Он был в комнате Чарльза, — в его кровати — и Ксавьер собственной персоной стоял у столика у стены напротив, нагружая поднос чаем и сэндвичами. Мантия его лежала на диване, и было видно, как напряжены его плечи под кардиганом, движения были быстрыми и резкими. Шум исходил от того, что его руки тряслись и фарфоровые чашки ударялись друг о друга.

Чарльз, понял он, был вне себя от ярости.

— Опять взорвал чайник? — спросил Эрик, садясь.

Чарльз замер на секунду, поворачиваясь к нему; сквозь злость мелькнуло облегчение.

— Эрик! Как ты себя чувствуешь?

— Замораживающие Чары не смертельны, Чарльз. В этом их смысл, на самом деле.

— Может быть. Но падать, как кукла, на каменный пол, действительно может быть смертельно, — он поставил поднос на прикроватный столик и коснулся пальцами подбородка Эрика, повернул его голову, затем нежно провел пальцами по волосам. — Боль? Неприятные ощущения?

— Нет, — но ты можешь продолжать…

Но, к несчастью, Чарльз прекратил, и, возможно, Эрику только показалось, что его пальцы задержались чуть дольше, чем действительно было нужно.

— Вот, твой чай. Сэндвичи — с солониной. Ты опять пропустил завтрак?

— Да, — он с благодарностью принял тарелку. Чарльз знал, что это его любимые сэндвичи.

Ксавьер присел на кровать, подогнув одну ногу под себя и смотрел, как он ест, как будто оценивающе.

— Поверить не могу, что Шоу сделал это, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Во время учебной дуэли. Перед учениками… Все были в ужасе, по крайней мере трое детей расплакались, а бедный Скорпиус подумал, что ты умер. О чем этот человек вообще думал?

— Ну, это была отличная демонстрация реальной дуэли, признай, — мрачно произнес Эрик. — Настоящий враг, Темный маг или оппонент или кто бы там ни был, не будет медлить.

— Как бы я хотел, чтобы ты перестал постоянно его защищать.

— Ну, а я бы хотел еще чая.

Одарив его свирепым взглядом, Чарльз кивнул. Когда он заговорил снова, его голос смягчился и прозвучало сомнения:

— Я знаю, почему ты проиграл дуэль. Почему перестал защищаться.

— Проигрыш был неизбежным, а то, что я перестал защищаться, — просто глупостью. Это ни с чем не связано.

— Ты блокировал заклинание Шоу, которое летело в меня.

Эрик издал смешок.

— Хотел бы я, чтобы так и было. На самом деле, я запаниковал.

— Что же, тогда в следующий раз попробуй паниковать в другой манере, менее саморазрушительной, вот что.

— Если обещаешь не бросаться так самозабвенно навстречу опасности.

— Согласен, — Чарльз протянул ему ладонь для рукопожатия.

Эрик собирался ее отпустить, на самом деле собирался. Только один палец как-то коснулся запястья Чарльза, почувствовав пульс, и рука просто отказалась подчиняться.

Чарльз тоже не отпускал. Наоборот, он сжал пальцы сильнее, обвивая пальцы вокруг запястья Эрика, и прикрыл на мгновение глаза.

— Я рад, что ты в порядке, — пробормотал он.

Пора прекратить, прямо сейчас. Он скользнул по руке Чарльза, затем заставил себя отпустить его.

— Где моя палочка? Я чувствую, что должен убедиться в том, что она будет слушаться меня после этого поражения.

— Ты не потерял палочку во время настоящей дуэли, — ответил Чарльз. Жестом он призвал ее, и длинная терновая палочка скользнула в его пальцы с другого конца комнаты.

— Да, но и на учебную она мало чем походила, — Эрик забрал палочку. Все чувствовалось правильным, естественным, как всегда. Она не была его первой и самой лучшей палочкой, но, тем не менее, она была замечательной и хорошо служила ему. — Люмос, — прошептал он, и кончик, подчиняясь, загорелся.

— Вот, видишь? Надо что-то посильнее, чтобы потерять власть над терновой палочкой, — произнес Чарльз. — Даже когда их действительно отбирают в честном бою, надо постараться, чтобы заставить их слушаться нового владельца. Ты же помнишь, сколько проблем у тебя было с этой на втором курсе.

