— Уверена, что он так и сделает. А не говорил он тебе, что рассматривает предложить и тебя как подходящий вариант для обручения с Фреями?

— Я не хочу жениться на Фрей.

— И я. — Санса повесилась ему руками на шею, дразняще улыбаясь. — Полагаю, у нас нет иного выбора, кроме как бежать в Вольные города. Я слышала, Браавос прекрасен в это время года.

— Это не смешно, Санса.

Отрезвленная, она соглашается:

— Да, но ничего из этого не может помешать нам уединиться сегодня. Так что я предлагаю нам наслаждаться ночью, а утром я пойду к Роббу и скажу, что не хочу выходить замуж за Фрея. Если ты не хочешь, чтобы я ушла…

— Нет!

— Тогда поцелуй меня.

После того, как Санса ушла, Джон лег на подушку, до сих пор пахнущую ее волосами, и подумал, что не может обижаться на импульсивную любовь Робба, когда то, что делает он, еще хуже.

___________________

Это начинает разгадываться через четыре луны после возвращения Робба из Крэга.

Оглядываясь назад, Джон признает, как неосторожны они стали. Они больше не избегали обмена взглядами во время еды или необходимости держать дистанцию, когда гуляли по саду. Однажды после обеда они обсуждали что-то несущественное, когда Джон посмотрел наверх и увидел леди Старк, смотрящую на них подозрительным взглядом. Вскоре после этого Джон заметил, что сир Бринден и лорд Эдмар тоже рассматривали их, когда они были вместе, эти проклятые таллиевские глаза, осуждающие каждый его шаг. Если Санса что-то замечала, то ничего ему не говорила; дни она проводила с Джейн и ее младшей сестрой, а ночи — с ним.

— Джейн сказала мне, что они очень усердно работают над получением наследника Севера, — сообщила ему Санса в один прекрасный день, когда они шли в богорощу. Отсутствие сердце-деревьев заставляло Джона жаждать увидеть Север и полог красных листьев, которых он не видел уже больше года.

— Королю нужен наследник.

— А Роббу нужен повод, чтобы мать простила его за его опрометчивость. — Санса взяла его под руку, прижимаясь ближе. — Как только она возьмет внука на руки, он снова станет любимым, и не будет нужды говорить о браках с Фреями.

— Слава богам.

Санса усмехнулась.

— Как ты можешь ревновать к какой-то мнимой помолвке?

— Потому что мысль о том, как кто-нибудь касается тебя, заставляет меня хотеть убить его на том же месте, где он стоит.

— Ты думаешь, мне приходится легче? Тебе нужно слышать, что служанки говорят о тебе. — С довольно сносным речным акцентом, чуть не падая в обморок, она передразнила: — О, лорд Сноу такой красивый бастард. Я была бы не прочь заполучить его, чтобы он согревал меня зимой.

Джон засмеялся.

— Никто не говорит так.

— Именно так и говорят! Хуже всех горничная Джейн. Я хочу вырвать ей волосы, когда слышу это.

— Война изменила тебя, миледи, — поддразнил он.

— О, не говори, что это я одна такая сумасшедшая. Она очень мила. Мужчины заглядываются на нее…

— Но не я. Я вижу только тебя.

Санса остановилась, повернувшись к нему.

— Это действительно так?

Их поцелуй был сладострастным, какие бывают у опытных любовников. Джон наступал на нее, пока ее спина не прислонилась к дереву, одна его рука пробралась под ее юбки. Санса задыхалась, когда он пробрался под ее сорочку и нашел то место, где она была уже влажная от желания. Джон укусил ее губу и скользнул двумя пальцами внутрь нее, а третьим начал теребить ее бутон.

— Ты безнравственный, — задыхалась Санса, выгибаясь от его прикосновений и сжимая его пальцы внутри себя. — Просто… самый безнравственный человек на свете.

— Ты ведь любишь это.

— Я люблю тебя, — парировала она, притянув его к себе. Джон наклонил губы к ее шее, засасывая кожу на ключице. Санса задрожала, рука Джона работала все быстрей, чтобы довести ее до пика, когда она выдохнула:

— О, боги!

Удар пришелся ему прямо в голову, резко опрокинув его на землю и чуть не прихватив и Сансу вместе с ним. Его голова закружилась, и он смутно слышал, как она кричала кому-то остановиться, когда сапог ударил его в ребра, и кулаки обрушились на него. У него ушло время на то, чтобы попробовать вырваться, и только тогда он увидел Робба, с такой яростью на лице, которой никогда у него не видел.

