- Я мог исчезнуть вместе с тобой, - упрямо проговорил Уотсон. Его затопило отчаяние. Выбранный Шерлоком путь был абсолютно неверен, существовало множество других вариантов, и Джон хотел заставить его это понять, но здесь и сейчас не мог пробиться через чужую логику. – Ты всего лишь должен был мне сказать. Я бы пошёл за тобой куда угодно.

- Я знаю, - прозвучал ответ. Голос Шерлока и его глаза вдруг наполнились такой нежностью, что у Джона всё замерло внутри. – Я знаю, что ты пошёл бы. Небом клянусь, Джон, меня убивала необходимость покинуть тебя, но выбора у меня не было никакого. Я должен был умереть окончательно и бесповоротно, чтобы заняться уничтожением преступной сети. Я не… Я не предполагал, что понадобится так много времени.

Вдруг колени подогнулись, и Джон тяжело осел на край кровати. Ему нужно было пространство - близкое присутствие Шерлока его подавляло. Или поддерживало? Доктор всегда считал себя неглупым человеком, пусть и не таким блестящим, как детектив, хотя тот порой рассуждал, как пятилетний ребёнок. Он отказывался верить, что не было других возможностей разобраться со сложившейся ситуацией, и хотя придумать альтернативу не мог, это ничуть не меняло общего отношения к делу. Злость не проходила: примитивное животное чувство превращалось в нечто грубое, тёмное и страшное.

Он нестерпимо хотел врезать Шерлоку.

Ещё сильнее он хотел его поцеловать.

Но ни того, ни другого он не мог себе позволить – не сейчас.

- Куда ты отправился?

Пристально разглядывающий его детектив дёрнулся, услышав вопрос. Он ждал чего-то другого – не вопросов.

- Сначала я поехал сюда, в Иствел. После падения на мне остались небольшие ушибы.

Если бы ярость не поглотила все силы Джона, наверное, он бы рассмеялся.

- Затем… Я не помню. Я был везде и нигде. Я… Неизвестно было, насколько широко раскинулась сеть Мориарти, и у меня почти не было зацепок. Я начал с самых мелких прислужников и постепенно добирался до боссов.

- Когда ты говоришь – добирался, ты имеешь в виду…

Когда Уотсон нашёл глаза Холмса своими, в них была смерть. И ни тени эмоций. Было время, когда его взгляд был таким постоянно, пока однажды его не согрело понимание, что Джон Уотсон – необыкновенный человек, пока он не поймал своё отражение в синих глазах своего доктора и не прижался к согретой бурым свитером коже. Взгляд был пустой, мертвенный, отталкивающий.

- Я подразумеваю – убивал. Или смотрел, как их убивают. Иначе говоря – расправлялся с ними.

У Джона сдавило горло – он почти не мог дышать. Уотсон знал, что такое – убить человека. Он был солдатом, воевал с оружием в руках, в него стреляли, он стрелял в ответ, чтобы убить или быть убитым. Он был способен и на хладнокровное убийство, но только ради Шерлока (в этих случаях он считал насилие оправданным).

И вот теперь Шерлок стал палачом – это было чудовищно. Это он, Уотсон, должен был убивать людей, чтобы спасать жизнь Холмса, а также свою собственную. То, что Шерлок устранял преступников ради его безопасности, не оправдывало произошедшей кошмарной метаморфозы. Пусть это было ханжеством с его стороны, но Джон пришёл в ужас.

- Сколько? – спросил он, желая узнать, как много человек сложили головы во имя сохранения его жизни.

- Я не знаю, - голос Холмса зиял пустотой. Уотсону была знакома эта пропасть – он сам в неё заглянул, вернувшись из Афганистана на родину. Он слышал эту пустоту в голосах товарищей по оружию. Для Джона было ударом, что Шерлок внезапно превратился в солдата, выбрав этот путь добровольно. Возможно, детектив и раньше воевал с целым миром, но теперь делал это с оружием в руках.

- А что с сетью Мориарти?

Шерлок покачал головой.

- У него… был помощник. По имени Моран. Себастьян Моран. Он оказался весьма изобретательным. Когда босс выбыл из игры, он занял его место и успешно продолжил дело. На него очень сложно выйти.

