Бэстифар не узнавал себя. В вопросе удовольствия их с Карой взгляды всегда совпадали, однако сейчас он лишь покачал головой и невесело усмехнулся.

— Ты не в настроении, — констатировала женщина. Аркал внимательно вгляделся в ее лицо, пытаясь отыскать на нем признаки обиды, однако не нашел ничего подобного. В ее поведении всегда находилось место для здорового безразличия. Трудно было сказать, принимает ли эта женщина хоть что-то близко к сердцу.

— Я в настроении, — хитро прищурился Бэстифар. — Но, на самом деле, я хотел попросить тебя кое о чем.

Кара заинтересованно приподняла брови, и аркал отодвинул тяжелую занавеску, за которой на резном маленьком столике лежал кнут для укрощения львов. Увидев его, женщина нахмурилась.

— Бэстифар, — качнула головой она. — Ты же не хочешь, чтобы я…

Аркал протянул женщине кнут и отошел на несколько шагов, чуть разведя руки.

— Ударь меня, — сказал он. В глазах его стояла азартная уверенность.

— Это нехорошая грань любопытства, — Кара плотнее завязала халат шелковым поясом, неуверенно повертев кнут в руках. Их с Бэстифаром связывало множество ночей, и женщина с энтузиазмом поддерживала его идеи, однако он никогда прежде не просил ее ни о чем подобном.

— Смелее, — улыбнулся он.

— Что с этого толку? Ты ничего не почувствуешь, — пожала плечами Кара. Бэстифар не счел нужным отвечать, он лишь выжидающе смотрел на женщину, понимая, что она исполнит его желание.

«Что ж, раз он этого хочет…» — подумала Кара, решившись. Она размахнулась и зажмурилась, услышав жуткий звук удара. На груди Бэстифара появилась тонкая красная полоса, быстро наливающаяся кровью. Аркал даже не поморщился.

— И что теперь? — тяжело дыша, спросила Кара. Казалось, один этот замах выбил ее из сил. Она знала, чего именно он от нее хочет, но понимала, что не сумеет ему этого дать. Никто не сумеет.

— Попробуй еще раз, — кивнул аркал. Женщина качнула головой и, задержав дыхание, нанесла еще один удар. Новый след пересек первый. Бэстифар изучающе смотрел, как из ран начинает сочиться кровь. Его взгляд призывал не останавливаться.

Кара нахмурилась и разозлилась на собственное бессилие. Она больше не медлила, перестала задавать вопросы. Практически без пауз женщина нанесла еще четыре удара в полную силу, оставив глубокие борозды на груди аркала. Его лицо оставалось невозмутимым и почти скучающим.

Бэстифар молча наблюдал, как раны начинали кровоточить, и силился понять, где же он теряет ощущение. Он видел взмах кнута, слышал, как тот рассекает воздух, потом кожу его тела, а затем чувствовал, как из ран начинает сочиться кровь, однако больше не было ничего. То, что он так часто видел на лицах других, то, чем он искусно владел с самого своего рождения, было ему недоступно.

«Мальстен назвал бы это злой шуткой Криппа», — подумал Бэстифар, и нахмурился.

Кара замерла. Она отбросила кнут, тяжело дыша. Аркал вопрошающе посмотрел на женщину и удивился, увидев злость, пылающую в ее темных глазах.

— Почему ты остановилась? — спросил он.

— Не собираюсь больше уродовать твое тело без толку, — Кара вздернула подбородок и вызывающе посмотрела на аркала. — Ты все равно не чувствуешь этих ударов, я не могу дать тебе того, чего ты хочешь!

Бэстифар искренне изумился такой реакции. Женщина поправила халат и решительно направилась к двери.

— Как бы ты ни пытался, что бы ни делал, ты этого не ощутишь, Бэстифар, такова твоя природа, — холодно произнесла Кара, обернувшись. На лице ее появилась немного сочувственная печальная усмешка. — Единственный, кто мог причинить тебе боль, это Мальстен Ормонт. Он сделал это, когда сбежал.

Аркал застыл, глядя в спину любовницы. Он улыбнулся лишь уголком губ. Воистину эта женщина всегда могла исполнить его желания. И даже сейчас, пусть и в самую последнюю секунду, ей это удалось.