— Вообще-то справляться с ней было не очень трудно, — припомнил Эрик. — До огненных крабов, — мистер Олливандер предупреждал его об этом: что чтобы завоевать доверие его новой палочки, придется пройти сквозь своеобразное испытание (и схватка с взводом рассерженных огненных крабов, конечно, за таковую считалась). — Трудно одерживать победу терновой палочкой, но как только это случается, потерять ее труднее.

Он посмотрел на Чарльза почти с неохотой, зная, что сейчас по его глазам можно все прочесть. В ответном взгляде Ксавьера были и боль, и тоска.

— Я знаю, — он встал, забирая пустую чайную чашку и отходя к столу. — Доедай сэндвичи, у нас уроки через двадцать минут.

========== Глава 13. ==========

Во время обеда сова уронила письмо в тарелку Чарльза.

— Так быстро? — удивился Эрик, разглядев в строке адресата “Луна Скамандер Лавгуд”. Чарльз, определенно, отправил свое письмо раньше, чем он, потому что Эрик не ожидал ответа от Виктора Крида в ближайшие дни.

— Шш, — одернул его Чарльз, покосившись на место Шоу, которое все еще пустовало, и убедился, что никто из других преподавателей не смотрит, прежде чем открыть конверт. Ответ выглядел довольно большим — минимум два листа, покрытые аккуратными рядами небесно-голубых чернил.

— О чем именно ты спросил ее? — нетерпеливо спросил Эрик. Чарльз был таким фанатом Второй Волшебной войны, а Луна была членом Отряда Дамблдора, сражалась в Битве в Отделе Тайн, в Битве на Астрономической Башне, чертовой Битве за Хогвартс… Эрик надеялся, что преклонение Чарльза перед героями не заставило его сболтнуть лишнего женщине, которая, в конце концов, была совершенно им незнакома.

Чарльз не ответил, жадно вчитываясь в письмо. Закончив, он осторожно спрятал его под тарелку и не произнес ни слова по этому поводу, пока они не покинули Большой Зал.

— Я спросил, знает ли она, какое заклятье может оставить след в форме лотоса, — когда они вышли в пустой коридор, пробормотал Чарльз, так тихо, что Эрик едва расслышал. — Ни одного. И это само по себе говорит о многом.

— Каким образом?

— Не так уж много заклятий вообще оставляют след. А те, по большей части, —смертельные, что значит, что они задокументированы. Луна считает, что это недавно созданное заклинание, а это не так-то просто. Одно дело — как-то изменить уже существующее заклинание, и совершенно другое — изобретение или слияние нескольких заклятий вместе, это крайне сложно. Одним из тех, кто… здесь, посмотри на этот абзац.

Эрик забрал письмо из его пальцев, пробегая взглядам по строчкам, пока Чарльз нервно оглядывался на случай появления свидетелей.

“Одним из тех, кто смог достигнуть успеха в этом, я знала, был наш храбрый Директор Снейп, который создал, по крайней мере, два заклинания, пока учился в Хогвартсе. К сожалению, его исследования проводились в довольно опасной сфере — это Темная Магия, по правде говоря. Не надо забывать, когда речь идет о профессоре Снейпе, что, хотя он умер как герой, он не всегда жил как герой. В любом случае, даже несмотря на то, что я изучаю теорию магии, я не имею доступ к тому немногому, что уцелело из работы профессора Снейпа. Полагаю, в школе хранятся личные бумаги и записи профессора Снейпа. Как заместитель директора, возможно, вы сможете получить доступ, в отличие от меня.”

— Ты можешь? — спросил Эрик, бросая на Чарльза взгляд поверх письма.

— Нет, — глаза Чарльза блестели от какого-то взволнованного подозрения. — Только директор может получить результаты исследований, оставленные его предшественником. Эрик, разве ты не понимаешь? Вот почему Шоу был так заинтересован в том, чтобы стать директором! Вот что беспокоило меня — почему он буквально по головам шагал, чтобы получить должность, на которой он ничего не делает, он даже не пользуется той властью, которую получил, проводит все время, запершись в башне, возможно, там и хранятся бумаги Снейпа…

— Ты делаешь слишком много выводов из небрежного комментария, Чарльз. Мы даже не знаем наверняка, оставил ли что-нибудь Снейп, — взгляд Эрика скользнул по странице. — Что за “Орден Лотоса”? У них мог бы быть мотив…