Иван очень волновался, когда ехал навестить жену, которую машина скорой помощи доставила в городскую больницу. Он впервые в жизни чувствовал себя виноватым.

- Может, начнём всё с начала? - осторожно поинтересовался он у жены, присаживаясь на край больничной койки. - Я ведь знаю, что у тебя никого нет. А я теперь не пью - закодировался. У меня хороший дом, свой магазин. Короче, жить есть где и деньги есть. Подлечим тебя, а потом махнём к морю, как ты мечтала.

- Нет, - сухо ответила жена. - Сыта воспоминаниями.

***

Иван впервые ощутил насколько огромный у него дом. Огромный и пустой! Дом, в котором недавно поселилось эхо! Он пошарил глазами по двору в надежде увидеть верную Кабысдошку. Двор был пуст. Скучая, Иван пощёлкал пультом телевизора, переключая каналы. Передачи, казавшиеся ему интересными, сейчас были полнейшей бредятиной.

Отвернулся от телевизора и включил компьютер. Проверил установленную усилиями его заботливой бухгалтерши электронную почту. За две недели на неё не пришёл даже спам. Иван почувствовал, как его волной накрывает одиночество. И как обычно в момент глубоких томительных воспоминаний ему резко захотелось напиться в хлам. Вместе с мыслью о спасительном алкоголе вновь пришла ностальгия о несравненной Зойке.

- Как он мог забыть про неё! - у Ивана от волнения затряслись руки. К ней он всегда шёл и в горести и за хахайками и просто выпить, когда больше нигде не наливали. И обычно получал желаемое. Она одна в целом свете любила его и понимала! А он!

Иван сунул в карман несколько пятитысячных купюр и помчался обратно в город. Его потрясывало, словно он опаздывал на первое в жизни свидание. Заскочив в супермаркет, он на одном дыхании сунул в продуктовую тележку бутылку шампанского, коробку конфет, самый большой ананас и погнал на кассу. Но, привлечённый аппетитным запахом, тормознул возле прилавка с горячими курами "гриль". По любому жрать у Зойки нечего.

Выбрав самую большую и поджаристую курицу, он вернулся в отдел со спиртным и прихватил дорогую литровую бутылку водки. Для Зойки! Оплатив покупки, сдачу оставил на кассе.

Пулей долетел до Зойкиного дома. В её окнах призывно горел свет.

Возле панельной пятиэтажки с облупившимся фасадом о парковке можно было не заморачиваться. Единственный "Москвич", ржавел здесь испокон веков, давно вросший спущенными колёсами в землю. Иван припарковался.

В раздолбленных дверях подъезда столкнулся с пьяным, мужиком, определить биологический возраст которого было нереально. Перескакивая через две ступени, Иван вбежал на пятый этаж. Тронул заветную дверь. Она была не заперта и на лёгкое нажатие рукой, скрежетнув петлями, гостеприимно распахнулась. Затаив дыхание, Иван переступил через порог и, прилипая подошвами к грязному полу, пошёл по коридору.

В квартире было темно и непривычно тихо, и омерзительно воняло. Большая комната с раздолбанной дверью пустовала. В маленькой на брошенном на пол засаленном матрасе во сне похрюкивала пьяная свинота, похоже мужского пола.

Слегка покоробленный унылым пейзажем, Иван проскрипел рассохшимися досками давно не мытого пола и, наконец, добрался до кухни. Там под жёлтым прокуренным потолком плавал табачный дым, нечем было дышать. А за столом сидела та, которую он привык считать стройной, сексуальной блондинкой. Сейчас это была до невозможности худая старая женщина с нечёсаными слипшимися волосами. Она сидела, опёршись одной рукой на стол. В другой - чадила недокуренная сигарета. Зойка смотрела на грязную клеёнку остановившимся взглядом, словно читала прощальную записку, оставленную её крышей, уехавшей навсегда.

У Ивана от волнения в зобу дыханье спёрло. Он сдвинул на край сплошь покрытого крошками стола одинокую пустую бутылку и два заляпанных стакана и на освободившееся пространство выложил привезённый им презент.

Увидев бутылку водки, Зойка, наконец, разглядела и Ивана.

- Ванча, - расплылась она в радостной улыбке, обнажив прокуренные остатки зубов. - Ах, ты, проказник! Совсем забыл свою Зайку!

