Каждый узел в комнате немедленно развязался, даже его собственные шнурки. Долли распахнула глаза, когда почувствовала, что может освободиться. Эрик придержал ее запястье — не сейчас, не сейчас.

Самым простым способом убедиться, что заклятье не наложено — просто позволить полночи пройти, а затем действовать. Шоу и глазом моргнуть не успеет, и все, что нужно, — сделать все быстро. До этого момента лучше просто подыгрывать, чтобы Шоу не решил вдруг наложить заклятие самостоятельно.

— Минута до полуночи, — произнес тот, и Эрик начал считать про себя, повернувшись к Чарльзу.

Тот уже освободился от веревок и тихо, медленно полз к пистолету, который Шоу, который при всей своей высокомерности по отношению к маггловскому оружию, оставил на полу без присмотра.

Эрик почувствовал страх, и тот отразился в его глазах, прежде чем он смог взять себя в руки, и Шоу увидел это, вытаскивая собственную ясеневую палочку и оборачиваясь.

Чарльз потянулся за пистолетом…

— Круцио!

… и выгнулся, сдавленно вскрикнув. Это почти ослепило Эрика. Он попытался ударить Шоу по затылку, но тот вовремя увернулся, наложив на пистолет Манящие чары…

И закричал, когда Долли укусила его за руку.

Вырвав руку, он с силой толкнул девочку к алтарю, целясь в нее. На лице Шоу была неудержимая ярость.

Эрик встал между ними, и боль он почувствовал раньше, чем понял, что слышит выстрел; он попытался выхватить пистолет из чужих рук, но тело просто не слушалось, и он падал…

Он слышал сдавленные всхлипы Долли; по ее руке стекала кровь. Как это могло… Эрик перевел взгляд вниз. Рана была в его ноге — о, да, боль фокусировалась там. Должно быть, пуля прошла насквозь и Долли все равно задело. Жалкая попытка. “Вставай”, рявкнул он на себя, и почти преуспел в этом, пока нога снова не подвернулась.

Убрав пистолет, Шоу схватил Долли за руку — прямо возле раны — и снова усадил на алтарь, кричащую и пинающуюся. Терновая палочка была у него в руке. Эрик не помнил, когда уронил ее.

Долли пнула шарик, и тот скатился на пол, но все еще был виден. И начинал постепенно становиться белым.

Эрик еще раз попытался подняться, и почти потерял сознание. Возле ноги начало расплываться огромное пятно крови. Протянув руку, он выкрикнул “Акцио, палочка”, и та дернулась, но Шоу пнул его в голову.

Шарик светился ровно и ярко, и Шоу занес палочку над Долли.

Мимо Эрика пронесся Чарльз, со всей силы врезавшись в Шоу в ту же секунду, как тот открыл рот, собираясь произнести заклинание.

Они упали на пол Церебро с криками и шумом: Чарльза ударили локтем в висок, тот ответил уверенным ударом в челюсть. Времени много не понадобилось. И не должно было. К тому моменту, как Шоу высвободился, пнув Чарльза под ребра, шарик погас.

Шоу уставился на него. Его лицо побелело, он сузил глаза, и это было самое пугающее выражение лица, какое Эрик у него только видел.

Наставив палочку на Чарльза, тот прокричал: “Лотус Леталис!”

Луч зеленого света толщиной с руку вырвался из кончика палочки, и ударил Чарльза, поднимающегося на ноги, в спину. Его позвоночник выгнулся, почти что изящно, он запрокинул голову. И замер так на один длинный, невозможный момент.

Затем он упал на пол без единого звука.

И теперь, теперь Эрик понял, что может встать, что может бежать, и из его горла вырвался нечеловеческий крик, когда Шоу повернулся к нему, усмехаясь и наставив на него пистолет.

Разумеется, пистолет, потому что палочка могла бы отказаться причинить вред своему истинному хозяину. То, что Эрик действительно был напуган перспективой умереть, видя перед собой дуло пистолета, было просто бонусом.

Это не имело значения. Эрик уже призвал свою палочку, еще в тот момент, как Шоу наложил это заклинание лотоса, и сделал это способом, которого даже не знал, здесь даже речь не шла о конкретном заклинании, он просто позвал, и она пришла, вырвавшись из хватки Шоу. Пусть у того был пистолет: Эрику не надо было даже говорить “Протего”, только подумать, и он даже не был уверен, коснулся ли палочки, когда вокруг него образовалось защитное поле, и в ту же секунду Шоу нажал на спусковой крючок.

