— Да, — говорит Эндрюс, прищурившись. — А в чем дело?

— У меня нет полной уверенности, что на пленки я и мисс Стивенс. Слишком зернистый и размытый фильм. Невозможно точно разглядеть черты лица.

Джулия, сидящая рядом, выпучивает на меня глаза и прикусывает губу, но согласно начинает кивать.

— Я, честно говоря, тоже не совсем уверена, — отвечает она. Это хорошо.

— Я абсолютно уверен, что это вы двое, — говорит Эндрюс, но выглядит немного неуверенным. — У нас имеется запись, когда вы двое появляетесь в лобби отеля через двадцать минут. Мокрые…

Я знаю, к чему он клонит, но снисходительно пожимаю плечами.

— Мы были в бухте Мандалай на вечеринки у бассейна. Мне кажется, мы появились в номере в районе шести.

— Точно, наверняка в это время, — вторит мне Джулия. — Вечеринка у бассейна. Вегас, ведь верно?

— Правильно, — отвечает Эндрюс, хотя его выражение победы пропадает. Уверен он не верит во всю эту чушь, которую мы несем, но опять же он не может доказать, что мы не присутствовали на вечеринке у бассейна. И если я назову ему свой контакт в бухте Мандалай, он сообщит ему, что я был там. Чуть-чуть соврать для юриста, который спас клиента от алиментов в пятьдесят миллионов, дело плевое.

— Неудачное стечение обстоятельств, не так ли? — спрашиваю я, в данной момент уже выходя на охоту. — Учитывая, что вы появились перед моими друзьями и коллегами мисс Стивенс, ваш отель нанес существенный вред нашей репутации.

— Я теперь не смогу встречаться с фанатами, — заунывно отвечает Джулия, начиная шмыгать носом и вытирать глаза. Хорошо. Это игра из школьной программы, но зато очень эффективная.

Эндрюс застывает на месте, прекрасно осознавая, что может получить от меня иск.

— Представьте моих детей на улице, замерзших холодной снежной зимой, — всхлипывает Джулия, положив голову на стол.

Хорошо, но не переигрывай.

— У вас есть дети? — спрашивает Эндрюс. Я наступаю ей на ногу под столом, давая понять, чтобы она так себя не вела. Она отвечает мне пинком по щиколотке, и мне приходится прикусить язык, чтобы не заорать от боли.

— Котята, три котенка, — вздыхает Джулия. Леди-кошка, я как всегда был прав.

— Суть заключается в том, что вам следует отпустить нас. Спишем это на недоразумение, мне не хотелось бы предпринимать каких-либо ответных действий, — говорю я Эндрюсу, голос звучит незаинтересованно и спокойно, как шелк. — Я хотел бы избавить вас от такого позора.

Эндрюс сжимает и выпячивает челюсть, и в этот момент мне немного боязно, кажется я переоценил свои способности. Даже мне стоит признать, наглость — один из моих недостатков. Но вместо того, чтобы продолжить наседать на нас, он согласно кивает и хмыкает.

— Хорошо, я рекомендовал бы вам находиться подальше от фонтанов какое-то время. В целях безопасности, конечно, — он переводит взгляд с Джулии на меня. Мы пришли к молчаливому пониманию друг друга.

Эндрюс поднимается и застегивает пиджак. Джулия вздыхает, хлопая ресницами, слезы у нее так и не успели пролиться.

Должен признать… как только она перестает переигрывать, становится чертовски хорошей актрисой.

— Спасибо, — шмыгая носом говорит она, и мы выходим из комнаты. Она даже берет меня под руку, подыгрывая фильму, что мы отчаянно влюбленная пара. Мило. Как только мы заворачиваем за угол в коридоре отеля, отскакиваем друг от друга с такой скоростью, что она едва не отрывает рукав моего пиджка.

— Осторожнее, это же все-таки Армани, — выпаливаю я. Джулия отводит меня в сторонку, упирается руками в бедра, нахмурившись.

— Хорошо. Что, черт возьми, произошло вчера ночью? — спрашивает она, у нее начинает краснеть лицо.

Несмотря на всю свою досаду, должен признать, что выглядит она очень сексуально, когда… рассержена. Раскрасневшаяся. У меня всплывает какое-то мимолетное видение, но тут же исчезает. Видно выражение моего лица меняется, потому что Джулия вдруг замечает:

— Что? Не хочешь поделиться со мной своими гениальными мыслями, которые пришли тебе в голову?

