***

Имоджен была высокой для своего возраста, но сейчас она казалась крошечной, лежа у берега, запутавшись в грязных водорослях. Крошечной и хрупкой — какая ирония, поскольку теперь ей ничего уже не могло причинить вреда.

Добраться до озера как можно быстрее казалось очень важным, но когда они подошли, Чарльз понял, что не имеет ни малейшего понятия, что делать. Что такого жизненно необходимого было в том, чтобы так торопить Мойру? Они не могли перенести девочку или хотя бы прикрыть ее — это было место преступления, пока это предположение не опровергнут. Все, что они могли делать, — стоять, дрожать, чувствуя ужасный контраст между их неровным дыханием и бездыханной Имоджен.

Может быть, было достаточно просто стоять здесь. Может быть, это было жизненно важно — побыть с ней, встречая серый рассвет. Так она не одна.

Чарльз уже замерз, поскольку мантия была накинута поверх одной пижамы, но Мойра, одетая теплее, еще и с накинутым платком, дрожала еще сильнее, и было фактически слышно, как стучат ее зубы. И, по большей части, это было не из-за холода. Она не отводила взгляда от тела Имоджен с момента, как увидела его.

Ксавьер не мог придумать, что бы успокаивающее сказать, так что он просто подался к ней и укрыл краем мантии, привлекая к себе; Мойра уткнулась ему в плечо.

— Эрик был со мной прошлой ночью, — услышал Чарльз от самого себя, произнося это как бы между прочим. — Он не имеет к этому никакого отношения.

— Он спал у тебя под дверью, — поправила его Мойра. — И ты не знал, что он там. Не лги мне, Чарльз. Прибереги это для Патруля.

— Ты просто ревнуешь, — бросил Чарльз, что было совершенно неуместно, но он готов был сказать все, чтобы хоть как-то приободрить Мойру.

Это сработало, и что-то, почти похожее на смех, раздалось у его плеча.

— Не льсти себе, — пробормотала она. — Шон Кэссиди целуется в десять раз лучше тебя.

— Это не трудно, — с сожалением произнес Чарльз. Его краткие ухаживания, начавшиеся вместе с преподаванием в Хогвартсе, закончились как только стало понятно: несмотря на то, что им нравится компания друг друга, никакой настоящей искры нет. Целовать Мойру было все равно что целовать Рейвен. Даже хуже.

Поэтому он с мрачным весельем увидел, как Эрик напрягся, и во взгляде мелькнула ревность, когда он увидел их, стоящих вместе. Но все веселье мигом испарилось при виде Шоу позади него, как напоминание о том, почему они были здесь.

— Бедное дитя, — тяжело произнес Шоу, когда они оказались рядом с ними на грязном берегу. — Какая трагедия. Эрик, ты здесь самый сильный. Подними ее и отнеси в больничное крыло. Там есть холодная комната, мы можем сохранить тело, пока его не заберут. У кого-нибудь есть, во что ее завернуть?

Они все уставились на Шоу. Чарльз обрел дар речи первым.

— Сэр, не думаю, что мы должны трогать ее, пока Патруль не…

— Господи, Чарльз, ты серьезно считаешь, что нам нужен Патруль Обеспечения Магического Правопорядка? Совершенно очевидно, что произошло. Если Патруль вмешается, все будет только сложнее. Ради блага школы, мы должны разобраться с этой… ситуацией так тихо и спокойно, как только возможно. Давай, Эрик.

Шоу был директором, его слово — законом здесь. Чарльз мог только с молчаливым протестом наблюдать за тем, как Эрик поднимает тело Имоджен, перепачканное и грязное, и заворачивает в платок, что дала Мойра. Лицо Эрика было каменным, по нему ничего нельзя было прочесть, но действовал он осторожно, почти нежно.

— Сегодня уроки отменяются, я полагаю, — произнес Шоу, первым направляясь в сторону школы. — От учеников не будет никакого толка, когда будет такая тема для сплетен. Чарльз, ты можешь объявить об этом?

— Конечно, сэр, — он изо всех сил старался, чтобы в голосе не прозвучала ярость. — И я могу поговорить с родителями девочки.

— Нет, нет, это должен сделать я, — произнес Шоу.

