- Ты такой красивый, - сказал Джон и притянул Шерлока к себе для страстного поцелуя.

Шерлок застонал, и вибрация от его стона отдалась приглушенным гулом в их соединенных ртах. Джон еще раз провел рукой по его боку, но на этот раз он опустился еще ниже и всей ладонью сжал его задницу. Шерлок снова застонал. Они оба были уже наполовину твердыми, оба хотели, но вскоре должна была прийти Гарри, а Шерлок до сих пор стоял, в чем мать родила, и потому он разорвал объятья и начал неохотно одеваться. Взглянув на Джона, он поразился – тот снова надел маску. Он так привык за предыдущую неделю к Джону без нее, что теперь увидеть его в ней вновь казалось странным.

Когда пришла Гарри, Шерлок взял свое пальто и покинул комнату, чтобы дать брату и сестре побыть наедине. Он решил прогуляться, хорошо было чувствовать знакомую тяжесть шерстяного пальто на плечах. Он пошел к Мысу Ярости, откуда был виден маленький домик тетушки Марты в Парусной Бухте. Он сидел на скале, которая была свидетельницей их с Джоном первых робких прикосновений и головокружения от них, смотрел на свой родной дом и думал, что теперь будет с его жизнью. Джону лучше, вскоре у Шерлока не останется никаких причин опекать его. Охота за сокровищами кончилась, что они теперь станут делать? Нужен ли им будет красный шарф? Теперь, когда стало понятно, что Гарри по-настоящему любит брата, разрешит ли она Шерлоку навещать его в поместье? Придет ли Джон в гости в Парусную Бухту? Он гадал, будет ли Гарри опять скрывать брата от окружающего мира, если сам Джон будет ее слушаться.

Шерлок целый час смотрел на свой дом, надеясь увидеть тетушку, а потом решил вернуться в поместье – вдруг Гарри и Джон уже обо всем поговорили. По пути на второй этаж ему никто не встретился; перед спальней Джона он приложил ухо к двери, но никаких звуков изнутри, указывающих на присутствие Гарри, или голосов, он не услышал. Тогда Шерлок постучал, и Джон разрешил ему войти.

Он сидел на кровати, опираясь на ее спинку и скрестив выпрямленные ноги. Коричневая маска резко контрастировала с его чересчур бледной кожей, но выглядел он гораздо лучше, чем накануне. Шерлок взял стул и поставил его поближе к кровати, ожидая, пока Джон расскажет ему о своем разговоре сестрой.

- Поверить не могу, - сказала Джон, - она была слегка навеселе. Не могу вспомнить, когда я последний раз видел ее в таком состоянии.

- Что она тебе сказала? – спросил Шерлок.

- Сначала она уставилась на меня так, будто не видела целую вечность. Конечно, я был в маске, она не просила снять ее, но смотрела… без отвращения, покорно, я бы сказал. Потом она заговорила, и очень странно – заговорила вежливо. С тех пор как я вернулся из Афганистана, мы впервые проговорили больше часа.

Шерлок подавил желание заставить Джона произнести еще раз то, что сказала Гарри. Вместо этого он скрестил свои длинные ноги и принялся терпеливо ждать остального рассказа.

- Она начала с того, что сказала: «Я никогда не думала, что тебя кто-нибудь полюбит», мне захотелось ударить ее, но потом я вспомнил, что совсем недавно сам так же думал. И какая-то часть меня думает так до сих пор. Я не могу поверить, что ты здесь, что любишь меня. Почему ты не ложишься в кровать? Мне будет легче поверить во все это, если я прикоснусь к тебе, - сказал Джон, похлопывая по перине рядом с собой.

- Я в ботинках, - сказал Шерлок, и как только эти слова слетели с его губ, он понял, что это несерьезная причина, чтобы отказываться. Он снял ботинки и лег в кровать, обняв Джона за плечи. Оба сразу почувствовали облегчение, которое всегда приходило к ним в объятьях друг друга.

- Она просила прощения, - продолжил Джон, - сказала, что не должна была держать меня взаперти. Я ответил ей, что ей бы ни за что не удалось меня заставить прятаться от всех, если бы я сам не захотел. Она продолжила, что теперь я волен встречаться с тем, с кем захочу, когда захочу – думаю, она не понимает, что говорила, но возражать я не стал, не хотел ссориться. Не думаю, что она по-настоящему осознала, насколько скверно поступала.