Распространяя вокруг себя стойкий перегар и противный прокисший запах немытого тела, она тяжело повисла на шее Ивана. Стараясь глубоко не вдыхать, Иван вернул её пьяное тело на рассохшуюся табуретку и постарался его максимально зафиксировать. Помогая его стараниям, Зойка качнулась вперёд и упёрлась в стол тощей грудью. Пытаясь погасить сильное душевное волнение, Иван достал сигарету и похлопал себя по бокам в поисках, чем прикурить.

- Вот, вот! Опять забыл? - ожила Зойка. - Чтоб ты без меня делал!

Она с трудом выудила из кармана замызганных шорт ужасно захватанную зажигалку и кокетливо протянула её своему давнему ухажёру.

Иван осторожно двумя пальцами взял предложенную зажигалку, прикурил и нервно затянулся. Зойка кокетливо откинула голову назад и слетела на пол. Ивану снова пришлось усаживать неустойчивую подругу. А та, продолжала флиртовать.

Иван впервые смотрел на Зойку трезвыми глазами и понимал, что всё было совсем не так, как он хотел.

Не дожидаясь галантностей от кавалера, Зойка вернула на место два мутных стакана, откупорила водку и, налив один стакан, наклонила бутылку ко второму.

- Мне не наливай, - остановил её Иван.

- Уговаривать не буду, - флиртовала Зойка, изобразив улыбку на сиреневом лице. - А я выпью!

- Похоже, у неё цирроз печени, - у Ивана от жалости сжалось сердце. - От всех других хворей она заспиртована.

Зойка одним махом опрокинула в себя двухсотграммовый стакан алкоголя и довольно крякнула. На миг в её взгляде появилась некоторая осмысленность, но затем Зойкины глаза опять осовели. Она отобрала у Ивана недокуренную сигарету и глубоко затянулась.

Услышав голоса на кухне, в маленькой комнате закряхтел мужик. Видимо попробовал подняться, но не устоял, рухнул на своё ложе и искусно матернулся.

- Зая, - позвал он немного погодя. - Выпить есть?

- Ой, Сашок проснулся, - по матерински забеспокоилась Зойка. - Несу, несу!

Она наполнила водкой до краёв свой стакан и откачнулась от стола. Её сильно штормило.

- Оп!

Боясь расплескать драгоценный продукт, Зойка вернулась на исходную, сконцентрировалась на проёме двери и понесла пьяному мужику стакан. Тот опорожнил посуду, плюхнулся на матрац, перевернулся на другой бок и попросил его разбудить, когда начнётся драка.

- Санёк вчера восемь бутылок самогонки принёс, - со смыслом того, что кто девушку поит, тот её и танцует, покосилась Зойка на водку и шампанское. - Так мы за ночь всё выпили.

- Ты закусывай, - придвинул жареную курицу поближе к подруге Иван и непроизвольно отдёрнул руку. Эта курица очень походила на Зойку, особенно выпятившейся вперёд костью на плоской груди.

С видимым удовольствием принимая ухаживания, Зойка вдруг вспомнила про столовые приборы и вытащила из раковины две немытые вилки и нож.

- Бардак у меня. Всё обламываюсь уборкой заняться, - со вздохом томления посетовала на жизнь Зойка.

Она поскребла ножом по закрывавшему продукт целлофану и, не сумев распеленать курицу, заматерилась.

Иван снял упаковку, отщипнул поджаристую куриную ножку и подал её Зойке.

- Мерси, - просияла Зойка. - Кости только не выбрасывай, "пипел" всё схавает, - кивнула она в сторону маленькой комнаты.

Не успел Иван ничего ответить, как в квартиру ворвалась незнакомая, явно взбешённая женщина и, покружив, залетела в маленькую комнату.

- Скотина! - послышалась оттуда её брань.

- Ты кто? - пьяно набычилась Зойка, доковыляв до непрошеной гостьи.

- Я - жена! - с вызовом повернулась к хозяйке квартиры незнакомка, до того вывернувшая карманы проснувшегося на матрасе мужика. - А вот ты кто? И где серьги, которые эта сволочь вчера у нашей дочери спёрла?

Вместо ответа Зойка ушла на кухню, но быстро вернулась, дыша агрессией. Сверкнув безумными глазами, она подкралась к женщине сзади и приставила к её вискам две вилки. Женщина завизжала. У Ивана потемнело в глазах.