Я перевела взгляд поверх его плеча, отказываясь смотреть на него, и услышала, как он хмыкнул.

- Попалась, Соловьева, - прошептал мужчина, вызывая по всему моему телу мурашки, словно он был их Господином и они вышли его поприветствовать.

- Нам надо поговорить.

Я кивнула.

- Распечатки я сделала, они лежат у Вас на столе… - он перебил меня, приложив палец к моим губам.

- Ты же знаешь, я не об этом, - взял меня за подбородок и заглянул в мои глаза, - Знаешь ведь?

Я, как завороженная, кивнула. Конечно, знаю, мне ли не знать? Но хочу ли я разговаривать сейчас? Нет, не хочу. Я не мазохистка, мне не нравится боль. Вырвала подбородок из его руки и твердо посмотрела на него.

- Знаю, но давайте не будем говорить об ошибках, Андрей Викторович.

Мужчина нахмурился.

- Так это все была ошибка для тебя?

Я кивнула.

- И для Вас. Вы же женаты и давали клятву верности. Я - ошибка.

- Тогда почему все это ощущается так правильно? - он обеими руками сжал мою талию, и я закрыла глаза от нахлынувших ощущений. Провел подбородком, царапая кожу на шее и прошептал, - Почему ты ощущаешься так правильно?

- Я не знаю… - хрипло ответила я, - Но у Вас жена…

Громов отклонился от меня ровно настолько, чтобы обхватить ладонями мое лицо. От его прежнего спокойного состояния не осталось и следа.

- Думаешь, я не знаю что у меня жена? Я двадцать лет не забывал обещания, которые дал ей. Ни разу. Но рядом с тобой…

Он глубоко вздохнул, а я часто-часто заморгала, пытаясь не упасть в обморок от этого непонятного признания.

- Это похоже на сумасшествие, я просто сошел с ума.

Он покачал головой, опустил руки, и на лице его лице появилась грустная улыбка. А я стояла и не могла пошевелиться, даже вдохнуть не могла. Именно сейчас я поняла, что вынырнула из-под толщи воды, я не задыхалась и не захлебывалась, как думала раньше, я просто изменилась и начала дышать. Условности нарушены. Я сделала свой выбор.

- Если ты сошел с ума, то и я с тобой. Будем оба сумасшедшими, - прошептала я и прижалась к нему всем телом, чувствуя, как бешено стучит его сердце.

Мужчина секунду стоял и ничего не делал, а затем обнял меня в ответ.

Некоторое время мы стояли просто в тишине, пока ее не нарушил голос Громова.

- Проведешь сегодня со мной ночь, Олеся?

АНДРЕЙ

Последние дни можно охарактеризовать двумя словами. Гребаная пытка! Я хотел разобраться во всей этой безумной ситуации, и не мог.

Сначала думал, что не смогу находиться рядом с женой. Не знал, как смотреть ей в глаза после случившегося. Понимал, что на этот раз порог был пройден, это точка невозврата. Это уже не просто мечтательные мысли, а, черт возьми, осознанное преступление. Никаких оправданий здесь быть не могло, хотя первое время я и пытался достучаться до доводов рассудка. Но не надо быть чертовым адвокатом, чтобы понять - подсудимый виновен.

С Диной мы практически не общались. И если раньше меня устраивала эта позиция, то сейчас все было наоборот. Это безумие, но я хотел, чтобы она узнала про мое предательство. Собственное молчание было противно. Я хотел ей все рассказать. Но каждый раз откладывал разговор. Все было так, будто ничего не случилось. Будто и не было той поездки. Но если дома в это еще можно было поверить, то на работе все было намного хуже.

Практически каждый день я видел Соловьеву. Девушка упорно избегала моего присутствия, порой мне казалось, что она как призрак, научилась растворяться прямо на глазах. Черт его знает, скольких усилий стоило видеть ее каждый день и не иметь возможности прикоснуться. Порой от желания просто сносило крышу, и если раньше я был к этому привычен, то теперь оно возросло в стократ. И я знал, что долго так не может продолжаться.

***

Мы завтракали с Диной на кухне. Я сидел за столом и смотрел на нее, не отрываясь. Жена уткнулась в планшет, не обращая на меня внимания. Это утро могло пройти так же, как и все предыдущие. Никак. Если бы не чертова резинка!

