Брюнетка смотрит на меня, потом на доктора, не вполне уверенная, стоит ей идти или нет. Хотя, она выходит из своего транса и возвращается к двери с остальными.

— А я думал, когда ты появишься? — Я слышу, как доктор Гэлт тихо обращается к кому-то. — Капитан Форрестер, я прошу прощения. Я знаю, что вы наверняка после долгого дня готовы заселиться, но я хотел бы вам представить медсестру, которая будет вести наблюдение по вашей программе восстановления.

Я встаю с кровати и тут же примерзаю к полу.

Теперь комната кажется пустой, помимо моих армейских друзей и оставшегося медицинского персонала. Больше ни одна вспышка камеры или медсёстры, похожие на стриптизёрш, меня не отвлекают.

Да, я до сих пор чувствую себя, словно в каком-то сне, потому что в двери стоит идеальная мечта из моего прошлого. Пришпиливая меня к полу своими красновато-карими глазами, передо мной стоит самая прекрасная женщина из тех, которых я когда-либо видел или увижу.

Голос застревает в горле, когда я впитываю весь свет, который исходит от её лица. Подчёркивая её скулы, вызывая желание поцеловать её идеальные губы. Мне хочется пробежать через комнату и подхватить её на руки. Я хочу поцеловать её, обнять её и никогда не тот себя отпускать снова. Мне хочется бросить её на кровать и трахать, пока мы оба не забудем наши имена и время, которое прошло между нами.

Вместо этого, я стою, приросший к полу, и пялюсь. Кое-как мне удаётся открыть рот, и кое-как произнеси слова:

— Привет, Лорен.

Лорен

2014

— Привет, Мак.

В этой комнате есть баллон с кислородом? Кто-нибудь наденьте на меня кислородную маску. Вторая мысль была о том, есть ли в этой комнате дефибриллятор? Нужно послать доктора Гэлта, чтобы достал его для меня.

Говоря о боссе, он из-за того, что я опоздала, смотрит на меня хмурясь. Его взгляд смягчается как масло, когда он через моё плечо смотрит в коридор, где толпятся журналисты. Потому, с каким желанием он на них смотрит, могу сказать, что он прямо сейчас не собирается терять время, чтобы отчитать меня.

Даже если сегодня все журналисты и пресса появились здесь ради Мака, тяжело не наблюдать, как доктор Гэлт, словно губка впитывает этот момент. Подождите минуту. Я хмурюсь, глядя на его бледное лицо. Оно, что, потемнело? Шеф своей ослепительно-бледной кожей, запросто может в небе сбивать самолеты, но теперь он выглядит, будто немного загорел. Я вижу линию бежевого цвета с оранжевым оттенком, которая исчезает в его волосах, и понимаю, что он либо использовал спрей для имитации загара ради этого великого момента под вспышками камер, или делал макияж.

Лучше я поверю в то, что это спрей. Ведь его руки сейчас кажутся практически прозрачными.

— Вы друг друга знаете? — он быстрым внимательным взглядом изучает мое лицо, а потом снова резко переводит его за меня в холл, где ожидает толпа.

Мак открывает рот, но я одним взглядом останавливаю его попытку заговорить. Нет. Сейчас не время для исповеди.

— Ага, мы вместе ходили в старшую школу, — быстро отвечаю я, обезглавливая любой ответ в мыслях Мака.

— О, хорошо. Хорошо. Ладно. Ну, эм, сестра Брикман согласует с вами ваше расписание. Если у вас появятся какие-то проблемы или вопросы, вы можете найти меня в любое время, — он быстро выплёвывает слова, пока как ребёнок, который отчаянно требует внимания родителей, смотрит на журналистов.

— Ладно, спасибо. Спасибо за экскурсию, доктор Гэлт, — Мак проходит по комнате и качает головой. Мой босс едва ли находит энтузиазм пожать Маку руку, слегка поднимая и опуская её прежде, чем отпустить. Это едва ли напоминает рукопожатие.

Военный друг Мака хлопает его по плечу, а потом оставляет нас наедине.

Внезапно самая большая комната в госпитале ощущается картонной коробкой, которая складывается и сокращает пространство между нами.

Пространство, время, расстояние. Смешно, как быстро твоё сердце может забыть каждую вещь, расколотую пополам.

