Чарльз моргнул.
— Бывает такое с людьми, нас беспокоят подобные вещи.
— Вам обоим надо в Больничное Крыло… — произнесла Мойра.
— Нет! — рявкнул Эрик.
— Думаю, мы будем в порядке, Мойра, — произнес Чарльз, стиснув зубы, чтобы можно было говорить, не заикаясь. — Нам просто нужно согреться. Все, что нужно, — огонь. И одеяла. И сухая одежда. И, может быть, немного какао.
Наконец-то они оказались у окна спальни Чарльза. Но Эрик внезапно начал сопротивляться.
— А куда тебе еще идти, друг мой? — нетерпеливо одернул его Чарльз. — Ты ведь слизеринец. А в вашей гостиной можно мясо хранить, не испортится. Иди сюда и прекрати валять дурака.
Эрик залез в окно.
Соседи по комнате Чарльза спали, как убитые, он в этом убедился, так что попытки не шуметь были скорее формальными, когда доставал сухую одежду и набирал столько одеял, сколько мог унести, взяв даже несколько из тех, которые спихнул с кровати Стивен Клируотэр.
— Ну, давай, вперед, — произнес Чарльз, наполовину уже стянув промокшую рубашку, когда заметил, что Эрик просто пялится на сухой свитер и брюки, которые он ему сунул. — Ты никогда не согреешься, пока на тебе мокрая одежда. Вперед, стыдливая девица, обещаю, что не буду подглядывать, — он повернулся спиной к нему и переоделся так быстро, насколько позволяли онемевшие и дрожащие руки. Обычно он тоже был довольно стеснительным, если еще не сильнее Эрика, но сейчас просто не было времени на подобные глупости. Особенно если учесть, что губы у Эрика уже посинели. — В гостиной камин горит всю ночь. Советую сесть так близко к нему, как только можешь, только не обожгись. Нам сюда, — он всучил Эрику одеяла и подтолкнул к двери. — Я сейчас! Иди.
Эрик не был уверен в том, что не спит. Может быть, это была галлюцинация, и пока он тонул, его умирающий мозг придумывал все это — позволил ему поверить, что его спасли из воды, послали к камину, и им командует маленький нелепый и очень странный мальчик-ertrunkenen Maus, который, кажется, считает, что они теперь друзья.
Он все еще дрожал, но к тому моменту, как Чарльз уселся возле камина, держа в руках чашку, он уже чувствовал свои руки. Тот сделал большой глоток (очки запотели), затем передал чашку Эрику.
— Волшебная самосогревающаяся и самопополняющаяся чашка какао, — произнес Чарльз с блаженной улыбкой. — Потрясающе. Не опустеет, пока нужна, но она только одна, так что будем пить по очереди.
Эрик сделал осторожный глоток, затем побольше. Какао было потрясающим. Третьим глотком он почти опустошил чашку. Он наблюдал, как она снова наполняется, грея руки, пока Чарльз возился с одеялами и вытирал очки.
— Как ты вообще оказался в Хогвартсе? — вырвалось у Эрика. — Разве для этого тебе не должно быть одиннадцать лет?
— Мне двенадцать, — сухо откликнулся Чарльз, забирая чашку. — И я на втором курсе, как и ты. Просто ты больше остальных, потому что начал на год позже.
— Ты обо мне все знаешь? И это в порядке вещей, ага.
— Я просто наблюдаю. Ты — Эрик Леншерр, тот самый, тебе тринадцать лет, ты сирота, тебя забрал из Германии профессор Шоу, ты слизеринец, хороший ученик, неплохой Загонщик, плохо ладишь с людьми, а сегодня вечером потерял палочку в Озере. Выпей еще какао, тебя трясет. А я — Чарльз Ксавьер, магглорожденный, рэйвенкловец, хорош в Заклинаниях, ужасен на метле, также жалок в общении, а сегодня вечером я спас тебе жизнь. Мы теперь квиты по части знаний друг о друге?
Эрик очень сомневался, что тут можно быть квитыми, но только кивнул и отпил из чашки.
— Магглорожденный?
Чарльз фыркнул.
— Ой, вот только не надо этих слизеринских штучек, Эрик, ты выше этого. Лучше расскажи, почему из-за дурацкой палочки стоило тонуть.
