— Арья и Рикон?

Уголки его рта дёрнулись в подобии улыбки.

— Согласно Джейкобу Твелветосу, Волчица вместе с небольшим отрядом превратилась в настоящий бич для войск короля Джоффри. О ней говорят как о легенде и, кажется, уже сложили несколько песен.

— Не сомневаюсь в этом, — улыбнулась Мирцелла.

— Я ничего не слышал о Риконе, — признался Джон, вновь став серьёзным. — Но уверен, что он в Риверране со своим дядей Эдмаром.

— А королева драконов?

— Не покидает Драконий Камень с момента высадки. Говорят, её войско насчитывает десятки тысяч людей, в том числе дотракийских всадников. Некоторые моряки рассказывают, что видели летающих вокруг острова драконов, но она пока не предала королевские земли огню, — Джон уставился в темноту. — Говорят, что она выжидает время и готовит мощный удар.

— И я уверена, что мой безумный брат пытается прознать про её планы.

— Джоффри не взять Драконий Камень, даже если бы он владел десятью тысячами дотракийцев.

— Джоффри даже свою задницу бы не смог вытереть, имея десять тысяч рук, — фыркнула Мирцелла, вызвав короткий смешок, но потом тихо спросила. — А есть ли вести о моих детях? Их вывезли из Винтерфелла?

— Говорят, из Винтерфелла не сбежал никто, но это ничего не значит, — Джон мягко улыбнулся ей. — В конце концов, считается, что и ты мертва.

— Боюсь, что уже давно, — вздохнула она, коснувшись своих тёмных волос. — Мирцелла Старк погибла в Винтерфелле, я теперь Джоанна Сноу и ей и останусь.

— Не для Стеффона и Рикарда, — возразил Джон. — Независимо от того, что ты потеряла, ты всё ещё мать, твои близнецы в безопасности и ждут твоего возвращения. Стеффон будет королём Севера, а Рикард — его десницей, и ты сама это знаешь.

— Ничего я не знаю, Джон Сноу.

*

Когда они достигли Риверрана, Мирцелла всё ещё пыталась вновь привыкнуть к здешним краям. Путь с побережья был долгим, тем более что деньги быстро закончились, а лошадь была одна на двоих. В Речных землях было не так холодно, как во время путешествия на Стену, но Мирцелла всё ещё боялась умереть от холода или голода, поэтому, увидев ворота Риверрана, чуть не расплакалась. Она ничего не хотела так, как горячую еду и тёплую ванну.

— Я просижу в ванне две недели, — заявила Мирцелла, стуча зубами, пока Джон звал стражников, чтобы те открыли им ворота.

— А я в одиночку съем целую жареную свинью, — пообещал Джон, улыбаясь потрескавшимися губами. — А кости отдам Призраку.

Мирцелла не узнала вышедших к ним — одетые в цвета Талли, эти люди были возраста Рикона. Стражники недоверчиво уставились на Призрака, и Мирцелла подавила улыбку, зная, что даже на Севере лютоволки были только у Старков, но южане выхватили мечи и натянули луки, когда Джон с Мирцеллой попытались приблизиться.

— Мы не подаём нищим, так что убирайтесь отсюда! — крикнул один из гвардейцев.

— Мы не нищие, — возразил Джон. — Моё имя Джон Сноу. Я бастард короля Эддарда Старка и пришёл, чтобы вернуть королеву Севера своему народу.

Толстый гвардеец заржал.

— Каждый человек в Семи Королевствах знает королеву Севера Жиенну Вестерлинг, и она сейчас внутри замка с королём Роббом, так что лучше вам убираться подобру-поздорову!

Мирцелла не знала раньше, что сердце может остановиться на несколько мгновений, а потом забиться опять, так отчаянно, словно вот-вот пробьёт грудь и вырвется наружу. Робб был жив, и он сделал другую женщину своей королевой. Образ Жиенны Вестерлинг появился перед её глазами: высокая, стройная, смуглокожая и темноволосая, в отличие от самой Мирцеллы, и желчь подступила к её горлу. Не успев похоронить одну супругу, Робб уже женился на другой.

Она забыла, как дышать.

— Я по-прежнему брат короля Робба, и я требую…

Слова Джона потонули в стуке копыт. Мирцелла подняла голову, увидев, как люди в цветах Старков приближаются к замку, и затрепетала от облегчения, заметив среди них Теона Грейджоя. Он остановил коня — Улыбчивый, такую кличку Грейджой дал ему — и Мирцелла увидела знакомую дерзкую улыбку даже сквозь слёзы, застлавшие её глаза.