У самого выхода из комнаты, Кара оглянулась и окинула аркала снисходительным взглядом. Она кивнула на кровоточащие борозды, пересекающие его грудь, и напомнила:

— Не забудь промыть раны. Боли ты, может, и не чувствуешь, но инфекцию занести можешь. Будь осторожнее с этим.

Не произнося больше ни слова, и не дожидаясь ответа аркала, женщина вышла из своих покоев.

Вальсбургский лес, Гинтара.

Семнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

К середине ночи Мальстен перестал метаться в бреду, дыхание его выровнялось, стало медленным и глубоким, однако Аэлин продолжала сидеть рядом с ним, опасаясь нового кризиса. Она лишь теперь заметила, что крепко держит данталли за руку, и поспешила отпустить его. Когда лихорадка отступила, молодая женщина почувствовала, как ей на плечи всей своей свинцовой тяжестью надавила усталость. Сказывалось пережитое волнение и бессонная ночь. Охотница тяжело вздохнула.

— Кажется, в Олсаде я буду спать, как мертвая, — усмехнулась она, приложив руку ко лбу Мальстена. Жар отступал.

Решив, что опасность миновала, Аэлин отошла поближе к костру, прислонилась к стволу сосны, и, как ни старалась бодрствовать, мерные звуки стихающего дождя все же через некоторое время погрузили ее в сон.

Грат, Малагория.

Двадцать второй день Юстина, год 1485 с.д.п.

Подземелье во дворце Бэстифара хорошо освещалось в любое время суток. Мальстен неспешно шел вдоль кирпичных стен, пока не достиг нужной ему камеры.

Грэг Дэвери сидел на жесткой койке, сгорбив плечи и положив руки на колени. От бледности на его лице не осталось и следа — с момента, как аркал прекратил пытку, прошло уже несколько часов, и охотник полностью восстановил силы.

Услышав шаги, Грэг поднял взгляд на посетителя и внимательно посмотрел в глаза данталли.

— Зачем ты пришел? — голос охотника звучал на удивление ровно и спокойно.

Мальстен покачал головой.

— Сказать по правде, я и сам не знаю, — ответил он, невесело усмехнувшись. Лишь теперь данталли сумел посмотреть на пленника. — Наверное, хотел убедиться, что у влияния Бэстифара нет никаких… последствий.

Грэг Дэвери снисходительно улыбнулся.

— Кроме того, что я теперь сижу здесь, никаких. Бэстифар шим Мала — очень сильный пожиратель боли. Не без твоих стараний, — охотник прищурился. Мальстен тяжело вздохнул.

— Понимаю, для тебя мои слова вряд ли что-то значат, но я действительно не знал, что он делает…

Грэг внимательно вгляделся в лицо данталли.

— Не знал, что аркал передает другим то, что забрал у тебя… — задумчиво произнес он. Мальстен не сумел понять, было это вопросом или утверждением, однако кивнул в знак согласия. Охотник хмыкнул, оперся спиной на стену и сложил руки на груди, криво улыбнувшись. — А самое странное, что я почему-то тебе верю.

Данталли не ответил. Несколько мгновений Грэг изучающе смотрел на него, затем вопрошающе кивнул.

— Мальстен Ормонт… — задумчиво протянул он. — Ты ведь из знатного рода, верно? Хоттмар, Кардения, если мне не изменяет память. Но воевал на стороне Анкорды…

Данталли пожал плечами. От смеси нахлынувших воспоминаний между его бровями пролегла напряженная скобка.

— Я лишь хотел, чтобы война поскорее закончилась. А для этого должен был объявиться победитель. Я решил приблизить момент его появления.

— Почему Рерих? — прищурился Грэг. Мальстен неопределенно качнул головой.

— А почему нет? — кривая усмешка блеснула в уголках его губ, на левой щеке показалась глубокая ямочка.

— Ах, да! — картинно закатил глаза охотник. — Тебе ведь было все равно, кто из людей стал бы победителем, они все на одно лицо для таких, как ты, Битва Кукловодов — тому доказательство.

В голосе узника послышался укор. Мальстен раздраженно вздохнул.

— Не сравнивай меня с данталли, которые участвовали в битве при Шорре — я не действовал, как они.

— Еще скажи, что ты используешь свои силы только во благо. Насмеши меня, — хмыкнул Грэг.

Мальстен нахмурился. За свою жизнь он научился спокойно относиться к людским предрассудкам по отношению к существам его вида.