- Я мог бы поговорить с ней, я не боюсь ее, - предложил Шерлок, и Джон ласково сжал его колено.

- Да не надо, все нормально. Если она перестанет смотреть на меня как на разлагающийся труп, я буду счастлив. И, черт возьми, если и не перестанет, я уже жил так, и проживу еще.

- А ты не скучал по этому, хоть иногда? По общению с другими людьми?

- Нет. Да. Я не скучал по сплетням и мелодрамам, у меня не было желания весело болтать о пустяках на ступеньках церкви. Я хочу быть счастливым и надеюсь, что у меня для этого уже все есть, - ответил Джон, поцеловав Шерлока в висок.

- Но, - добавил он, - если ты захочешь, я не буду возражать против того, чтобы видеться с людьми, с которыми ты дружишь. Может быть, не прямо сейчас, но в обозримом будущем.

- Если ты встретишься с ними, то понравишься им больше, чем я, - сказал Шерлок приглушенным голосом, уткнувшись в шею Джона.

Джон засмеялся, запрокинув голову и выставив напоказ шею, что Шерлок воспринял как приглашение и начал целовать Джона снизу в подбородок.

- Я в этом не сомневаюсь, - озорно сказал Джон, - может, ты еще представишь меня той бедной девушке, которую бросил прямо у алтаря; бьюсь об заклад, в ее глазах я буду меньшим чудовищем, чем ты.

Шерлок ущипнул Джона за бок, и оба они рассмеялись, когда Джон попытался увернуться. Он давно так не делал, а Шерлок все обнимал его и только крепче сжал руку.

- Гарри говорила мне об этом, пока ты болел, - сказал Шерлок, вспоминая краткий разговор с Гарри несколько дней назад.

- Она сказала, что я могу пригласить тетушку Марту сюда, если ты не против.

- Я с большой радостью познакомлюсь с ней, она кажется очень милой, но я не уверен. Очень милые люди сотни раз от меня сбегали. Так было большую часть моей жизни – крики отвращения.

У Джона было все, чтобы стать счастливым: красивейшие пейзажи Сен-Сесиль, прекрасные сокровища, которые он показал Шерлоку, книги в библиотеке, и, самое главное, у него был Шерлок. И он будет столько, сколько Джон захочет. Шерлок однажды разрушил нечто столь же очень хрупкое, и пообещал себе никогда больше этого не делать.

- А ты хочешь, чтобы я с ними познакомился? – осторожно осведомился Джон спустя несколько мгновений.

- Да мне на самом деле все равно. Я буду продолжать видеться с ними, но я знаю их и знаю, что они надеются как-нибудь познакомиться с тобой, особенно тетушка Марта.

- Даже ее имя звучит по-доброму, - сказал Джон.

- Она и есть добрая, и ты уже ей очень нравишься. Кроме того, у нее побаливает бедро, так что она вряд ли далеко от тебя убежит.

- Идиот, - сказал Джон, возводя глаза к небу, но улыбнулся.

В глубине души он сначала хотел ответить отказом, хотел остаться жить в привычном и удобном положении вещей, по-прежнему избегать людей. И в то же время ему было любопытно узнать, насколько все изменится теперь, когда он влюбился. Может быть, в нем что-то переменилось, сделало его не таким ужасным и страшным. Он почувствовал себя другим человеком, когда приобрел друга. Вдруг люди это тоже поймут.

У Джона не было желания идти в деревню и знакомиться со всеми подряд, но вот пообщаться с миссис Хадсон и небольшим кругом близких, которые были частью неведомой жизни Шерлока, ему было любопытно. Однажды в Пещере Фей Шерлок выразил желание пошпионить за Джоном, когда тот был один, понаблюдать за той частью его жизни, в которой он не участвовал, и сейчас у Джона было то же самое желание. Он видел, по крайней мере, сотню доказательств верности Шерлока, того, что друг желает ему только самого лучшего, что он никогда никому, в том числе и себе, не позволит причинить ему боль.

- Если я решусь на это, то буду в маске, - добавил Джон.

- Но сейчас она тебе не нужна, - сказал Шерлок, целуя Джона в висок рядом с кромкой маски.

- Ты уверен, - спросил Джон с нарочитой небрежностью, но под ней легко угадывалась уязвимость, взращенная долгими годами чужого страха.