Давид, не отдавая себе отчёт в том, что он делает, принялся колотить руками, куда попало, но это ему не помогло. Последнее что он увидел это жуткая кабанья пасть, вцепившаяся ему в лицо и с треском разгрызающая его череп. Кровь залила его лицо, и герой почувствовал холодное объятие старухи смерти.

Герой уже почти привык к тому, как его всякий раз его покидает сознание, будто он не матёрый крепко сложенный мужик, а какое-то хрупкая девица. Вот и сейчас он пришёл в себя около тускло горевшего костерка в окружении бесцельно бродящих взад-вперёд людей. Рядом с ним всё также без сознания лежала Мариам. Пытаясь прояснить для себя, где есть сон, а где реальность он больно ущипнул себя. Но вскоре ноющая боль в ноге расставила всё по местам.

Это была реальность, гнетущая запахом нечистот и атмосферой безысходности. Не случится чуда, и он не проснётся у себя в постели, чувствуя под боком мирно прикорнувшую жену. Не смоет в умывальнике холодной водой остатки кошмара, потому что именно в этот кошмар с недавних пор превратилась его беззаботная жизнь.

Раздался скрип ворот, и в темницу, ступая друг за другом по бетонным ступеням, спустилось с дюжину рабов. Дневной свет померк и сразу же послышался звук запирающегося засова. Среди новоприбывших, герой различил знакомою фигуру.

Бородач всё также неловко плюхнулся у костра на своё место и молча уставился на пляшущие языки пламени.

- Эй, короста! - Позвал бородач одного из рабов. - Неси сюда скорей. Да пошевеливайся! Если огонь погаснет, будешь сам разводить.

Небольшой мужичок, которого бородач обозвал коростой подбежал к костру, таща за пазухой охапку поленьев, и бросил её в огонь. Корящие угли рассыпались по площади и костёр погас.

- Ты что собачье отродье, вообще берега попутал? - Орал Борода, избивая поленом мужичка.

- Да я ведь... - пытался оправдаться тот.

- Что я? Что я?! Голова ты от... дырявая! Я сколько тебе раз говорил акацией жара нагони, а после и паслёну подкидывай. Вот баран. - Негодовал бородач, дуя на угли жутко перекосив рожу.

Распалив костёр, он немного успокоился и умостился на своё прежнее место, помешивая палочкой угли. Заметив, что герой за ним наблюдает, произнёс:

- Господин Унтер-офицер тобой интересовался.

- Что ему от меня нужно? - Спросил герой.

Борода зябко одёрнул плечами, будто стряхивая со спины надоедливую муху, перекосив рот ответил:

- Я говорил тебе, что некоторых рабов Господин Унтер-офицер выделяет среди прочих и дарует им своё покровительство? Так вот как бы тебе мягче сказать господин офицер слегка не так интересуется женщинами, как мы с тобой. Вернее, он их вообще не переносит, предпочитая женское общество мужскому.

- Я не совсем понимаю...

- Послушай парень, честно сказать я тебе не завидую. Ничего здесь не попишешь. Когда он придёт за тобой, представь себе, что это всё происходит не с тобой. Хотя кто знает, может тебе это и понравится...

Ворота со скрипом открылись и в темницу вошли трое конвоиров во главе с женщиной по прозвищу "Изверг". Когда они приблизились, герой смог разглядеть несколько буханок чёрного хлеба в руках у одного из работорговцев. Давид ожидал, что сейчас начнётся свалка за еду, как и в прошлый раз, но всё развернулось несколько иначе. Вместо того чтобы приблизится, рабы наоборот прибились спинами к стенам так что около костра остались сидеть только Давид, Мариам и бородач. Повисла гробовая тишина, которую нарушила женщина-изверг.

- Кто из вас выродков проголодался? Неужели никто? - С этими словами она взяла из рук напарника буханку и подняла её над головой. - Желающих нет? Ну же смелей есть среди вас настоящие мужчины.

