Как буря простор покоряя, меж тем
К владыке Ирана примчался Ростем.
С поклоном вступил во дворец исполин,
4890 Навстречу ему поднялся властелин,
С приветом в объятья его заключил,
О здравьи, о близких, о войске спросил,
О ходе боёв, нападений, засад,
Спросил, отчего воротился назад?
Рассказ о делах Сиавуша ведёт
Ростем, и посланье царю отдаёт,
Лишь строки, что мудрый писец прочитал,
Царь выслушал — тучи темнее он стал.
[207]Ответил Ростему: «Пусть юный мой сын
4900 Ещё не изведал суровых годин,
Но ты-то, над кем столько лет протекло —
Муж зрелый, познавший и благо, и зло.
Безмерно тебя превозносит молва,
Отвагою в битве затмишь ты и льва.
Ужели забыл ты, став памятью слаб,
Как сон и покой наш унёс Афрасьяб?
Мне рать подобало вести самому!
Я рвался навстречу врагу своему,
Меня удержали, упорно твердя:
4910 Уместней послать молодого вождя.
Чтоб быть справедливым возмездье могло,
Лишь злом воздавать подобает за зло.
А вы, на проклятые эти дары
Польстившись, к противнику стали добры!
У вас же добытое силой добро
Вам дарит — опутал вас недруг хитро!
Прислал худородных и жалких в залог —
Назвать и отца ни один бы не смог!
А сам и не вспомнит о них никогда,
4920 Они для него — что в канаве вода.
Пускай вы покинули доблести путь,
Но я от сражений не рвусь отдохнуть.
Туда, где раскинул свой стан Сиавуш,
Помчится разумный, испытанный муж
С таким повеленьем: „Покорствуя мне,
Надень на заложников цепи. В огне,
Сожги все дары и по ветру развей,
Смотри, ни к чему прикоснуться не смей!“ —
Туранцев ко мне ты отправишь затем,
4930 Велю отрубить я им головы всем.
А сам, распалив жажду мести в груди,
С дружиной своей на Туран напади.
Обрушьте на недругов лютый свой гнев,
Как волки, на стадо ягнят налетев!
Когда занесёшь ты губительный меч
И станешь селения грабить и жечь —
Встревоженный, чуждый покою и сну,
Начнёт Афрасьяб поневоле войну».
Ему отвечает Могучий: «О царь,
4940 Заботою сердце себе не мытарь.
Совет мой послушай, а там и решай:
Тебе ведь покорны и войско и край.
Не ты ль говорил: „На врага наступать
Не должно, на месте удерживай рать.
С ордою своей не замедлит он сам
Джейхун пересечь и направиться к вам“.
Я ждал наступления вражеских сил,
Но дверь примирения недруг открыл.
Коль ищут согласья и мира с тобой,
4950 Не должно кидаться в неистовый бой.
К тому же верны обещаньям князья,
[208] Поправшего клятву осудят друзья.
Положим, царевич, враждой обуян,
В кровавых боях разгромил бы Туран,
Ты что приобрел бы?—Престол и печать,
Ирана богатство, покой, благодать...
Всего ты достиг, для чего же война?
Да будет душа твоя света полна!
А если бы мы обманулись, когда б
4960 Решился обет преступить Афрасьяб —
Что ж, мы не устали от грохота сеч!
Все те же и львиная хватка и меч.
Ты с сыном в Иране на троне златом
Сиди, не печалься, прошу, ни о чём.
С дружиной забульскою вихрем примчась,
Я вражий престол ниспровергну тотчас.
Взмахну булавой Афрасьябу на страх —
Дрожь схватит его, потемнеет в глазах.
Мы с ним не однажды встречались в бою.
4970 Захочет — вновь мощь испытает мою.
Не требуй, чтоб клятву нарушил твой сын,
На душу греха не бери, властелин.
Открыто скажу я — таиться к чему ж? —
Обет не нарушит твой сын Сиавуш.
Твоё повеленье, душой возмутясь,
Сурово отвергнет прославленный князь.
Сыновнее сердце, о царь, не терзай:
Сам после ты горько раскаешься, знай!»
