Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Некоторые экономисты, опять-таки принципиальные догматики – апологеты свободного рынка и марксисты, утверждают, что даже если мелкое семейное фермерское хозяйство может иногда исправно работать, то принципы его функционирования неприменимы к «товарным культурам», выращиваемым на плантациях в некоторых частях Азии, таким как сахар, бананы, каучук и пальмовое масло. Здесь, безусловно, верно следующее: овощи, выращиваемые в домашнем хозяйстве, и продовольственные культуры, такие как рис и кукуруза, нуждаются в разных типах ухода. Например, сахарному тростнику, которому для созревания нужен почти год, требуется глубокая вспашка, что может сделать только трактор. Поэтому очевидно, что такие культуры следует выращивать на укрупненных, хорошо механизированных плантациях. Тем не менее урожаи сахарного тростника на небольших семейных фермах Тайваня или Китая традиционно на 50 % превышали урожаи на доколониальных или постколониальных плантациях Филиппин или Индонезии{21}. С 1960-х гг. на мировом рынке бананов семейные хозяйства Тайваня тоже сделались более успешными, чем плантационные хозяйства Азии. Изучение производства натурального каучука в колониальной Малайзии, проведенное в 1920-х гг., показало, что доходность у мелких фермеров была гораздо выше, чем на плантациях.

Большинство агротехнических требований, которые предполагают наличие крупных ферм, в действительности преодолевается довольно легко – например, можно взять в лизинг трактор или использовать его совместно для вспашки под посев сахарного тростника или пересадки каучуковых деревьев.

Поразительно, что во многих странах Азии и Африки, таких как Малайзия, Кения и Зимбабве, где европейские колонизаторы ввели крупномасштабное сельское хозяйство, они активно препятствовали конкуренции со стороны мелких местных фермеров и прямо или косвенно субсидировали крупное сельхозпроизводство, вливая налоговые поступления в инфраструктуру, поддерживающую плантации{22}. Этого ведь не потребовалось бы, будь плантационное сельское хозяйство на самом деле эффективным?

Однако аргументы в пользу высокой эффективности мелких хозяйств отнюдь не так просты, как кажутся. Очень высокая урожайность, достигнутая в Японии, Южной Корее, Китае и на Тайване обусловлена не только размером фермерского хозяйства, но и его сочетанием со сложной инфраструктурой, которая была создана, например, для поставки удобрений и семян, для облегчения хранения урожая, маркетинга и продаж. Без адекватной поддерживающей инфраструктуры небольшие фермы повсеместно бедствуют, как это было после неудачных земельных реформ в таких государствах, как Филиппины.

Нельзя утверждать с абсолютной уверенностью, что именно радикальная земельная реформа привела к одинаково грандиозному увеличению урожайности во всех странах Северо-Восточной Азии и каждой культуры в Восточной Азии. Однако свидетельства произошедшего в Китае, Японии, Корее и на Тайване производят сильное впечатление: правильная земельная политика, ориентированная на эгалитарное семейное фермерство, привела к самым впечатляющим успехам в послевоенной мировой истории экономического развития.

Положительные стороны изобилия

Уже в первые 10–15 лет вслед за переходом к мелкому семейному сельхозпроизводству в успешных государствах Восточной Азии валовой объем продовольственной продукции возрос с 50 % (в Японии, которая и так уже собирала самые большие урожаи в регионе) до 75 % (на Тайване). Увеличение сельхозпроизводства экономисты традиционно считают важным, поскольку это ведет к возрастанию прибыли, что влечет за собой и рост сбережений, которые затем могут быть использованы для инвестиций в производство{23}.

К тому же высокие урожаи влекут за собой и значительный рост потребления на селе, и, когда фермеры создают спрос на потребительские товары, это, возможно, имеет еще более важное значение. Знаменитые восточноазиатские корпорации начиная с Японии эпохи Мэйдзи до послевоенной Южной Кореи и современного Китая заработали свои первые миллионы, адаптируя продукцию к запросам сельских рынков, обширных, но с ограниченными наличными средствами. Местные фирмы усвоили главные уроки маркетинга касательно сельского населения, с которым они имели естественное культурное сродство. Примером могут служить японские Toyota и Nissan, создавшие после Второй мировой войны надежные автомобили для грунтовых дорог на шасси маленького грузовика, или ранние двигатели Honda мощностью 50 лошадиных сил, использовавшиеся для переделки велосипедов в мотоциклы. Позже уже китайские фирмы пережили подъем благодаря поставкам на сельские рынки крышных солнечных водонагревателей и уцененных систем мобильной телефонии, использовавших существующую инфраструктуру стационарной связи{24}.

Еще одно преимущество максимального повышения продуктивности сельского хозяйства следует рассматривать в перспективе внешней торговли. Государства, только начинающие свое экономическое развитие, никогда не имеют достаточных запасов иностранной валюты и могут запросто растратить ее на импорт продовольствия в бóльших, чем это нужно, объемах. А это, в свою очередь, подорвет возможности страны по импорту технологий, обычно промышленных, имеющих важное значение для развития экономики и обучения персонала. Например (хотя в то время этот момент плохо осознавался), во многом усилия Латинской Америки по индустриализации после Второй мировой войны были подорваны потому, что регион проявлял себя в наращивании экспорта промышленных товаров гораздо лучше, чем в увеличении продуктивности сельского хозяйства. В результате, по мере того как доходы росли и люди потребляли все больше продуктов питания (в том числе мяса, для производства которого требуется больше земли, чем для производства овощных культур), страны Латинской Америки либо сокращали экспорт своей сельхозпродукции, либо увеличивали импорт продовольствия. В обоих случаях в конечном итоге сельское хозяйство, как правило, растрачивало иностранную валюту, которую государство зарабатывало на промышленном экспорте или на сокращении промышленного импорта.

