— Ты в своем уме?

— Если нас нашли эти, — она указала на лежащие в их ногах трупы, — то скоро могут прийти и остальные. Мишон всю зиму ходила с ними на привязи и осталась цела, а мы привяжем их у входа в дом, пусть отпугивают себе подобных. Они нам нужны… живыми, ну… то есть…

Дэрил ничего не ответил, лишь вынул из рюкзака веревку, из которой крутил силки, и кинул к ногам. Когда ходячие мертвецы подошли к нему на расстояние вытянутой руки, он выхватил нож и бросился на них. Пожалуй, меч Мишон пришелся бы сейчас кстати. Без него мужчине приходилось показывать настоящие чудеса ловкости и реакции. Перебив одному из них колено, чтобы замедлить, он полосонул ножом предплечье другого и, ухватившись за прогнившую руку, вырвал ее у самого основания. Затем повалил тварь на землю, животом вниз, вырезал челюсть и перерубил вторую руку. Та же участь ожидала и того, что поднявшись на перебитую ногу, которая теперь оказалась вывихнутой на сто восемьдесят градусов, подполз к нему со спины, пытаясь впиться в шею.

— Их нужно связать! — прокричал он, протягивая руку в сторону Бет. Девушка тут же подскочила к нему, подав веревку с подвижной петлей на конце. Дэрил накинул ее, словно на висельников, подтащив шипящих тварей к себе. — Не на того напали, уроды!

— Нужно уходить! — оглядываясь по сторонам, произнесла Бет. — Где-то поблизости могут быть еще.

— Ступай! — кивнув в сторону дома. — А я пойду к реке заберу твою одежду. Не будешь же ты бегать по лесу голышом, если нагрянут ходячие. К тому же, мне сейчас тоже не помешает освежиться.

Когда Дэрил вернулся, Бет была уже одета — нашла в кладовой старую клетчатую рубашку, достающую до колен. Что ж, видимо прошлый хозяин этого тряпья был мужчиной дородным, судя по тому, как она висела на девчонке. Склонившись над трепещущим пламени свечи, Бет пыталась обработать рану, но кровь так и не желала останавливаться.

— Дай взгляну, — проговорил он, промывая руки в тазу. Порезы были тонкими и глубокими, но по счастью сухожилия остались невредимы. Когда смоченная виски тряпка коснулась ее изодранной кожи, Бет слегка поморщилась, но на месте усидела.

— Мои пальцы… они едва сгибаются, — жалобно пискнула она.

— Пройдет. Не сразу, конечно. Раны глубокие и на сгибе пальцев, такие заживают долго, — Дэрил замолчал, но тишина длилась недолго. — Спасибо тебе, — едва слышно прошептал он, не поднимая головы. — Сегодня ты спасла мне жизнь.

— Неплохо для несмышленого ребенка! — шутливым тоном заметила она, растянувшись в такой лучезарной улыбке, что Дэрил не смог не подарить ей улыбку в ответ.

— Ты права… ты уже не ребенок, просто никто из нас: ни Рик, ни я, и уж тем более ни твой отец, не желали этого видеть. Все настолько привыкли тебя опекать, что не заметили того, как ты повзрослела.

— А теперь ты заметил?! — не сразу догадавшись о том, насколько двусмысленно это прозвучало, особенно после событий на реке, весело поинтересовалась она. А как догадалась, сразу потупила взгляд.

— Заметил, — почти интимным шепотом произнес Дэрил, разглядывая ее израненные ладони. И вдруг, не понимая собственного порыва, прижался к ним губами, видимо для того, чтоб заживало быстрее, как в детстве. От неожиданности Бет вздрогнула, вытянувшись, точно струна, но в тот же миг почувствовала, как внутри нее разливается приятная истома. Тело ее обмякло, колени задрожали, а все мысли отступили. Осталась только пустота и тепло в груди. Прежде ей не приходилось испытывать ничего подобного. Может, опасность усилила ощущения, обострила их до предела, а может, это сделал мужчина, находящийся сейчас рядом с ней. Во всем этом эмоциональном хаосе ясно было только одно — она не желала, чтобы это заканчивалось.

