Думая о том, в каком безвыходном положении она оказалась. Хуже ситуации она не могла себе представить. Находиться внутри Запрета означало смертный приговор. Она не знала, кто нашел способ переместить ее сюда или как она сможет выбраться отсюда, но она была Ард Рис даже здесь, и она сохранит свою железную волю, которую закалила в бесчисленных сражениях, в которых она выжила и уничтожила своих врагов.

Она сделала еще один глубокий вдох и осмотрелась, убеждаясь, что география земли вокруг нее осталась той же, какой она помнила. Она не изменилась. Зубы Дракона образовали с трех сторон барьер, кое–где виднелись луга и реки, все это было знакомым, на севере Стрелехеймские равнины растянулись вдаль, исчезая в темной, туманной пустоте.

Она старалась добраться до истины. Если она находилась внутри Запрета, тогда Запрет был не совсем другим местом; он был точно таким же местом, но в другой плоскости бытия, альтернативный мир с альтернативной историей, который очень мало изменился со времен Волшебного мира. Ее мир видел расцвет и крушение цивилизаций из–за безумства властей. Этому же не удалось продвинуться в развитии с момента его создания при помощи эльфийской магии, что произошло тысячи лет назад. Один мир видел расы, созданные из мифов, из времен, когда они были реальными, заново появившиеся благодаря изменениям в тех, кто пережил Великие Войны. В другом его обитатели как будто застыли во времени, так и оставшись порождениями самых ужасных кошмаров.

Неудивительно, что Века Дарт и, вероятно, большинство здесь живущих, говорили на разновидности эльфийского языка, который она когда–то изучила. Когда–то все существа говорили на одном и том же языке, рожденным магией Слова, давшей жизнь и шанс на единство, чего они упустили.

— Вы всегда были изгнанным народом? — спросила она Веку Дарта. — У вас есть хроники об этом? У кого–нибудь?

— Наши хроники хранятся у стракенов и колдунов, но они не совпадают с тем, что есть на самом деле, — ответил болотный улк. Он потер острый подбородок и усмехнулся. — Они любят вносить в них изменения, которые годятся для их целей. Все они лжецы и предатели! Но такие, как я, которые не обременены магией, знают правду. История это история! Это не просто слова! Джарка Руус были здесь тысячи, тысячи лет, после того, как решили избавиться от эльфов и их отродий, придти сюда и стать свободными!

Разумная интерпретация, подумала она, для существ, которые не хотят считать себя изгнанными, но как самостоятельно принимающими решение. Ирония состояла в том, что они до сих пор называли себя Джарка Руус — изгнанный народ. Наверное, так заложено в природе всех народов, чтобы они заново переписывали историю, сохраняя свои гордость и достоинство. Монстры, демоны и их отродье испытывали такую же потребность в самоуважении, как и люди.

Она остановилась на середине мысли, почуяв, что она что–то упустила.

— А есть здесь такие же, как я? — спросила она, решив, что раз ее переправили сюда из ее мира, то, наверно, есть и другие.

— Стракены? Конечно!

— Нет, не стракены. Люди.

Он уставился на нее:

— Какие такие люди?

— Люди, похожие на меня. Гладкокожие. — Она пыталась придумать, как еще описать их. — Которые выглядят, как я.

Он выглядел встревоженным:

— Как ты? Есть, но немного. Стракены, колдуны и ведьмы могут придать себе любой облик с помощью своей магии. — Он потер руки и огляделся:

— Может, мы пойдем? У драчи, вероятно, есть сообщники. Он мог отправиться за ними. Драчи умные, и даже стракен, такой же сильный, как и ты, не сможет выстоять против их стаи.

Она пристально на него посмотрела. Он чего–то не договаривал, чего–то очень важного. Она заметила, как он отводил взгляд, и слышала определенные нотки в его голосе. Но решила в данный момент не обращать на это внимания. Он был прав, задерживаться не стоит. Оставаться надолго на одном месте здесь, внутри Запрета, было слишком опасно. Здесь все было или охотником, или добычей, и ей совсем не хотелось видеть себя в роли последней.