Герой недоумевающе наблюдал за происходящим в то время как Бороду, казалось бы, ничего не интересовало, он всё также наблюдал за племенем костра изредка помешивая угли палкой.

От стены отделился один худосочный юноша, и Изверг коварно заулыбалась, вытаскивая из-за пазухи плетёную нагайку. Она занесла руку, но её кисть перехватил один из конвоиров.

- Господин Унтер-офицер запретил тебе портить товар до его продажи. - Заявил перехвативший её руку работорговец.

- Я прекрасно знаю об этом приказе. - Прошипела Изверг, выдёргивая кисть из его ладони. - Но ты прекрасно видишь, что этот раб добровольно идёт на трёпку ради лишнего пайка. Я лишь преподам ему урок. И впредь не вставай у меня на пути иначе рискуешь оказаться на его месте. Ты знаешь, к чьим советам Господин Унтер-офицер будет прислушиваться.

Даже в этой тускло освещённой яме герой смог различить как побледнело лицо незадачливого заступника, и выпустив руку тот отступил. Первый удар нагайкой пришёлся по лицу юноши-раба, рассёкши кожу под глазом жертвы. Кровь залила лицо несчастного, и он с криком повалился на землю. Изверг продолжила избивать его уже лежачего, пока жертва не перестала кричать и подавать признаки жизни. Вытерев капли крови с хлыста об безжизненное тело, она бросила ему на спину заработанную буханку и довольно заулыбалась.

Всё это время в темнице стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь криками жертвы и её злорадным полу смехом полу рычанием. Работорговцы кинули по сторонам остатки еды, и уже было думали уходить. Сознание вернулось к Мариам в совсем неподходящий момент. Когда она открыла глаза, Изверг уже закончила своё чёрное дело, и перед ней лежал безжизненный кусок окровавленного мяса, некогда бывший молодым юношей.

От полученного шока Мариам истошно закричала, и кровожадный глаз женщины палача хищно пал на неё доселе незамеченную особу. Изверг заметил цветущую юность и красоту рабыни, которую не смогли изуродовать грязь и рабский быт. И она направилась быстрым шагом к Мариам, попутно доставая уже припрятанный за пазуху хлыст.

Герой наблюдал за всем этим будто во сне. Вот лежащая на его коленях Мариам, с испугом подниматься на ноги, а Изверг уже в пере метров заносит руку с хлыстом. Как вдруг не понимая и не отдавая себе отчёт в том, что происходит он подрывается с места, совсем не чувствуя боли в ногах. Рывком преодолевает эти пару метров и, что есть силы, обрушивает удар кулаком прямо в лицо Изверга.

Наблюдающие за этим конвоиры лишь заметили смазанное движение, и спустя мгновение Изверг рухнула на землю с неестественно вывернутой шеей. Удар по голове героя пришёлся откуда-то сзади, и он с опоздание понял, кто нанёс ему этот сокрушающий удар поленом по затылку. Картинка перед глазами поплыла, а в ушах раздался уже привычный для него звон. За это время его так часто били по голове, что похоже это начало входить для него в привычку.

Подскочившие с боков работорговцы принялись заламывать ему руки. Герой почувствовал холодную сталь на запястьях за спиной. Она больно обхватила кольцами его руки, с каждым разом впиваясь в кожу всё больше и больше, при его попытках разорвать путы.

Его подняли на ноги, так что он сам находился в согнутом, будто эмбрион положении и не видел ничего кроме мелькающей под ногами земли. Его руки жестоко выворотили вверх, сердобольные конвоиры. Перед лицом стремительно замелькали бетонные ступени. В лицо ударил свежий воздух. Аромат близлежащей речки вперемешку с запахом пороха. Его протянули пару десятков метров и бросили, будто куль муки на землю.

Вокруг царил тёплый весенний вечер, с неба начинал покапывать мелкий холодный дождь, а герой всё не как не мог привыкнуть к ярким лучам заходящего багрового солнца. То и дело, моргая слезившимися глазами.