И что бы это ни было, оно нашло себя в Пэтси О'Риордане. Избавься навечно от О'Риордана, и ты победишь, Сэм.
Эта мысль теплилась в нем, как горячие угли в золе. Летали искры. Металось пламя.
Сокруши Пэтси, и ты сокрушишь Дьявола во Тьме... Сокруши Пэтси... Сокруши Пэтси...
И только он почувствовал, как к нему вернулась бодрость духа и твердость убеждений, как позади раздался голос Хвостатого:
- Расстегни рубашку.
- Говорю же, это не по моей части.
- Я сказал, расстегни рубашку. Или мы сделаем это за тебя.
Сердце у Сэма затрепыхалось. Но действовал он совершенно хладнокровно, медленно повернувшись и уставившись прямо в глаза Хвостатому.
- Я пришел сюда с добрыми намерениями, - сказал он.
- Тогда докажи, что ты без прослушки.
- И какого черта мне потребуется прослушка? Я здесь не из-за Пэтси, я здесь из-за этого чокнутого, Паука.
- Тогда расстегни рубашку.
- Ты мне не доверяешь? Если ты мне не веришь, то и я тебе не верю. А если я тебе не верю, то вечер закончен. Я пошел отсюда.
- Расстегни рубашку.
Сэм заставил себя рассмеяться: - А у тебя между ушей не слишком-то много полезного! У вас обоих! Дебилы, я же полицейский! Будете путаться под ногами, болваны, и я вас обоих в наручники и за решетку до самого судного дня. Так что, если не возражаете, мне нужно уделить немного внимания мистеру О'Риордану. Пошли вон, сладкая парочка.
Он развернулся и пошел мимо, оттолкнув Усатого с пути - и в тот же момент почувствовал, как его обхватили сильные руки. И сразу же сработала полицейская подготовка Сэма. Это было инстинктивно, совершенно не поддавалось сознательному мышлению. Он сильно ударил Хвостатого по запястью, по самой косточке, устраняая руку, вцепившуюся ему в пиджак, и в то же самое время поднырнул, давая себе больше пространства.
- Если можешь драться лишь одной рукой, дерись одной, - учили его много лет назад (или много лет вперед, кто сейчас разберется). - Всегда держи одну руку свободной - прижми к груди, к животу, напряги и будь готов парировать удар или отбить оружие.
От причиненной Сэмом боли Хвостатый схватился за руку. Усатый ринулся на Сэма, сжав кулаки и склонившись вперед, будто горилла.
- Широко расставь ноги - чтобы была хорошая, крепкая стойка - позаботься о равновесии - в драке всегда хуже всего будет приложиться к полу лицом или задницей...
Сэм ударил ногой, целясь ботинком в коленную чашечку Усатого. Тот взвыл и рухнул на землю от внезапно сместившегося центра тяжести, плюхнувшись лицом в грязь.
Сэм без промедления развернулся лицом к Хвостатому и сразу же принял позу, вспомнившуюся ему из одного-единственного урока по тай-чи, который он посетил. Колени согнуты, левая рука с согнутыми пальцами поджата к левому плечу, правая вытянута и сжата в кулак, медленно поворачивающийся вокруг оси. Для большего эффекта он из самой глубины глотки извлек негромкое кошачье мяуканье:
- Хиии-йя!
Потом неожиданно и не слишком умело сделал выпад вперед.
- Осторожно, Джои, это какой-то, мать его, Брюс Ли! - взревел Хвостатый, отступая назад, кулаки он не опустил, но вся его поза говорила о готовности к неминуемому бегству от врага.
Усатый - Джои - выбрался из слякоти, все его лицо было залеплено грязью. Он, тревожно оглядываясь, прохромал несколько шагов, держась одной рукой за колено и прикрываясь другой, чтобы защитить себя от ударов.
Свирепо таращась на них, Сэм сделал шаг вперед, полуприсев и выдвинув вместо правой левую руку.
- Вот так-то, - сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос не дрожал. - Я Рыцарь Джедаев с двойным черным поясом, меня учил сам Мастер Йода...я могу переломать вам каждую косточку одним своим взглядом...
Он рубанул воздух перед собой, издав какие-то восточного типа звуки. Это сработало. Ни Хвостатый, ни Усатый к нему больше не приближались, не говоря уж о том, чтобы тронуть его.