Латинская Америка много потеряла в 1950, 1960 и 1970-х, следуя стратегии развития, которую экономист Майкл Липтон назвал «городским уклоном», или склонностью городских элит, правящих бедными странами, недооценивать фермеров{25}. Подобно большинству развивающихся стран (сильные отголоски этого подхода ощущаются сегодня в Юго-Восточной Азии) государства Латинской Америки расплатились за то, что уделяли сельскому хозяйству слишком мало внимания. Это обернулось бедами не только для фермеров, но и для развития стран в целом{26}.

Остается добавить, что семейные фермы играют жизненно важную, незаменимую роль в социальном обеспечении населения. Бедные страны не в состоянии предоставлять пособия по безработице или другие социальные выплаты. Поэтому в периоды экономического спада для рабочих сельского происхождения, уволенных с заводов, особую важность приобретает возможность вернуться на свои семейные фермы. На Тайване примерно 200 000 заводских работников снова занялись фермерством в период первого нефтяного кризиса в середине 1970-х; аналогичные временные обратные миграции в последние годы проходили и во время экономического спада в Китае{27}. Тем азиатским странам, где земельная реформа сработала, удалось избежать появления легионов неимущих граждан или занявших гектары земли лагерей сквоттеров, ставших характерными приметами наций, практиковавших крупномасштабное фермерство, – от Великобритании XVIII в. до современных Филиппин.

Страны Северо-Восточной Азии устроили для себя наилучший старт в экономическом развитии, благодаря тому что уделили внимание сельскому хозяйству. При этом импульс к развитию усилился еще и за счет выбора средств, с помощью которых было достигнуто максимальное увеличение урожайности. Обеспечив фермерские семьи равным количеством земли для возделывания, правительства создали, можно сказать, лабораторные условия для почти идеальной конкуренции. Такая конкуренция охватила множество участников без каких-либо ограничений и позволила свободно собирать информацию, которую экономисты-математики просто измышляют (и к которой многие другие экономисты относятся презрительно, потому что она встречается крайне редко). Но в данном случае условия сродни тем, что моделируются в учебниках по экономике, действительно были созданы.

вернуться

21

Усредненные показатели за период 1953–2007 гг., по данным Совета по сельскому хозяйству Тайваня (Taiwan Council of Agriculture) и Фонда исследовательского института сахароперерабатывающей промышленности Филиппин (Philippines Sugar Research Institute Foundation). Тайвань был главным производителем сахара в 1950-х и 1960-х гг.; однако сегодня сахарный тростник здесь больше не считается важной сельскохозяйственной культурой.

вернуться

22

О Малайзии см.: Lim Teck Ghee, Peasants and Their Agricultural Economy in Colonial Malaya, 1874–1941, East Asian Historical Monographs (Kuala Lumpur and New York: Oxford University Press, 1977), pp. 90–95. Автор рассматривает меры, предпринятые британскими колониальными властями для того, чтобы отбить у мелких арендаторов охоту конкурировать с владельцами каучуковых плантаций. О Кении и Зимбабве см.: Bill Freund, The Making of Contemporary Africa (Bloomington, IN: Indiana University Press, 1984), p. 111. Автор ссылается на субсидирование в колониальной Кении крупных хозяйств, принадлежавших белым владельцам, включая чайные плантации, чтобы сохранить их прибыльными, а также на тот факт, что в Южной Родезии мелкие арендаторы продолжали поставлять в города бóльшую часть продовольственных товаров со своих небольших участков, хотя половина обрабатываемых земель была захвачена белыми поселенцами. Фрейнд заключает: «Крестьяне, как ни удивительно, работали более продуктивно в пересчете на один акр земельного участка». В книге Klaus W. Deininger, Land Policies and Land Reform (Washington DC: World Bank Publications, 2004), p. 16, также указывается, что в Зимбабве законы колониальной эпохи затрудняли раздел крупных участков земли и препятствовали развитию сельского хозяйства чернокожего населения.

вернуться

23

Классический тому пример – это концепция У. У. Ростоу о «стадиях» развития, в котором сельское хозяйство играет роль первоначального накопителя капитала на первой стадии. См. Walt Whitman Rostow, The Stages of Economic Growth: A Non-communist Manifesto (Cambridge: Cambridge University Press, 1960).

вернуться

24

Как Toyota, так и Nissan приспособили шасси грузовиков для кузовов легковых автомобилей и со временем сделались глобальными лидерами на рынке полноприводных машин. Huawei, самая успешная из действующих в международном масштабе китайских компаний, осуществила свой первый прорыв на рынок, поставляя телекоммуникационное оборудование для сельской местности.

вернуться

25

Michael Lipton, Why Poor People Stay Poor (Harvard: Harvard University Press, 1977).

вернуться

26

Позднее Майкл Липтон в книге Land Reform in Developing Countries (London: Routledge, 2009), p. 275 заметил, что до сих пор крайняя бедность наблюдается в сельской местности Латинской Америки во многом вследствие сильнейшего и неэффективного неравенства при распределении земли.

вернуться

27

Данные по Тайваню взяты из: K. T. Li, Economic Transformation of Taiwan (London: Shepheard-Walwyn, 1988), chapter 21.

10
{"b":"563380","o":1}