Не уверена, хочу ли я поцеловать его или ударить, или может, и то и другое. Всё равно, мне нужно хоть как-то к нему прикоснуться.

— Что? — спрашиваю я. Я знаю эту высокомерную ухмылку, будто он только что услышал шутку, которой не собирался делиться.

— Брикман? Серьёзно? — он прикрывает свою улыбку ладонью, и я понимаю, что лучше всё-таки его ударить.

— Да, Брикман.

— Ты вышла замуж?

— Да.

— За Джоела Брикмана?

— Именно за него.

— У вас есть дети?

— Один.

— Ты вышла замуж и завела детей с Джоелем Брикманом? Да ладно! То есть, я знаю, что когда я ушёл, мало из кого можно было выбирать, но твой партнёр по научному кружку? — он закатывает глаза.

— По крайней мере, Джоел был здесь для меня. В отличие от некоторых, — выплёвываю я ему. — Кроме того, о мёртвых либо хорошо, либо ничего.

Я потираю пустое место, где раньше носила кольцо, сожалея о своём решении несколько месяцев назад, оставить его в депозитной ячейке. Я сказал себе, что пришло время прекратить носить его, потому что приближалась годовщина его смерти.

— Он умер?

— Да, слово «мёртвый» как раз это и подразумевает, — мои слова пропитаны морозом.

Блеск исчезает из голубых глаз Мака, и его усмешка превращается в линию.

— Как? То есть, мне жаль это слышать. Он был так молод! — я вижу, как он пытается сопоставить факты.

— Да. Лобовое столкновение. Он умер мгновенно, — мой голос звучит бесцветно и тихо, но слова кажутся таким громкими.

— Мне жаль, — Мак подступает ко мне, и я ненавижу осознание того факта, как сильно мне хочется обнять его за шею, и прижаться головой к его груди. Как сильно я хочу почувствовать, как он пробегает своим пальцем по моей спине. Хочу услышать его голос, который скажет мне, что всё позади. Что все тяжести, вся головная боль, смятение, всё это остаётся в прошлом, и что он здесь, чтобы унять всю эту боль.

Вместо этого, я отступаю от него, и подхожу к окну, увеличивая между нами расстояние, которое мне нужно, для здравомыслия.

— Я следила за твоей историей. Ну, знаешь, видела новости и всё такое, — признаюсь я стеклу, делая глубокий вдох. Я поворачиваюсь и позволяю себе утонуть в его глазах ещё раз. — Мне жаль людей, которых ты потерял, Мак. И то, через что ты прошёл.

Его глаза на мгновение загораются, и он мысленно куда-то переносится. Куда-то далеко от Колорадо. От меня.

Он медленно трясёт головой, и когда он откашливается, его глаза остаются сфокусированными на одной точке.

— Спасибо. Я просто рад, что теперь я дома.

— Я тоже рада, что ты дома, — говорю я охрипшим голосом. Чёрт. — Я, эм, у меня для тебя подготовлена обширная программа, — я копаюсь в кармане и достаю телефон, чтоб можно было сверить его график. — Я знаю, что ты усердно работаешь над ходьбой, и потому как хорошо ты справляешься, я вижу, что ты работал немало часов.

Мой разум переключается в режим медсестры, и я свои эмоции в горле, заставляю утихомириться, хороня их глубоко внутри себя.

— Но я заставлю тебя снова бегать. К тому времени, когда ты здесь закончишь, ты будешь таким же, как и был до… — я не хочу называть это несчастным случаем. Я видела видео, как и вся страна, и ногу Мака оторвал не какой-то переворот.

— До того как я принял гранату за мяч для футбола? Я всегда их путаю. Всему виной эта овальная форма. Почти то же самое, — шутит он, и я улыбаюсь, радуясь, что мы смогли опустить этот неловкий момент.

Я смотрю вниз на экран своего телефона, и вижу звонок и смс из школы своего сына.

Какого…?

Я пролистываю сообщения, оцениваю ситуацию. Идеально. Просто идеально.

— Всё в порядке, Лорен? — Мак нависает надо мной, и я могу почувствовать его запах. Волосы на затылке становятся дыбом, когда я вдыхаю рядом с ним.

— Нет, прости, но мне нужно идти. Дерьмо.