Эрик в смущении прокашлялся, но Ангел спасла его от отмазок.

— Это получилось спонтанно, сэр.

— Что ж, очень рад. Надеюсь, вы отлично проведете время, вы хороши друг для друга.

— О, посмотри-ка, Себастьян, здесь мистер Сингер, — пробормотала Эмма.

— Надо немедленно к нему, — вздохнул Шоу, — по правилам гостеприимства…

Эрик коротко кивнул, наблюдая за тем, как Шоу и Эмма пробираются сквозь толпу — две белые тени в полумраке зала. Он позволил Ангел увести себя к столикам, пытаясь игнорировать всех окружающих. Шуршащие юбки, длинные сюртуки, знакомые лица, выглядящие странными в масках и необычной одежде. Нескольких людей он совершенно точно даже не знал. Конечно, в Хогвартсе ведь нет стольких учителей, даже если у каждого будет пара.

— Это случаем не глава Отдела по борьбе с неправомерным использованием магии? — спросила Ангел, касаясь его локтя. — И я знаю этого парня, он какой-то младший помощник в Министерстве. Господи, Себастьян сделал настоящий прием из этого.

— Кто это с профессором Азазелем?

— Его пара, очевидно. Не помню имени, но ходят слухи, что Аз сам привез его из Испании**. Никто не знает, как ему удалось сделать это так быстро. Он симпатичный, правда? — она усмехнулась и отвлеклась на напитки. Эрик предоставил ей выбирать столик; он даже думать о еде сейчас не мог.

— Ох, брось, Чарльз, ты выглядишь потрясающе!

— Я похож на брата Питера Пена, только более попугаистая версия, — последовал шипящий ответ.

Эрик обернулся и моментально почувствовал, что все адекватные мысли из головы исчезли.

На Чарльзе и Рейвен были яркие зелено-голубые павлиньи перья, короны из плотных блестящих листьев на головах, а на спинах были крылья, похожие на крылья бабочек, которые выглядели совершенно естественно, как будто выросли (если кто и мог сотворить подобное, так Рейвен Даркхольм, Непревзойденный Метаморф). Плечи Рейвен обнажены, ноги юбка тоже едва ли закрывала.

Костюм Чарльза по большей части состоял из ярких цветных пятен. Маска, конечно же, голубая с зеленым; такие же корона и крылья; обувь, как будто сделанная из листьев, и шорты, которые Эрик рассмотреть не успел. Но, по большей части, тело было обнаженно, пусть и разрисовано блестками, составляющими узор, начинающийся с лица, спускающийся по плечам и рукам, по груди, животу…

Эрик гулко сглотнул и постарался не встретиться с ним взглядом, но Чарльз его увидел; глаза за маской нельзя было принять ни за чьи другие (как будто ты не узнаешь каждый дюйм его тела), и Эрику показалось, что он увидел румянец, выступивший у того на щеках довольно контрастно по отношению к голубому.

— Ну а ты, конечно, — произнес Чарльз, подходя к нему и взяв из вазочки со стола печенье с начинкой, — обзавелся цилиндром и плащом. В то время как я в этом холодильнике замерзну насмерть.

Не обращай внимания, не обращай внимания на то, что он уже замерз. Усилием воли Эрик изобразил насмешливую улыбку и вполне удачно пошутил:

— Узнаем, что у тебя переохлаждение, когда твои ногти будут по цвету подходить к костюму.

Чарльз застонал.

— Я выгляжу нелепо.

— А вот и нет, — упрямилась ухмыляющаяся Рейвен.

— А вот и да, — произнес Эрик, его голос чуть дрожал от сдерживаемого смеха. Или истерики. — Крайне. Абсолютно нелепо.

Чарльз свирепо уставился на него, взяв еще одно печенье.

— Не смей смеяться надо мной.

— Я постараюсь. Это сложно, — не особо-то он и старался. Оставалось только два варианта — либо смеяться, либо прижать Чарльза к стене или начать слизывать с него блестки. — Что это… заостренные уши? Ты, конечно, можешь сделать это в любой момент, Рейвен, но как ты провернула это с Чарльзом?

— Это очень аккуратная трансфигурация, — произнесла Рейвен самодовольно. — Милые, правда? — она показала ему острый кончик уха в свете.

— Невероятно. Так вы… феи?