Дина допила свой кофе и встала из-за стола. Подняла руки и стала распутывать волосы. В какой-то момент пальцы соскочили, и резинка щелкнула по ним с глухим звуком. Я почувствовал, как по телу пробежала дрожь от непрошеного чувства дежавю. Перед глазами возник образ Олеси. Она постоянно щелкала резинкой по своему запястью. Это нервировало. Раздражало. Каждый раз мне хотелось подойти и разорвать эту резиновую полоску на куски.

- Нам нужно поговорить.

Дина замерла, а затем медленно повернулась ко мне. Буквально на секунду в ее глазах вспыхнуло что-то отдаленно похожее на страх, но через мгновение взгляд снова не выражал никаких эмоций.

- Я тоже так думаю.

Дина отодвинула стул и села напротив меня, положив руки на стол. Я кивнул, скорее сам себе, чем ей.

- Ты же знаешь, я всегда был честен с тобой. При любых обстоятельствах.

Дина кивнула, но по ее лицу невозможно было понять, о чем она думает. Я знал, что этот разговор перечеркнет всю нашу жизнь. С треском. Но и молчать не мог. Каждый день груз вины давил на плечи все сильнее.

- Я не хочу причинять тебе боль, - продолжил, - но, боюсь, со временем это произойдет.

Дина отвела взгляд в сторону и закусила губу. Я посмотрел на ее ладони, пальцы дрожали, и она, как ни пыталась, не могла этого скрыть. Я словно завороженный смотрел на ее обручальное кольцо и чувствовал себя последним ублюдком. На миг мелькнула мысль, что не стоило вообще начинать этот разговор. Но я знал - так будет правильно.

- Что ты хочешь этим сказать?

На удивление, жена смогла взять себя в руки, и ее голос звучал спокойно. Я поднял голову и посмотрел на нее. И тут пришло осознание, что она понимает. Знает. Чувствует.

Я прокашлялся, чтобы очистить горло от возникшего в нем кома, и продолжил топить наш брак.

- Думаю, на этот раз мы должны идти до конца, - сказал как можно мягче.

Черт, даже мне самому были противны эти слова. Такие сухие и предсказуемые. Но они были произнесены, и теперь мне оставалось лишь ждать.

Дина молчала, продолжая смотреть на меня ничего не выражающим взглядом. Но и я не знал, что сказать дальше. Было так тихо, что стук часов, висящих на стене, казался оглушающим. Я почувствовал, как в виске начинает вибрировать боль. Напряжение натянуло все нервные окончания до предела. Когда я уже готов был прервать наше молчание, Дина заговорила.

- Ты хочешь развода?

Хочу ли я? Я и сам не мог ответить на этот вопрос.

- Я не знаю, Дина, - ответил ей, - но и так жить мы не можем.

Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. А я же продолжил.

- Мы стали чужими уже давно. Живем словно два квартиранта под одной крышей.

Дина кивнула, не открывая глаз. Смотреть на нее было больно, и я перевел взгляд на свои руки.

- Ты изменяешь мне? - раздался ее шепот.

Я вскинул голову и встретился с ее изучающим взглядом. Не знал, что сказать на это, потому я просто молчал. И мне казалось, что это молчание выглядит красноречивее любых слов.

- Ты спал с ней?

Хотя бы на этот вопрос я мог ответить уверенно.

- Нет.

Отметил, как жена облегченно выдохнула после моего ответа. Она резко встала, с громким скрипом отодвинув стул. Я ждал, что она скажет что-то еще, но Дина молча развернулась и вышла из кухни, оставив меня одного.

Первым порывом было кинуться за ней. Догнать и продолжить говорить. Сам не знаю, о чем. Но я остался на месте, прислушиваясь к своим ощущениям. Странно, но мне стало легче. Словно в один миг меня покинуло то напряжение, которое не давало покоя уже давно. Но сомнения о правильности этого поступка все равно были.

Я начал вспоминать нашу с Диной совместную жизнь. Почему-то именно сейчас перед глазами проносилось лишь хорошее. Ведь мы были счастливы, черт возьми! Есть ли вообще у счастья срок давности?

Не знаю, сколько я так просидел. В один момент просто понял, что уже давно должен быть на работе. Начал спешно собираться и как раз тогда увидел в дверях жену.