— Я не знаю, что произошло. Но теперь боюсь, что что-то ужасное, — отвечаю я, оглядываясь через плечо. Еще не хватало, чтобы Эндрюс стал свидетелем нашего заговора в коридоре.

— Почему? Думаешь, я заразила тебя триппером? — вдруг спрашивает она с каменным выражением лица.

— Нет, конечно, нет! Постой-ка. У тебя же его нет, не так ли?

«Мать твою. Прошу тебя, пусть она скажет, что мы использовали презерватив, если занимались сексом. Это единственное, о чем, я прошу».

— Я могу тебе перечислить кучу инфекций, хотя бы, чтобы увидеть выражение твоего лица, — стонет она и потирает переносицу. — Послушай. Давай выпьем кофе и поговорим. Хорошо?

— Хорошо, — соглашаюсь я. — У нас не слишком много времени, — я смотрю на свой телефон, половина одиннадцатого. — У моих друзей свадьба начнется меньше, чем через семь часов.

— Ты можешь не тратить свой день, бегая со мной, знаешь ли? — говорит она, складывая руки на груди.

— На самом деле, — отвечаю я, — я готов.

Потому что, если это видео не врет, я и Джулия Стивенс прошлой ночью чертовски хорошо провели время. И на всякий случай, чтобы убедиться все ли бы законно, я имею ввиду то, что мы совершили, скорее всего в моих интересах выяснить, что же на самом деле произошло.

— Ты думаешь, мы совершили преступление? — спрашивает Джулия, приподнимая вопросительно брови и дуя на свое мокко, улыбаясь. Она даже подпрыгивает на стуле от возбуждения. — О, Боже мой. Это ужасно, типа как «Бонни и Клайд», но у нас не было в завершение перестрелки. Постой. — Она роется в кармане… конечно, у нее на платье есть карман, достает телефон. Корпус телефона такого же странного синего цвета, как и ее татуировка на заднице, которую я видел сегодня утром. По-другому и быть не может. — Вегас, Бонни и Клайд могут оказаться очень даже съедобными для моей новой романтической серии триллера.

— Не могла бы ты сосредоточиться на деле? — я делаю глоток мятного чая. Я не пью кофе, выпиваю только одну чашку утром. Я не люблю быть зависимым от чего-либо. — Купание нагишом в фонтане может оказаться наименьшим из зол. Если мы потеряли контроль, и об этом узнают другие, это может нанести ущерб нашей карьере.

— Скорее всего твоей, о Великий Адвокат По Разводам. Мои поклонники с большим удовольствием все это проглотят. Они думают, что я сама прошла через эти дикие, романтические любовные похождения, которые описываю в своих книгах.

Но Джулия на самом деле чувствует себя не такой уж легкомысленной, несмотря на свои слова. Она прикусывает губу, что говорит о ее нервах. Я смотрю на ее губы, полные, мягкие и нижняя губа выглядит очень аппетитно.

«Не позволяй своему члену взять над тобой верх, Векслер. Пока эта девушка не принесла тебе ничего, кроме разочарования и похоже судимости».

— Давай начнем с тебя. Последнее, что ты помнишь? — спрашиваю я и беру бумажную салфетку, достаю свою ручку из кармана пиджака, приступая к работе. При обсуждении методов и стратегий с клиентами, я обычно набрасываю план. Мне помогает, когда я вижу перед собой определенную схему.

Джулия стонет.

— Я тебя не помню. Это настоящий позор, — она опускает подбородок на руку. — Вероятно с тобой было хорошо, судя по видео.

Черт, как мне реагировать на ее слова?

— Мы не видели выражения наших лиц, — наконец отвечаю я. Откашливаясь, продолжаю. — У нас не было никакого способа получить ответную реакцию друг от друга.

— Да, но язык твоего тела, могу тебе сказать, говорил о том, что ты был очень возбужден, — она ухмыляется и жует миндальное бискотти.

«Если бы мне не нужно было точно быть уверенным, что я никого не убил… Все в порядке, Нейт. Тебе придется держаться рядом с ней, пока ты не восстановишь все события вчерашней ночи. Потом уйдешь».

— Давай сначала. Что ты помнишь? — спрашиваю я. Видимо, я обращаюсь с ней слишком по-деловому, потому что она вздыхает с досадой.