Эрик уставился на Шоу. После момента тишины что-то вроде улыбки промелькнуло на его губах.

— Палочка не сработает. Моя палочка не сработает. Даже после того, как ты победил меня — это сомнительная победа, и ее не было там, чтобы привязать тебя к ней.

— О, она сработает, — отозвался Шоу. — Она выполняет все мои требования. Только… Немного сопротивляясь. Заклинание может сработать без запинки. А может и нет. Может быть, изменится радиус охвата или выживут всего лишь несколько человек. Я не хочу рисковать. Так что, Эрик, я предлагаю тебе несколько вариантов. Первый — сидеть здесь и смотреть, как твой друг умирает всего в нескольких дюймах от тебя. Второй же — спасти своего друга, очистить Британские острова от заразы в виде недолюдей и оказаться на моей стороне, чего я всегда хотел.

— Всегда хотел, — повторил Эрик. — Неужели ты когда-то видел во мне что-то помимо оружия, Шоу? Палочка Леншерра и удобное приложение в виде жертвенного агнца. Сколько тебе понадобилось времени, чтобы догадаться о перенаправлении энергии? Ты ведь не пытался ничего предпринять, пока один баран не уронил палочку в озеро и, похоже, тебе пришлось тогда начинать с нуля?

Шоу опешил на мгновение, затем расплылся в улыбке.

— Замечательно, я признаю… Когда я только привез тебя в Хогвартс, то считал, что Лотус Леталис в полной форме наверняка убьет заклинателя. К счастью для тебя, потому что в противном случае я бы убил тебя и забрал бы палочку. Это было бы самым разумным вариантом.

— Вместо этого ты решил меня вырастить настолько преданным тебе и твоим идеалам, что ради них я бы пожертвовал собой.

— Приятно осознавать, что, в конце концов, все обернулось по-другому. Ты слишком могущественный волшебник, чтобы убирать тебя понапрасну, тем более, что сейчас есть этот бесполезный магглорожденный, который послужит отличной точкой давления.

— Так все дело было в моей палочке… Есть ведь другие палочки Леншерров в этом мире, знаешь ли, — что-то всплывало в памяти Эрика, сцена почти стояла перед глазами…

— Ну, я хотел заполучить терновник, если была такая возможность. Он особенно хорош в подобных вещах. Я бы сам предпочел терновую палочку, если бы это было мое решение.

— Но ничего не вышло, — Эрик едва мог расслышать свой голос, еле-еле выдыхая это, как только осознание дошло до него. Неужели так же чувствуешь себя во время Прорицаний? — Ты не смог бы просто украсть терновую палочку, и когда… когда мои родители согласились сделать ее для тебя… — наполовину законченную терновую палочку бросают в огонь; его отец говорит “Мы не обязаны изготовлять палочку, если имеем все причины опасаться, что именно с ней тот будет делать.” Разозленного покупателя провожают к двери, и тот оглядывается через плечо. Как Эрик только мог забыть это лицо, даже искаженное яростью и гораздо более молодое, лицо Себастьяна Шоу; его взгляд был прикован к палочке в руке сына изготовителя, который с испуганным видом стоял на лестнице.

— Ты нанял магглов, — проговорил Эрик. — Ты вернулся и выкрал… не мою палочку, конечно же, потому что украденная палочка бы не сработала. Свою наполовину законченную палочку? Но ее уже уничтожили. А мои родители… вернулись рано…

Шоу просто кивнул.

— Теперь ты знаешь правду, и я наконец могу извиниться. Я никогда не хотел, чтобы твои родители пострадали, Эрик. Тот идиот-маггл просто запаниковал.

Это просто шокировало, подумал Эрик, как безразлично умудрялся Шоу говорить, даже когда не лгал. Но поверить в то, что тот оказался причастен к убийству его родителей, не составляло особого труда.

Жаль, что Шоу было все равно.