Вспоминая фильмы про кунг-фу, которые он смотрел в детстве, Сэм медленно расслабился, выпрямился, свел ладони вместе и наклонил голову. Эта поза, вся его самоуверенность сбивала с толку почище откровенной злобы. Возможно, этот человечек в кожаном пиджаке действительно способен переломать им все кости...
- Ну вот, теперь мы снова друг другу доверяем, - сказал Сэм, поправляя воротничок, - Ну я пошел. У меня дела с мистером О'Риорданом.
Он развернулся и двинулся в сторону арены, огороженной фургонами. Позади него на безопасном расстоянии следовали приспешники Пэтси.
Голова побеждает мышцы, хотелось шепнуть Сэму в микрофон, чтобы Рэй это услышал. Но у него было достаточно здравого смысла не делать такие опрометчивые вещи.
ГЛАВА 18
БОЛЬШИЕ ЛЮДИ, БОЛЬШИЕ ПРОБЛЕМЫ
Четыре фургона стояли квадратом, почти вплотную капотами к задним бамперам, для прохода между ними оставалось не более полуметра. Они огораживали лоскуток болотистой земли, создавали арену, пространство, сжатое и обрубленное, заметно меньшее, чем нормальный боксерский ринг. Это был тупичок, медвежья яма, некрасивая, практичная и закрытая - огороженная территория, где двое мужчин должны были свести свои личные счеты, как дикари. Варварский клочок земли посреди цивилизованного общества.
Сэм пробрался через щель между двумя фургонами и стал с неприязнью разглядывать арену. У себя за спиной он заметил Хвостатого и Усатого, нервно скрывающихся в проеме.
Я заслужил их неохотное уважение, ну или, по крайней мере, опасение с их стороны. Это хорошо. Они будут держаться на расстоянии. Про них на время можно забыть и сосредоточиться исключительно на Пэтси... Но где же он?
В ответ на его размышления в пространстве между двумя фургонами появилось чудовищное дьявольское лицо. Оно ухмыльнулось ему из тени, обнажив клыки. Сэм почувствовал, как у него напряглись мышцы живота и застыла в жилах кровь. Его накрыло внезапным непреодолимым чувством неловкости, и, совершенно неумышленно, он поднял руки к груди, пытаясь прикрыть и упрятать микрофон, приклеенный у него под рубашкой. Осознав, что происходит, он сделал вид, будто поправляет пиджак.
Пэтси замаячил на арене, одетый лишь в вельветовые брюки и пару потрепанных рабочих ботинок. Ботинки были настолько изношенными, что сквозь кожу на носках просвечивали стальные вкладки. Сэм тут же представил, как эти ботинки врезаются в голову Паука.
Этим вечером драки здесь быть не должно. Аресты - да, но только не бойня, не свалка, не повторение той дикой неразберихи, что я наблюдал между Пэтси и этим черным боксером, Беном.
- А я у вас, ребята, встретил горячий прием, - сказал Сэм, нацепляя на себя маску этакого мачо, чтобы соответствовать образу продажного копа. И, идя на риск, добавил: - Эти ублюдки хотели обшмонать меня на предмет прослушки.
Пэтси мельком взглянул на него, глазами, яркими и белыми, как кусочки льда. Его лицо было так обезображено ранами и татуировками, что его выражение было практически невозможно прочесть. Гораздо выразительнее его лица был общий дух угрозы и насилия, который говорил Сэму все, что нужно, о том, что происходит внутри лысой, похожей на пулю башки Пэтси.
- Нам надо бы постараться научиться доверять друг другу, - продолжил Сэм. - Ни к чему впадать в паранойю.
Пэтси не сказал ничего, но медленно зашагал к арене, разминая мышцы. Татуировки на его теле подрагивали.
Почему он молчит? Какой смысл идти на такой риск с прослушкой, если этот ублюдок не хочет говорить?!
- Разминаешься, Пэтси? Я бы не беспокоился - я арестую Паука прежде, чем ты получишь шанс дотронуться до него.
Пэтси сложил свои маленькие жесткие ладони вместе и сжал их, заставив выпучиться мышцы на руках и груди.
Скажи что-нибудь, громила, скажи что-нибудь, к черту!
- Знаешь, Пэтси, без нашего... маленького соглашения, мы с моим отделом оказались бы в затруднительном положении. Ты так здорово избавился от следов в квартире у Дензила, что мы действительно не смогли бы завести на тебя дело.