Она снова осмотрелась, стараясь решить, куда отправиться. Ей придется выбрать какое–нибудь направление, принесет ли оно ей пользу или нет. Она должна уйти подальше от этого пристанища драконов. Географически этот мир был похож на ее собственный. Ей могло это пригодиться, если она придумает, как. Сходство между двумя мирами должно привести ее к решению куда направиться, найти способ выжить.

Она подумала было использовать свою магию, но не знала, как много пользы от этого получит. Песнь желаний могла делать многое, но не может открывать двери между мирами. Кроме того, она была уверена, что то количество магии, которое придется использовать для подобной цели, наверняка привлечет нежелательное внимание.

Потом, совершенно внезапно, ее осенило. Она тут же ухватилась за эту мысль. Если Запрет являлся отражением ее собственного мира, то в нем должен быть эквивалент Хейдисхорну и, возможно, доступ к друидам. Если ей удастся призвать здесь их духов, как делала она в своем мире, то она, возможно, сможет узнать, что же ей делать. В качестве рабочей идеи это выглядело обещающим. Кроме того, поскольку у нее это была единственная идея, то стоило попытаться.

Она взглянула на Веку Дарта:

— Я иду на восток за Зубы… за горы.

Болотный улк нахмурил брови и произнес что–то невразумительное, но явно недовольное.

— Тебе не обязательно идти со мной. Я и одна справлюсь.

Она надеялась, что он согласится с ней, считая, что от него будет мало помощи. Однако Века Дарт, по–прежнему не смотря на нее, все еще хмурясь, покачал своей головой:

— Тебе может понадобиться моя помощь, чтобы найти дорогу, чужестранка. Эта земля небезопасна для чужестранцев. Безопаснее на западе, но, полагаю, у тебя есть причины, чтобы не идти туда прямо сейчас. Может быть позже.

Он вдруг поднял глаза и прищурился:

— Но ты не хочешь идти на восток. Ты хочешь идти на юг, через горы. Я знаю, что их называешь как–то по–другому, но здесь они называются Драконьим Пределом. Нам нужно сначала перейти их, чтобы отправиться на восток. Слишком опасно пытаться пройти обратно тем путем, которым я прошел сюда.

Ему так хотелось, чтобы она согласилась с ним, что она тут же что–то заподозрила.

— Мы сможем воспользоваться одним из проходов, — быстро продолжил он. — Он приведет нас в Пашанон. Там есть города и деревни. И крепости. Ты кого–нибудь там знаешь? Ну, может быть, какого–нибудь стракена?

Очевидно, он что–то скрывал, но так как она уже решила идти тем путем, что он предложил…

— Послушай–ка, Века Дарт, — тихо произнесла она, наклоняясь, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Силой своего взгляда она заставила его застыть на месте. — Больше не называй меня стракеном. Понятно?

Он поспешно кивнул, кривя рот и буравя ее своими глазами:

— Ты маскируешься? — предположил он.

Она кивнула.

— Я хочу, чтобы моя личность находилась в секрете. Если ты отправишься со мной, то должен с этим согласиться. Ты должен звать меня Грайанной.

Он засмеялся, причем звук его смеха был жутковатым — резким и дребезжащим:

— Я сделаю так, как ты пожелаешь, и столько, сколько тебе нужно.

Она выпрямилась. В конце концов, может, все сработает. Может быть, она найдет способ вырваться отсюда.

— Пошли, — сказала она.

Не дожидаясь его ответа, она отправилась в путь.

Они шли весь день — или, более точно, она шла, в то время как он бежал, его движения напоминали походку краба, используя все четыре конечности и бессистемно болтаясь из стороны в сторону. Она поражалась его энергией, которая казалась бесконечной, и тем, что он, казалось, не замечал тот факт, что без особой причины преодолевал в два раза больше расстояния, чем это было необходимо. Спустя несколько часов наблюдений за его передвижениями, она решила, что, должно быть, у болотных улков это заложено на генетическом уровне. Она почти ничего не знала о его виде, лишь слегка коснувшись этого предмета в Хрониках друидов, и поэтому продолжала изредка наблюдать. Тем не менее, этих наблюдений казалось вполне достаточно.