанная из золота. «Я наблюдал — говорит далее Инени — за сооружением

двух

великих обелисков из [настоящего камня у двойных врат храма]. [Я