Пуля, врезавшись в поле, отразилась ровно по той же траектории, и прошла между глаз Шоу.

С глухим стуком тот упал на спину.

С минуту единственным звуком в Церебро было тяжелое дыхание Эрика. Защитное поле, с мгновение повибрировав вокруг него, исчезло.

Он с трудом, морщась от боли, сделал несколько шагов к телу Шоу, держа палочку наготове, но глаза у того были безошибочно пусты; между ними была аккуратная рана, но под головой у того была кровь и… более грязные вещи. Терновая палочка счастливо гудела в руке Эрика.

Эрик отвлекся на тихие всхлипы Долли; та сжалась у подножия алтаря, заплаканная и дрожащая, прижимая кусок ткани от своего оторванного костюма к руке.

Чарльз по-прежнему не шевелился.

Нога отказала окончательно, как только Эрик добрался до него. То ли упав, то ли опустившись рядом с ним, он перевернул его.

— Чарльз, Чарльз, пожалуйста, Чарльз…

Волна облегчения затопила его, когда Чарльз приоткрыл глаза, и тот выдохнул с болезненным стоном, за которым последовало:

— Эрик?

Эрик прижал его к своей груди, не желая отстраняться даже ненамного, чтобы можно было поцеловать его, только крепко обнимая и лихорадочно касаясь губами его шеи; Чарльз обхватил его слабыми руками.

— Долли… с ней…

— Она в порядке. Она жива, в любом случае, — выдохнул Эрик. — А я… — он издал короткий истеричный смешок, переводя взгляд на свою ногу. Штанина пропиталась кровью. — Вполне вероятно, что я истекаю кровью. Нам надо убираться отсюда. Давай, — он попытался помочь Чарльзу подняться.

Ничего не произошло.

— Чарльз?

— Я… Я не могу, — произнес Чарльз. — Я не чувствую своих ног. Я не чувствую своих ног.

Эрик попытался поднять его, но лишь понял, что это предел его возможностей после пулевого ранения. Он отключился, лежа наполовину на Чарльзе, голова кружилась и перед глазами вставала темная пелена. Он не был уверен, действительно ли слышит шум, как будто кто-то пытается пробиться сквозь стены Церебро, или что-то случилось с его ушами. В ушах звенело, и видеть он не мог.

— Чарльз, — проговорил Эрик, потому что сейчас только тот что-то значил. — Чарльз.

Он все еще мог различить лицо Чарльза, пусть и с трудом — глаза широко распахнуты, в них читался страх.

А потом все померкло.

========== Глава 23. ==========

В его сознании было бушующее море взволнованных голосов, покалывание магии и аромат цветов. Эрик еле мог удержаться на поверхности, движимый лишь ощущением страха, возникшим от чего-то, что вспомнить он не мог.

Пальцы Чарльза были переплетены с его; во взгляде теплых голубых глаз читалось спокойствие.

— Все в порядке, Эрик. Все хорошо. Засыпай, тебе нужно отдыхать, — другой рукой он убрал со лба Эрика волосы.

Чарльз был в порядке. Можно было засыпать.

***

Проснувшись окончательно, Эрик понял, что он в Больничном Крыле. Он чувствовал себя усталым и больным, но боль в ноге исчезла. Чарльз спал рядом с ним — кто-то сдвинул две кровати вместе, и Чарльз частично лежал на половине его, прижимая к губам их переплетенные пальцы.

На них обоих были надеты больничные пижамы. У кровати Чарльза стоял небольшой столик с разнообразными букетами, открытками и маленькими мягкими игрушками — возможно, от Долли.

Он отвлекся от них, уделяя внимание Чарльзу. Эрик разглядывал, как поднимается и опадает грудь от вдохов, мельчайшие движения ресниц, и очень нежно провел ладонью по его щеке, чувствуя, что хочет ощутить тепло его кожи.

Шоу был мертв. Чарльз был жив. Эрик чувствовал себя так, как будто ничто больше не сможет заставить его побеспокоиться.

— Наконец-то вы проснулись, профессор Леншерр, — проговорила мадам Помфри, приближаясь к нему с кувшином синей жидкости, от которой пахло жимолостью и еще чем-то гадким. — Садитесь и выпейте полный стакан вот этого. Как вы себя чувствуете?