“Самое время вспомнить о своих обязанностях”, подумал Чарльз. Не то чтобы он хотел сообщать родителям, которые и так были шокированы, отправляя своего ребенка два месяца тому назад в Хогвартс, что она больше никогда не вернется домой, но он решил, что это должен был сделать тот, кого это хотя бы волновало. Кто-нибудь, но не Шоу, который сейчас что-то напевал себе под нос, пока они шли к замку.

— Кто обнаружил тело? — внезапно спросил Шоу. — Ты, Мойра?

— Нет, сэр, это была Долли Дурсли, — нерешительно сказала та. — Они были близкими подругами, знаете, жили в одной комнате, а когда Имоджен не вернулась вчерашней ночью, она заволновалась. Первым делом с утра она пошла ее искать и…

— Сперва пошла к вам, поскольку вы декан, — пробормотал Шоу. — И вы пошли к Чарльзу, а не ко мне, вот это уже интересно. И каким образом тут замешан Эрик? Ладно, не так уж и важно. И, разумеется, мне надо поговорить с мисс Дурсли, как только мы устроим мисс Кокс.

“Устроить” Имоджен предполагало то, что ее уложат на стол в холодной комнате больничного крыла, которая обычно использовалась для хранения определенных препаратов, растений и, да, тел — Имоджен не была первой ученицей, умершей в стенах Хогвартса. Мадам Помфри, очень старая (но еще полная сил) школьная медсестра, застыла позади них, побледнев, на ее глазах были слезы. По крайней мере, по дороге в больничное крыло они не встретили в коридорах ни одного студента.

Уложив ее, Эрик попытался поправить платок, как будто так ей было бы удобнее. У него не получилось.

— Приведите ее в порядок, мадам Помфри, — произнес Шоу. — Уверен, что ее родители появятся очень скоро, им бы не хотелось увидеть ее такой.

Это было бы заботливо и весьма продуманно, если бы это предложил кто-то другой; из уст Шоу это звучало по-деловому, и затевалось только чтобы избежать позора. Как когда ты застилаешь кровать, если ожидаешь друзей.

— Чарльз, сделай объявление, уверен, что к тому моменту, как ты дойдешь до Большого Зала, дети уже соберутся. Мойра, отведи меня к мисс Дурсли.

Чарльз безуспешно пытался дать Мойре понять — возможно, она и сама это понимала, — что не стоит оставлять Долли наедине с совершенно бестактным Шоу, но встретился взглядом с Эриком, и тот чуть кивнул, следуя за директором в коридор. Чарльз не думал, что присутствие Эрика как-нибудь приободрит девочку, но все равно был благодарен за это.

“Нужно одеться”, — подумал Чарльз, прежде, чем идти к студентам. Он легко сжал плечо мадам Помфри, выражая свое сочувствие, и направился к своей комнате, стараясь не смотреть на мертвого ребенка на столе.

========== Глава 9. ==========

Эрик думал, что увидит Долли Дурсли рыдающей и бьющейся в истерике, как в тот раз, когда она испугалась картины со змеей. Он не стал бы винить ее на этот раз. И она действительно рыдала, но молча, прерывисто; кажется, ей дела ни до кого не было, она сидела на диване Мойры рядом с Рейвен, держа спину прямо. То и дело она содрогалась, как в лихорадке, несмотря на пальто и накинутое одеяло, разожженный камин и чашку чая в ее руках. Она едва ли подняла голову, когда они зашли в комнату.

Мойра тут же села рядом с Долли; Шоу был вынужден занять кресло, чтобы оставаться в поле ее зрения. Эрик остался стоять.

— Мисс Дурсли, — произнес Шоу.

— Она не в том состоянии, чтобы говорить, — отозвалась Рейвен, глаза ее полыхнули желтым.

— Как бы там ни было, я должен ее кое о чем спросить. Мисс Дурсли, посмотрите на меня.

Девочка сделала глубокий, судорожный вздох, затем подняла глаза на Шоу.

— Так-то лучше, — произнес он со своей особенной улыбкой-одними-губами. — Долли, мне нужно, чтобы ты рассказала, что именно произошло этим утром.

Запинаясь, тусклым голосом Долли рассказала им примерно то же самое, что и Мойра: Имоджен не вернулась в спальню, она пошла искать ее, сначала в замке, затем на территории.

— Почему ты пошла на озеро? — спросил Шоу.

Она пожала плечами.

— Она должна была быть где-нибудь. А там я еще не искала.

— Ты не думаешь, что она могла… утопиться?