— Это не дурацкая палочка, — Эрик почувствовал, что какао встало в горле комом. — Ее сделали мои родители, мы сделали ее вместе, и это… это все, что у меня осталось… Все, что осталось на память о моей семье, и теперь ее больше нет… — к его ужасу, по щекам покатились горячие слезы, выжигая на лице дорожки. — У кальмара новая игрушка, а для меня это как потерять их снова, потому что пока у меня была палочка, со мной было что-то от них, а теперь я один, теперь я один, — он яростно вытер слезы с щек, глядя на что угодно, только не на мальчика, который стал свидетелем его срыва.
Но Чарльз не засмеялся и не смутился, просто подался к Эрику, укрывая его теплым одеялом, и обнял его за плечи.
— Нет, Эрик. Ты не один.
Тот осмелился взглянуть в эти огромные искренние голубые глаза, за дурацкой черной оправой. Чарльз был нелепым магглом, и, очень возможно, что и придурком, и Эрик не был уверен, что хочет дружить с кем-то вроде него, но он обнял Чарльза в ответ и произнес:
— Ну ладно. Может быть, и нет.
========== Глава 8. ==========
— Имоджен Кокс мертва.
Эрика буквально передернуло, он схватился за дверной косяк, чтобы не упасть.
Чарльз просто уставился на них, сначала на Мойру, потом на Эрика.
Аппарировать на территории Хогвартса было невозможно, но только это было бы единственным способом спастись от взгляда Чарльза — боли, недоверия и первых отблесков обвинения.
Это не моя вина, Чарльз, не моя вина.
— Так, — произнес Чарльз сбивчиво, затем более решительно, — значит, так. Эрик, мой друг, мне нужно, чтобы ты сходил за Рейвен и попросил ее посидеть с Долли. Затем приведи директора. Мы с Мойрой будем у озера. И, Эрик, — он придержал его за руку, когда тот уже развернулся, чтобы уйти, — не позволяй ему говорить с Долли. Этому человеку не место рядом с шокированным ребенком.
— Полностью согласен.
Эрику пришлось спрашивать дорогу у портретов, прежде чем он дошел до комнаты Рейвен. Она появилась в дверях в пушистом белом халате, сонно хмурясь, но почти сразу же на лице появились горе и гнев.
— Гордишься собой? — прошипела Рейвен, кажется, уже подумывая о том, чтобы врезать ему. — Каково это — чувствовать, что довел одиннадцатилетнюю девочку до самоубийства?
— Ты высказала столько необоснованных предположений, что я даже не знаю, какую догадку исправить первой, — голос Эрика звучал холодно и ровно. Он пришел не затем, чтобы оправдываться перед Рейвен. — Злость на меня не поможет мисс Дурсли, так что лучше займись девочкой. Предлагаю начать прямо сейчас.
Комнату Шоу он нашел сам; чтобы зайти в Башню, использовал Срочный Пароль, предназначенный для учителей. Уже подняв руку, чтобы постучать, он снова опустил ее, поняв, что пальцы дрожат.
Возьми себя в руки, Леншерр. Самое глупое, что можно сделать, — показывать Шоу свою слабость.
Это была не его вина. Не его. Он ничего не знал об обстоятельствах смерти этой девочки. А обвинять его можно будет только если кто-нибудь найдет доказательства того, что он имеет к этому отношение.
Он сделал глубокий вдох и быстро постучал, тут же распахивая дверь.
— Эрик? — Шоу был полностью одет, выглядел немного устало, и тут же нахмурился с беспокойством. — Так это ты использовал пароль? Что-то не так?
На мгновение слова встали поперек горла, но Эрик заставил себя сказать:
— Один из учеников мертв, сэр.
— Великий Мерлин! Кто? Почему?
— Имоджен Кокс, сэр. Я не знаю подробностей, только что она была найдена в озере. Мойра и Чарльз там.
— Конечно. Старина Чарльз, всегда опережает меня на один шаг, — сухо произнес Шоу, отворачиваясь, чтобы найти верхнюю одежду и переобуться.
Конечно, Шоу волнуется об обуви в такой момент.
От Башни Директора до озера было далеко. Шоу молчал — никаких вопросов, никаких замечаний. Он шел ровно, в отличие от Мойры, но не тяжело, как Эрик. Если бы понадобилось описать, он бы сказал, что Шоу шел, чуть ли не подпрыгивая. Конечно, тот всегда был немного… аутсайдером, в социальном плане. Разговоры зачастую казались продуманными заранее, движения он как будто заучивал, они не были естественными. А улыбка никогда не касалась глаз.
С другой стороны, это было неплохо. Не надо было волноваться о том, что заденешь чувства Шоу. Для этого нужно, чтобы они были.
