— Да, директор, — прокричал в ответ Лиман как можно более покорно, насколько только позволяла громкость. — Хиггс, отдай ему его… Хиггс?
Мертвенно-бледный Хиггс пялился с ужасом на блестящую внизу воду. В руке ничего не было.
Они искали в течение часа, как настояла профессор МакГонагалл, прежде чем заставила их идти на ужин.
— Вы не найдете ее сейчас, уже темнеет, — произнесла она, с сочувствием похлопав Эрика по плечу. — И слишком велик риск, что вы упадете в воду. Не теряйте надежды, юноша, возможно, она выплывет через день или два. Но, боюсь, остается надеяться только на это, если не подействовали Манящие Чары, возможно, ее больше нет. Сложно понять, когда вы не слишком хорошо знаете о том, где именно она упала. А теперь в замок, юноши, согрейтесь, иначе в команда Слизерина превратится в ледяные статуи.
На ужине Эрик пялился в свою тарелку невидящим взглядом и не слышал жалких извинений Хиггса.
Он несколько часов лежал в кровати, прислушиваясь к дыханию спящих однокурсников, чувствуя себя измученным, опустошенным и ошеломленным. Его палочка, которую они создали вместе с отцом и матерью, их руки вели его, они обещали, что эта палочка будет верно служить ему всю жизнь. И он потерял ее.
Нет, черт возьми, я не потерял. Ярость нарастала в груди, и она была гораздо лучше, чем пустое отчаяние. Эрик вскочил с кровати, оделся потеплее и вылетел в окно на метле.
По пути он захватил палочку Хиггса.
Чарльз был безнадежен. На испытаниях он так держался на метле, что его высмеяли даже до того, как он оторвался от земли. Он не очень-то хотел играть в квиддич, но он хотел освоить хотя бы элементарные вещи, которые умеют все волшебники, поэтому когда Мойра МакТаггерт, четверокурсница-Охотница из Хаффлпаффа, предложила показать несколько приемов, он с радостью ухватился за эту возможность. Но он настоял на том, чтобы их тренировки проходили после наступления темноты, чтобы никто не увидел и не смеялся над ним. Мойра поняла и спорить не стала.
— Впечатляет, действительно, — произнесла Мойра, стуча зубами, когда они дрейфовали по периметру; Чарльза постоянно заносило вправо.
— Ты врешь очень мило, но этого не нужно, — откликнулся Чарльз с безропотной улыбкой. — Давай вернемся, пока не замерзли. О чем мы только думали, а ты позволила вытащить себя такой ночью.
— Ну, ты был таким несчастным, Чарльз, я не могла не…
— Подожди-ка, — Чарльзу удалось остановить метлу только со второй попытки; он уставился на темную фигуру на фоне лунной дорожки озера. — Там внизу кто-то есть. Посмотри! Как думаешь, что он делает?
— Я никого не вижу, — произнесла Мойра, — но это у тебя заколдованные очки, так что поверю на слово.
Чарльз водрузил их на место — огромные, нелепые, постоянно падающие с носа, и, что бы там ни говорила его мать, не очаровательные, — и направил свою метлу к незнакомцу. Магия делала ночь немного светлее, но силуэт все равно был нечетким. Чарльз начал спускаться к озеру, Мойра следовала за ним.
Силуэт метался у самой воды, размахивая палочкой, снова и снова доносилось “Акцио, палочка!”. Незнакомец нарезал круги в одну и развернул в другую сторону, повернувшись к ним лицом.
— Это Эрик Леншерр, — с удивлением произнесла Мойра. — Один из слизеринских Загонщиков.
— Этот высокий немецкий мальчик, к которому так часто лезут?
Но тот всегда держался стойко, с безразличным лицом, не реагируя даже на самые жестокие нападки, и это не могло не впечатлять. Чарльз понимал, что его собственная реакция всегда только раззадоривает мучителей, поэтому не мог не завидовать силе воли и гордости мальчика. Не то что бы они были в одинаковых ситуациях, но тот смотрел опасности в лицо.
— Акцио, палочка! — снова выкрикнул Эрик; Чарльз подумал, что это странно, поскольку она была у него в руках, но, к его удивлению, поверхность воды начала колебаться, и Эрик издал радостный вопль, когда, рассекая волны, появилась волшебная палочка.
Следом за ней — щупальце.
Эрик уставился на него, выглядя ошеломленным, совершенно так же, как чувствовал себя Чарльз; он потерял концентрацию, и заклинание потеряло свое силу.
