— Ты, я вижу, уже прикинула, как? — поддела ее Соня.

— А что? — удивилась бритунка.— Потрясающий мужчина! В жизни не видела такого! — Она пожала плечами.— А уж я повидала мужчин.

Соня смотрела на подругу и не верила своим глазам. Только что помирала со страха и вот на тебе — смотрит влюбленными глазами и, не задумываясь, готова прыгнуть в чужую постель! Чтобы как-то скрыть свое удивление, она подошла к шкафу и открыла створки. На вешалках висело несколько блеклых хламид. Соня перебрала их и поморщилась: одинаковые мешки от грязно-коричневого до серого, и единственное различие — есть капюшон или нету его.

— Выбор-то не богатый,— недовольно проворчала она, но Альрика только расхохоталась:

— Да уж, с тем, что ты дала мне, ни в какое сравнение не идет. Но что же ты надеялась найти здесь? Туалеты придворных дам короля Филога?

— Нет, конечно,— согласилась Соня.— Но эти мешки на редкость безобразны.

— Ничего>— бодро отозвалась подруга,— на первое время сгодится и это, а потом что-нибудь придумаем.

Они как раз успели переодеться, когда в замке провернулся ключ и дверь отворилась.

— Кто из вас двоих Соня? — спросил вошедший, попеременно глядя то на одну, то на другую.

— Я Соня,— ответила шадизарка.

Человек в сером халате с капюшоном, примерно таком же, как и тот, что теперь закрывал тело Сони, перевел на нее взгляд.

— Тебя желает видеть отец-настоятель,— сообщил он.—Иди за мной.—Он вышел в коридор и обернулся к стражникам: — Двое сопровождают нас.

Соня направилась за посланцем, гадая про себя, кто такой отец-настоятель и что ему понадобилось от нее.

Она даже не заметила, как они вновь миновали парк, и очнулась, лишь услышав стук в дверь, у которой остановились и ее стражи, и она сама. Изнутри никто не откликнулся, но пришедший за ней человек в сером не стал дожидаться ответа, а просто толкнул дверь и вошел внутрь.

— Она здесь, повелитель,— услышала Соня, после чего ее жестом пригласили войти.

— Оставьте нас,— коротко бросил Ханторек провожатому, и тот, коротко кивнув, вышел.

Пока дверь не затворилась, Ханторек даже не повернул головы к Соне, но, едва лишь они остались одни, он улыбнулся девушке, а взгляд его засветился восторгом.

— Даже в этом рубище ты прекрасна! — напыщенно произнес он и жестом пригласил ее садиться.

Окинув с порога комнату взглядом, Соня заметила пару кресел с высокими спинками, которые стояли у небольшого круглого столика с вином и фруктами. Два высоких темно-фиолетовых хрустальных бокала ясно показывали, что Ханторек, приглашая ее, рассчитывал на беседу в непринужденной обстановке. Уголки губ девушки едва заметно дрогнули.

— Благодарю за приглашение,— усмехнулась она,— но я предпочитаю остаться там, где стою, и выслушать то, что ты собрался сказать мне.

Неизвестно, почувствовал ли отец-настоятель скрытую иронию или нет, но он улыбнулся и беспомощно развел руками.

— Как хочешь,— ответил он.— Просто я думал, мы поболтаем немного, но, если ты настаиваешь, буду краток.

— Да, хорошо бы,— кивнула Соня.

— Мне известно, что ты согласилась стать послушницей,— продолжил он.— Теперь настала пора поговорить о заманчивом предложении, на которое я намекал тебе еще при нашей первой встрече в Шадизаре.

— В чем же оно заключается?

— Ты, наверное, не знаешь,— помявшись, заговорил он,— но я второй человек в Логове после матери-настоятельницы. Мое положение достаточно прочно, но мне никогда не стать первым. Орден Белой Руки, которому принадлежит Логово, женский, и его главой может стать только женщина. Поэтому, как бы я ни старался, я всегда останусь только на вторых ролях.

— Как я понимаю, тебя гнетет такое положение и ты не прочь изменить его? — усмехнулась Соня.

— Вовсе нет,— ответил Ханторек.— Быть вторым — совсем не так плохо. Особенно если тебя только называют вторым.

— Кажется, я понимаю тебя,— кивнула Соня.