— Прошло много-много дней, может быть, недель, прежде, чем я вспомнил, что у сына Леншерров была терновая палочка, — продолжил Шоу. — Но к тому моменту ты уже пал жертвой бумажной работы и маггловской некомпетентности. Твои документы перепутали с документами другого мальчика, Макса Эйзенхардта, потому что вы оба были из Дюссельдорфа и даже похожи внешне… Понадобилось два года, чтобы отыскать тебя. К счастью для тебя, как я уже сказал, за это время я понял, что собственный владелец управится с палочкой лучше. А затем ты потерял свою палочку, маленький идиот, и она появилась только через год или около того. Жаль, что МакГонагалл выжила после того инфаркта, но, в любом случае, она назвала имя преемника, а я занял ее место. И вот мы здесь, — не убирая пистолета, Шоу достал из кармана мантии палочку. Четырнадцать дюймов побитого, но крепкого тернового дерева. И Эрик хотел ее, словно какой-то маггловский наркоман свою дозу наркотиков, хотел подержать ее, а затем вонзить прямо в сердце Шоу.

— Время сделать выбор, Эрик.

Эрик не сводил взгляда с палочки, стараясь, чтобы его лицо оставалось бесстрастным, и не выдать свой интерес.

— Ты сказал, что есть способ защитить Чарльза?

— Я не могу обещать, ты ведь понимаешь… Не хочу, чтобы ты обвинял меня в том, что я нарушаю слово, если попытка провалится… Но вообще да. Это достаточно надежная вещь, и я уже испытал ее на нескольких магглорожденных, но весьма ценных последователях, чтобы позаботиться о них.

— Прошлой ночью, на озере.

— Так ты и это разнюхал. Да, именно. А если ты просто откажешься, то, в конце концов, тот умрет наверняка.

Эрик пронаблюдал за тем, как Шоу рассеяно вертит палочку в пальцах.

— Хорошо. Я согласен, — он постарался не замечать шок и ярость на лице Чарльза.

— Отлично! Я надеялся, что ты поступишь разумно, — улыбнувшись, Шоу махнул рукой, освобождая Эрика от пут.

— Эрик, что ты делаешь?

— Все, что нужно, чтобы защитить тебя, — прошипел Эрик, стряхивая веревки с запястий и притянув Чарльза к себе для жадного, отчаянного поцелуя. Чарльз попытался оттолкнуть его или отвернуться, но Эрик выдохнул “Верь мне” ему в губы, и тот замер, с мгновение глядя прямо в глаза, прежде чем отвести взгляд. Затем отстранился.

— Не делай этого, Эрик, — проговорил Чарльз, достаточно убедительно изображая горе, но он понимал, что собирается сделать Эрик; конечно же понимал.

— Я должен, — Эрик повернулся к Шоу, который наблюдал за ними, изогнув бровь, и произнес: — Сделай это. Наложи защиту.

Вытащив из кармана мантии нож, Шоу закатал рукав, сделав порез на внутренней части предплечья. Подставив ладонь другой, он смочил кончики пальцев в крови. Чарльз чуть ли не упал, пытаясь отстраниться, когда Шоу протянул руку к его лбу; Эрику пришлось держать его, пока Шоу, бормоча какую-то длинную магическую формулу, которую Эрик понять не мог, рисовал на лбу Чарльза алый “Х”, окруженный кругом.

В тот же момент, как Эрик отпустил его голову, Чарльз умудрился стереть кровь о собственное плечо, превращая символ в красный мазок.

— Неважно, — заверил Шоу. — Заклинание окончено. Итак, Эрик, полночь близка. Когда это, — он положил на край алтаря светящийся шарик, — станет белым, тут же наложи заклятье. У меня будет достаточно времени, чтобы перенаправить его на тебя.

Палочка почти гудела от удовольствия в его руке, и он мог поклясться, что чувствовал, как рукоятка прижимается к его коже. Энергия, пульсирующая в палочке, ощущалась несколько по-другому, чем он помнил с детства — сейчас она была более грубой и дикой. Как будто палочка немного одичала за время его отсутствия. Возможно, из-за волнения, но не радоваться такому яростному приветствию он не мог. “Рад, что ты вернулась, старая подруга. Покажи, чему ты научилась.”

Шоу объяснил ему заклинание — формула “Лотус леталис амплексус” обладала самым большим радиусом действия — и очень сложным набором жестов, включая один, чтобы обозначить Долли как источник энергии. Эрик послушно исполнил все, прижимая кончик палочки к горлу Долли.

Та смотрела на него, дрожа, в ее взгляде читались надежда, мольба и ужас: “пожалуйста, пусть будет так, что вы притворяетесь, пожалуйста, не убивайте меня, помогите мне, помогите мне.” Эрик погладил ее по голове, воспользовавшись тем, что Шоу увлеченно рассказывает о следующем жесте, и пробормотал под нос заклинание.