— Оберон и Титания, — процедил Чарльз сквозь сжатые зубы. — Сотри эту ухмылочку с лица, Леншерр. Еще не поздно, ты можешь присоединиться к вечеринке. Можешь надеть костюм Козл…

Ангел совершенно наглым образом вторглась в личное пространство Эрика, кажется, даже не заметив Чарльза и Рейвен.

— Вау, Эрик, ты должен попробовать эту клубнику… вот, открой свой рот.

— Э-э-э, я не… — люблю клубнику; но она уже сунула одну ему в рот, задев большим пальцем губу. Он натянуто улыбнулся и проглотил ягоду; Ангел снова взяла его под руку.

Чарльз смял печенье в кулаке, измазав пальцы во фруктовой начинке, и Эрик внезапно почувствовал себя так радостно, как не чувствовал целый день.

— Рейвен, ты выглядишь потрясающе, — охнула Ангел, обернувшись. — Это же ты, Рейвен? И Чарльз… о боже… — она закусила губу, пытаясь подавить смех.

Улыбка Чарльза сопровождалась чуть ли не рыком.

— О, послушайте! — Ангел развернулась лицом к залу, глядя туда, где обычно находился учительский стол; теперь же там расположились музыканты в полупрозрачных белых костюмах. Звуки пианино, флейты и скрипки долетели до толпы, и некоторые пары начали двигаться к центру зала.

— Давай потанцуем! — воскликнула Ангел, вцепившись в руку Эрика, и он даже не успел ничего сказать, когда она потащила его за собой.

***

Чарльз подумал, что музыканты великолепны. Помимо инструменталистов там было двое вокалистов: мужчина с ярким низким голосом и женщина с искрящимся сопрано, они прекрасно пели дуэтом. Он не узнал песню, но это была какая-то мрачная тревожная баллада о любви, хотя в сочетании с декорациями в зале она звучала элегантно и одновременно жутко.

Эрик, определенно, выглядел элегантно и жутко в этом рваном викторианском костюме, скользя по залу, как будто уроки вальса у него были на прошлой неделе, а не десять лет назад. Ангел Сальвадор, которую он держал в своих объятьях, казалась самой счастливой девушкой в мире.

Рейвен взяла пару бокалов шампанского у проходящего официанта и протянула один Чарльзу. Не отводя от Эрика глаз, он опустошил его залпом, отставив в сторону, и потянулся к бокалу Рейвен. Та инстинктивно отстранилась, но, свирепо уставившись на Эрика, улыбавшегося словам Ангел, Рейвен позволила ему забрать шампанское.

— Я знала, что они ошиваются вместе, — сказала она хмуро, — но не думала, что они и сюда придут вместе. Я бы предупредила тебя.

Он допил второй бокал шампанского.

— О чем? Мы с Эриком не вместе. У него есть право танцевать с кем захочет.

Рейвен схватила его за руку и принялась салфеткой стирать с ладони фруктовую начинку.

— Он выглядит потрясающе в этом плаще. И я даже не собираюсь говорить о галстуке, когда тут не компания одних мужчин. Будь добра, Рейвен, принеси мне еще что-нибудь выпить.

Рейвен вздохнула.

— Лучше съешь хоть что-нибудь, или я не отвечаю за то, что ты проведешь остаток ночи под столом.

***

Если Ангел и заметила, что Эрик танцует совершенно без энтузиазма, то виду не подала. Она казалась довольной всем этим, — музыкой, украшением, даже газовыми лампами — и, возможно, к лучшему. Только потому что у него и так не было никакого желания идти вместе с ней, не означало, что она из-за этого должна страдать. Чарльз бы велел ему быть добрым и учтивым.

На самом деле, как подумалось Эрику, когда он снова взглянул в сторону столиков, откуда за ним с осуждением наблюдал Чарльз, плевать он хотел на доброту или учтивость. Но в груди зарождалось что-то, смутно похожее на надежду, и он пытался улыбаться Ангел, так, чтобы она подумала, что он ее слушал.

—… это очень важная ночь для нас, приготовься, сказал он, но как я могу быть готова, когда не знаю, к чему? Ох, но музыка чудесна…

Ангел настояла на том, чтобы потанцевать под еще одну песню, а затем и под следующую; к концу третьей Эрик все же увел ее к столикам, обнаружив, что туда же направились Шоу с Эммой.

— Ах, Эрик! — произнес Шоу с такой сердечностью, что Эрик стиснул зубы. — Надеюсь, вы с Ангел наслаждаетесь обществом друг друга? Вы, определенно, замечательно смотрелись на танцполе.