Щупальце втащило палочку обратно в воду.
— Nein! — закричал Эрик, разворачивая метлу.
Чарльз произнес несколько слов, которые никогда в жизни не произносил вслух, и стремительно понесся на метле вниз.
Он описал несколько кругов над самой водой, ожидая, что голова Эрика вот-вот появится над поверхностью, но не увидел его. Кальмар — должно быть, детеныш, о котором вокруг все твердили — утащил его вниз.
Вот! Лицо Эрика было видно всего лишь с мгновение, он задыхался, протягивая руку; Чарльз схватил ее…
… и был стянут с метлы, когда кальмар снова нырнул.
Вода была невероятно холодной, Чарльз едва удержался от того, чтобы инстинктивно не сделать вдох, иначе моментально бы утонул. Он ухватился обеими руками за Эрика и толкнулся, пытаясь вытащить их обоих наверх, но не помогал, даже несмотря на то, что их тянуло на дно. Неужели детеныш кальмара пытался утопить их? Чарльз никогда бы не подумал, что животные могут что-то замышлять…
Нет, понял он, кальмар даже не тянул их за собой, только палочка, за которую Эрик цеплялся, оскалив зубы.
Потерять свою палочку было ужасно, Чарльз это понимал. Но все же не ужаснее, чем утонуть. Он вцепился ногтями в руку Эрика, пытаясь заставить его отпустить… Успешно сработало с одной рукой, поэтому ему удалось заставить его вынырнуть; несколько вдохов, не надолго, но достаточно, чтобы прокричать:
— Отпусти ее, Эрик! Ты должен отпустить! — прежде, чем они снова оказались под водой.
Чарльз осознал, что перед ним стоит определенный выбор. Если Эрик продолжит настаивать на своем, отпустит ли он его, позволит умереть, а сам спасется? Сможет ли он сделать это?
Все-таки, нет. Хотя было трудно, и пальцы онемели, он не отпустил, все так же цепляясь за руки Эрика, не обращая внимания на все попытки мальчика сбросить его.
Неужели чары на его очках истощились? Или в глазах темнело от недостатка воздуха?
А. Определенно, в глазах темнело. Словно находясь очень далеко, Чарльз наблюдал за тем, как Эрик выпускает палочку из пальцев и плывет к поверхности, одной рукой потянув Чарльза за собой.
Вынырнуть было словно врезаться лицом в айсберг. Чарльз хватал ртом воздух, откашливаясь, чуть ли не наглотавшись воды снова, прежде чем смог освободить от нее промерзшие легкие. Эрик безостановочно ругался на немецком — по крайней мере, Чарльз предположил, что это были ругательства, и адресованы именно ему.
— Dummkopf! Idiot! Откуда ты взялся? Что ты делаешь?
— Спасаю твою жизнь, — выдохнул Чарльз. — Всегда пожалуйста. Мойра! Сюда!
Испуганная Мойра, одновременно с раздражением и облегчением, подгоняла брошенные метлы в их сторону.
— Меня зовут Чарльз Ксавьер, — его зубы стучали с такой силой, что сказанное разобрать было трудно. Он протянул ладонь для рукопожатия, но Эрик уставился на него как на инопланетянина. С помощью очков Чарльз явственно видел, что губы у Эрика синие.
— На метлы, вы, два идиота, пока не замерзли насмерть! — прошипела Мойра, и они честно попытались это сделать, с трудом, дрожа чуть ли не до судорог. Мойра фактически втащила Чарльза на его метлу, он развернулся к Эрику и втащил его перед собой.
— Лучше т-ты, Эрик, — выдавил он, содрогаясь. — Я уж-жасен на метле, даже когда не замерзший до полусмерти. Мойра, проследи, чтобы метла Эрика летела з-за нами?
Смущаться было уже поздно, и, в любом случае, мальчик был его должником, так что Чарльз обнял Эрика обеими руками за талию и уткнулся в его спину. Не то чтобы он был теплее его самого, но это помогало защититься от ветра, пока они летели в замок, промокшие и дрожащие. Ледяной воздух впивается, словно сотня лезвий.
— Что ты там делал? Зачем нырнул за мной? — прорычал Эрик.
— Я тренировался. А ты бы точно утонул, если бы я этого не сделал.
— Я был бы в порядке! Ты потерял сознание! И какое тебе дело, если бы я утонул?