Дэрил выпрямился во весь рост, слегка отстранившись, оценивая произведенный эффект, он будто ждал от нее согласия… хотя нет, наоборот, отказа. А Бет… она приблизилась к нему вплотную, заглядывая в глаза. Она смотрела на него так преданно и нежно, как никогда раньше, и взгляд ее был чист и искренен, как у младенца, но это была взрослая женщина. Поразительный контраст. Она была подобна цветку, распустившемуся среди грязи окружающего мира. Таким красивым, благоухающим и хрупким, но вправе ли он был его срывать? В этот момент его словно разомкнуло. Последнее время он день и ночь боролся с влечением к ней, и вот сейчас Бет стояла перед ним, открытая, беззащитная, как на ладони. Только тогда Дэрил понял, что и его защита перед ней дала трещину, и терпеть больше не было сил.

Бет, по всей видимости, либо ощущала нечто подобное, либо прочла все необходимое в его глазах. В его взгляде было обещание и… опасность. Как ни странно, именно опасность притягивала ее сильнее всего. Он был другим, особенным, хотя никогда бы в том не признался. Она почти прислонилась к нему своими губами, но так и не отважилась преодолеть сантиметры их разделявшие, застыла на месте, не отрывая от него своих глаз.

Да, раньше никто из них и помыслить не мог о том, сколько истомившемуся по любви и теплу сердцу могло сказать молчание, а теперь они говорили без слов и понимали друг друга, и это была не та напряжённая тишина, порожденная отрицанием собственных желаний и чувств, что мучила их раньше. Нет, это было молчание, рожденное в единении душ. Хотя никто из них не желал в том сознаваться, даже себе.

Они не спешили, будто смаковали, растягивали момент, которого втайне желали долгое время. Проведя рукой по ее плечу, Дэрил спустился ниже, нащупал ее ладонь, сплел пальцы с пальцами Бет, и поцеловал. Сначала нежно. Потом с нарастающей страстью и желанием. Затем горячие губы скользнули ниже и обожгли шею. Девушка издала сдавленный стон, запустив свою ладонь в его волосы. В душе она дрожала от страсти и от страха, где-то в дальних закоулках ее сознания вяло пульсировала мысль, что она поступает безрассудно, но сейчас об этом не хотелось думать. Хотелось чувствовать, как сильные руки Дэрила ласкают ее, как ее захлестывает желание принадлежать ему. Впервые в жизни Элизабет Грин — робкая девушка — отступила перед страстной соблазнительницей, так нежданно восставшей из неведомых глубин ее натуры.

Сейчас она оказалась бессильна перед чувственным желанием, которое рвалось наружу каждый раз, когда руки Дэрила касались ее кожи. Его пальцы скользнули по тонкой шее, проникли в вырез рубашки. Когда он расстегнул верхнюю пуговицу, сердце Бет на секунду ушло в пятки, дышать стало нечем, и она едва приоткрыла рот, обнажая ряды белоснежных зубов. Не сводя с нее глаз, мужчина неторопливо расстегнул остальные пуговицы. Рубашка упала к ногам. Теперь ее сердце забилось как сумасшедшее. Дэрил щелкнул застежкой бюстгальтера. Надо же, за это время еще не утратил сноровку. Он медленно склонился над ней и коснулся губами ее груди. Сначала поцеловал ложбинку между ключицами, затем коснулся губами самого соска и стал нежно теребить его меж пальцев. Бет показалось, что она вот-вот упадет в обморок, до того сильной оказалась эта волна нахлынувшего на нее наслаждения. Она выкрикнула имя Дэрила, ее руки скользнули под его рубашку и стали порывисто и страстно гладить его мощные плечи, спину, грудь и рельефный живот. Из всех мужчин, с которыми ей приходилось общаться в последнее время, Дэрил, пожалуй, был лучше всех слажен. И как только ему удавалось избегать женского внимания до сего момента?!

На ходу стянув с себя жилет и футболку, он поднял Бет на руки и уложил на кровать, устраиваясь сверху, и коленом раздвинул ее бедра. Внезапная судорога пронзила ее тело, и она не то поцеловала, не то укусила его плечо. Потом прижалась к его груди, с наслаждением вдыхая терпкий мужской запах. Волны желания накатывали на нее одна за другой, лишая рассудка. Безумие — сладостное и томительное… такое долгожданное.

— Ты же понимаешь, что для тебя пути назад уже не будет? — запрокинув ее руки над головой, произнес Дэрил.

— Как ты сам только что сказал — я вполне взрослая.

— Да неужели? И сколько же мужчин у тебя было? — прикусив ее ухо, съехидничал он, наблюдая за тем, как Бет заливается стыдливым румянцем.