— Прекрати, ты убьешь его! — закричала Санса, закрыв собой Джона и подняв руку, чтобы сдержать Робба. Это самое умное, что она могла бы сделать; он знал, что брат никогда не стал бы рисковать ударить ее, и он отходит; Санса положила его голову себе на колени, отирая кровь с глаз.

— Как ты мог это сделать? Как ты мог… Наша сестра! Наша маленькая сестренка! Как ты мог…

— Он ничего мне не сделал!

— Я только что видел…

— Ты видел именно то, что видела я, когда вошла вчера в комнату Джейн! — почти рычала Санса, в то время как Джон пытался сесть. — У тебя нет никакого права…

— Никакого права? Джейн — моя жена, а ты — его сестра…

— Наполовину сестра! — поправила Санса, и Джон осознал, каким жалким всегда было это синтаксическое оправдание их греха.

Робб выглядел настолько разочарованным в нем, что Джон даже не знал, что сказать. Если сказать, что все это было ошибкой, это будет ложью; он бесконечно любил Сансу, несмотря на то, что их отношения были неправильные. Но сказать об этом Роббу, объяснить, как глубоки его чувства, было не лучшей идеей, когда он так сильно ненавидел его в этот момент.

— Как долго?

Сквозь боль Джон поднялся на ноги, ребра его отчаянно протестовали против этого.

— Около шести лун.

— Шести… — Робб отвернулся, его руки по бокам были сжаты в кулаки. В глазах у Джона поплыло, и он покачнулся. Санса подошла к нему, заботливо помогая устоять на ногах, и Робб с отвращением посмотрел на это.

— Пожалуйста, попытайся понять, — молил Джон, но увидел, что за гневом Робба в его глазах блестели слезы. Внезапно Джон ощутил всю тяжесть того, что он сделал.

Он вспомнил рождение Сансы, и как их отец отвел его и Робба в сторону и подчеркнул важность защиты своих сестер, и как они оба поклялись делать это. Арья потеряна, мертва или того хуже, а Санса столько раз терпела неудачи. Это был еще один случай, когда Робб не смог защитить Сансу, и на этот раз в этом был ответственен Джон; он — тот, кто нанес вред.

— Как ты мог такое сделать? — спросил Робб бесконечно отчаянным голосом.

Джон не ответил. На это не было ответа.

__________________

Робб пришел к нему тем же вечером, когда его ярость достаточно остыла, чтобы он мог разумно говорить. Джон встал, когда он вошел, тотчас же поняв: это не брат его пришел к нему, а король Робб, и он собирается отмерить ему наказание.

— Я не сказал моей матери о том, что ты сделал. После всего, что произошло, это убьет ее, не говоря уже о том, что будет с репутацией Сансы. Я бы хотел сдержать урон, насколько это будет возможно.

— Понимаю.

— То, что ты сделал… Я бы снял твою голову, если бы ты не был моим братом. Если бы ты был любым другим человеком, взявшим то, что ему не должно было принадлежать, я бы сделал тебя евнухом, прежде чем лишить головы.

— Я ничего не брал. Санса сама это дала.

Вид Робба сделался убийственным, и он выплюнул:

— Молчи! Я бы отправил тебя обратно на Стену, но после того, как я пожертвовал сотней хороших людей ради тебя, это вызвало бы много вопросов. Ты отправишься на Медвежий остров и будешь помогать им защищаться от железнорожденных.

— Как долго?

— Пока не закончится война, а после можешь отправляться куда угодно, кроме Винтерфелла. И я клянусь Старыми богами и Новыми, если я когда-нибудь снова обнаружу тебя рядом с нашей сестрой, какую бы любовь я к тебе питал, она тебя не спасет. Ты понимаешь меня?

— Да.

— Хорошо. Собирай свои вещи. Ты уезжаешь сейчас.

— Сейчас? Сейчас полночь. Мы не сможем поставить парус…

— Джорель и Лира Мормонт вместе с их людьми едут в Солеварни, чтобы поставить парус там. Уезжай этой ночью, чтобы быть там утром. — Как будто почувствовав сомнение Джона, он заявил: — И, нет, ты не будешь прощаться с Сансой.