— Это хорошо.— Он облегченно вздохнул.— Так вот, мне нужен единомышленник. Умный и решительный. Вдвоем ведь всегда легче пробиться к вершинам власти в этом мире. До сих пор для меня таким единомышленником была Халима, но она, к сожалению, не удовлетворяла меня.

— Странно. Она показалась мне темпераментной девушкой. Неужели ты так ненасытен?

— Я вовсе не это имел в виду,— холодно ответил Ханторек, но Соня видела, что уши его запылали.— Она хитра, но не умна. Она готова сто лет просидеть в этой дыре, дожидаясь, когда освободится место матери-настоятельницы. У меня же нет столько времени,— говорил он, все больше воодушевляясь.— Я помогу тебе побыстрее продвинуться, ты поддержишь меня, и, клянусь, через пять лет мы переберемся в Похиолу!

— Почему не в Халогу?

— А что делать в этой дыре?! — воскликнул он.— Халога — лишь центр светской власти. Лухи, глава Белой Руки, правит в Похиоле, и там же набираются сил наши сторонники. Именно в Похиоле должен находиться тот, кто желает занять достойное место в новом мире.

— Хорошо, хорошо,— остановила его Соня, на которую, похоже, зажигательная речь отца-настоятеля не произвела особого впечатления.— Взаимоотношения нашего союза с Орденом Белой Руки мне понятны: Орден поможет нам претворить в жизнь наши величественные планы.— Она усмехнулась.— Теперь, будь любезен, объясни, какие отношения ты мыслишь между мной и тобой?

Щеки Ханторека запылали.

— Ты займешь подле меня место Халимы.

— И под тобой, вероятно, тоже,— обворожительно улыбаясь, уточнила Соня.

— Ты сводишь меня с ума, колдунья! — выдохнул он давно заготовленную фразу и шагнул навстречу девушке, но вместо того чтобы броситься в его объятия, она лишь предостерегающе подняла руку.

— Стой, где стоишь! — холодно ответила Соня.— Поверь, так будет лучше для нас обоих.

— Но почему?! — взвыл. он.

— Потому что мне, очень хочется прирезать тебя,— объяснила девушка.

Ханторек побледнел, и только уши его пылали двумя яркими факелами. Он тупо смотрел на Соню, не понимая, что происходит.

— За что?

— За что? — переспросила Соня.— Постараюсь объяснить. Ты заманил меня сюда обманом...

— Неправда! — воскликнул он.— Ты сама согласилась!

— Да что ты говоришь? — всплеснула руками девушка.— Я согласилась выкрасть для тебя кинжал, но оказалось, что тебе нужно вовсе не это. Остальное мне предельно ясно разъяснила мать-настоятельница: я становлюсь или послушницей, или покойницей. В нашем с тобой договоре об этом ничего не говорилось. К тому же ты убил моих друзей.

— Я не убивал...— прошептал он еле слышно.

— Но ты заманил их сюда,— с ненавистью посмотрела на него Соня,— и здесь они нашли смерть.

— Они не прошли отбора.

— Ты ничего не говорил об отборе! И, наконец,— продолжала Соня, с трудом беря себя в руки,— ты пытался убить тех, кто остался. Двоим, правда, удалось бежать, но перед Альрикой встал тот же выбор — рабство или смерть.

Ханторек, который уже видел девушку в своих объятиях, был потрясен силой ее ненависти, однако все еще не мог поверить, что все надежды его напрасны, а потому страшно разозлился.

— Мне никто не смеет отказывать! — закричал он.

— Хочешь поспорить?

— Значит, нет? — Ярости его, казалось, не было предела.

Соня устало вздохнула: этот человек непроходимо глуп. И такой собрался покорить мир!

— Я вижу, тебе надо растолковывать то, что было бы понятно и младенцу,— поморщилась она.— Поэтому буду предельно откровенна. Я не стану спать с тобой, потому что ты мне отвратителен, но и мстить не буду: не хочу портить себе жизнь из-за такой ничтожной твари, как ты. Но предупреждаю: держись от меня подальше. Или я устрою тебе такую веселую жизнь... Сто раз пожалеешь, что связался со мной!

— Ты смеешь угрожать мне?! — зло прохрипел Ханторек.

Он хоть и выглядел добродушным размазней, но отнюдь таким не был. Его личико холеного избалованного ребенка перекосилось от ярости и стало страшным. Соня поняла, что приобрела смертельного „врага. Что ж, тем лучше! По крайней мере, она теперь знает, чего от него ждать.