- Ты здесь, чтобы изловить его, - это прозвучало не как вопрос, и Шерлок молча кивнул в знак подтверждения. – У тебя получится?

- Рано или поздно. Его долго пришлось выслеживать. Он прекрасно заметает следы. У Ирен появился новый план, и ей кажется, что на этот раз всё получится.

- Ты работаешь с Ирен? Она жива? Я думал…

- Ты думал, что Майкрофт расправился с ней? Он пытался. Не один раз. Неудачно. Тогда он прекратил попытки и завербовал её. Он счёл, что будет весьма выгодно иметь сотрудника, которого нет в списке живых. Не я решал, работать мне с ней или нет, хотя вынужден признать её незаурядные способности. В придачу к стервозности.

Внезапно вместо злости Уотсоном завладела непреодолимая, сводящая с ума ревность. Он помнил, как легко Ирен завладела вниманием детектива, не меньшим, чем Джон. Она была потрясающе красива. Больно было осознавать, что она превосходила доктора во всём: в уме, ловкости, остроумии. Кроме того, она была невероятно привлекательна, и сам Джон, уже покорённый Шерлоком и неспособный смотреть на других как на объект страсти, не мог не заметить её пьянящую сексуальность. Знать, что она постоянно, уже бог знает сколько времени, находится поблизости от Шерлока, его мужа, было невыносимо.

Чувствуя изучающий взгляд мужа на своём лице, он сидел и кипел от злости, постепенно разбираясь в том, что узнал. Несомненно, Шерлок с лёгкостью читал все его мысли и испепеляющие его эмоции.

- Джон, - раздался тихий зов, - Джон, у меня не было выбора. Ни в чём.

- У тебя всегда есть выбор, Шерлок Холмс, - прорычал Уотсон и вдруг обнаружил себя стоящим вплотную к Холмсу. Тот сделал попытку отступить, и если бы ярость Джона позволила ему сохранить способность думать, он был бы весьма польщён тем фактом, что смог разделить прерогативу матушки в способности усмирить Шерлока Холмса.

Ничего этого не видя, он грубо обхватил лицо Шерлока руками и с силой прижал к своему. Это походило больше на укус, чем на поцелуй, злость сделала его жестоким, но Шерлок принял его и покорно отдался во властные руки партнёра, подставляясь под требовательные губы и зубы. Джон протолкнул язык в рот Шерлока и почувствовал вкус кофе и ещё чего-то душераздирающе знакомого, но бившаяся в нём ярость заглушала болезненно острую радость, что судьба подарила ему возможность ещё раз поцеловать любимого человека.

Холмс тихо застонал и попытался обнять мужа за плечи, но Уотсон с силой впечатал его в стену – Шерлок даже вскрикнул от боли, широко распахнув глаза и с опаской глядя на Джона.

Тяжело дыша, доктор проговорил детективу на ухо тихим и полным угрозы тоном:

- Слушай очень внимательно то, что я собираюсь тебе сказать, Шерлок Холмс, потому что повторяться я не буду. Ты сделал неверный выбор. Ты должен был с самого начала рассказать обо всём мне. Ты должен был посоветоваться с братом, с матерью, в конце концов, и мы бы вместе что-нибудь придумали.

- Джон, я…

- Молчать! – рявкнул Уотсон, вжимая плечи Холмса в стену. Джон почувствовал, как исхудал его муж, но отложил эти мысли на потом. – Заткнись и слушай меня, потому что ты должен усвоить это раз и навсегда. Мы с тобой были командой, Шерлок. Во всём. Затем ты умер и почти убил меня этим, я не хотел жить, потому что без тебя жизнь потеряла всякий смысл. Ты был неправ, Шерлок, ты ошибся. Ты меня понял?

Холмс молчал и упрямо смотрел в горящие бешенством глаза Уотсона. Джон зарычал и ещё раз толкнул его.

- Ты. Всё. Понял?

Неземные глаза сузились, рот крепко сжался – и Джон распознал неповиновение и вызов. Он вплотную придвинулся к Шерлоку, рыча, как насильник, настигающий жертву, чтобы либо поцеловать, либо ударить, но желание поцеловать возобладало. У детектива была своя непреодолимая зависимость – у доктора своя, и это было очевидно.