— Сноу! Не говори мне, что спустя столько лет ты всё же решил нарушить свои клятвы! — когда Джон не ответил, Теон язвительно продолжил. — И ты даже подцепил себе какую-то Одичалую. Как зовут твою подружку?

Сбросив капюшон, Мирцелла уставилась на своего друга глазами истинной Ланнистер.

— Мне всё равно, как ты решишь называть меня, но для начала преклони колено.

Глаза Теона расширились от удивления, и он хрипло приказал стражникам:

— Открыть ворота.

Мирцелла помнила её последнее пребывание в Риверране, его суетливых, но улыбчивых и счастливых людей, но теперь в Речные Земли пришла война, и народ очень изменился. Она чувствовала запах лошадей, видимо, принадлежавших разместившимся под защитой замковых стен солдатам, видела людей, которые испуганно провожали их взглядами. Мирцелла и сама едва узнавала себя в зеркале: её волосы сильно отрасли за время путешествия и теперь ещё тщательнее приходилось прятать двухцветное безобразие под капюшоном плаща. Одежда была слишком грубой и простой, плащ сшили из шкуры сумеречного кота, а мылась Мирцелла в последний раз так давно, что уже и не помнила.

Она уже не походила ни на Мирцеллу Старк, ни на Серсею Ланнистер.

Джон помог ей сойти с измученной лошади, Теон взял за другую руку, и она увидела в его глазах недоверие и слабую надежду, от которой сердце вновь заболело.

— Это я, Теон.

Он поспешно кивнул.

— Я никогда не сомневался в этом.

Джон взял её под локоть, и Теон поспешно повёл их в направлении столовой, судя по соблазнительным запахам еды, доносившимся оттуда. Однако, как бы ей не хотелось есть, всё, о чём Мирцелла могла думать, были слова стражника. Жиенна Вестерлинг отняла у неё Робба. Жиенна Вестерлинг теперь была его королевой.

Теон распахнул двери столовой, и Мирцелла почти потеряла сознание, но не от запаха еды, а от того, что увидела: Вестерлингов по правую руку от Робба и всех мужчин и женщин, с которыми, как она думала, была разлучена навсегда.

Услышав, как Робб выкрикнул имя Джона, Мирцелла заплакала. Сколько раз она молилась богам, Старым и Новым, за возможность вновь услышать голос мужа, увидеть его улыбку, ощутить прикосновение? Хотя прошло чуть больше года, Робб сильно постарел: вокруг синих глаз появились морщины, рыжая борода была всклокоченной и густой, напомнившей о короле Роберте. Он казался усталым — даже его улыбка, которой Робб одарил вернувшегося брата.

Жиенна Вестерлинг была облачена в фиолетовое платье из толстой шерсти, уместное зимой, её тёмные волосы собрали в аккуратную сложную причёску, скреплённую заколкой с жемчугом. А когда она встала, чтобы вместе с Роббом приветствовать Джона, то Мирцелла сразу же заметила её вздувшийся живот и покачнулась, чуть не упав на пол.

«Он не узнал меня», — поняла Мирцелла, когда Робб обнял Джона, хлопая его по спине. Жиенна вежливо предложила ей руку, а остальные даже не взглянули в её сторону. Теон выглядел так, будто как раз собирается привлечь внимание Робба, как вдруг к Мирцелле бросился Серый Ветер, на его шее болтался кусок оборванного кожаного ремня — очевидно, лютоволк был где-то привязан. Серый Ветер чуть не повалил Мирцеллу, но всё это не имело значения, когда она присела на корточки, и лютоволк принялся лизать её лицо, урча, как обычная собака.

— Серый Ветер! — прикрикнул Робб, но лютоволк не послушал его, продолжая ластиться. Мирцелла не могла не засмеяться, когда Серый Ветер вцепился зубами в плащ из сумеречного кота и потащил за собой, но когда Робб схватил лютоволка за обрывок ремня, то она оказалась лицом к лицу со своим мужем.

Робб замер, на его лице отразилась целая буря эмоций, прежде чем он, наконец, прошептал:

— Мирцелла?

— Робб, — выдавила она и, заплакав, бросилась ему на шею, крепко обнимая и давая клятву больше никогда не отпускать.

Но когда Робб уткнулся лицом в её плечо, пряча выступившие слёзы, Мирцелла обнаружила, что смотрит на Жиенну Вестерлинг, закрывающую руками свой живот, и осознала, что уже ничто не будет так, как прежде.