- Посмотри на него! Он любит тебя!
Ее голос дрожал от гнева, глаза впились в Шерлока, как кинжалы.
- Посмотри на него и скажи, что ты его любишь. Его, Зверя. Скажи ему, что ты обольстил его не потому, что он так богат, что может купить весь этот городишко!
- Нет, я… - только и сумел выдавить из себя Шерлок.
- Ты ошибаешься! Его наследство больше, чем ты даже можешь себе вообразить. А теперь скажи мне, что тебя интересует лицо моего брата, а не его деньги.
Шерлок попытался снова что-то сказать, но безуспешно. Он чувствовал себя в ловушке, барахтающимся в таком безумии, которого прежде не знал – ему казалось, что он в нем тонет. Он никогда не сталкивался с таким потоком презрения, никогда не представлял, сколько желчи может таиться в женском сердце. Шерлок оцепенел. И пока он пытался понять, чем так сбит с толку, он опять услышал тот же самый настойчивый крик Гарри:
- Посмотри на него!
Шерлок посмотрел на Джона. Гарри Уотсон протянула руку к брату и одним злым движением сорвала с него маску.
Настала ужасающая тишина. Джон смотрел на Шерлока, Шерлок смотрел на Джона. Он видел ямки, развороченную плоть, провал на том месте, где положено быть щеке и изъеденный нос. Все вместе это выглядело даже хуже, чем он себе представлял.
Но посреди такого уродства были глаза. Две великолепные синие сферы, красивые и опустошенные. Над всеми ранами, без заслоняющей их маски, они не просто беспокойно моргали; они все ширились, ширились, пока не затопили всё лицо, пока Шерлок не стал видеть ничего иного, кроме густо-синего шелка, темного бархата и мерцающего моря.
И было слишком много ощущений (Джон), чувств (Джон), и в мозгу Шерлока вертелось только одно (Джон). Гарри истерически хохотала (Джон), охотничьи трофеи глазели на них (Джон), и он почему-то слышал и их хохот (Джон). Это должно было прекратиться, глаза Джона были устремлены на него (Джон), пожирали его (Джон). И он все еще чувствовал, как кровь леденит ненависть Гарри (Джон).
Это слишком.
Шерлок закрыл глаза и опустил голову.
Как только человек, которого он любил, отвел взгляд от его изуродованного лица, мир Джона рухнул. Сердце его было разбито.
- Уходи, - сказал он грубо, его голос по сравнению с воплями Гарри прозвучал как шепот, но это было даже хуже. – Уходи и не возвращайся, я никогда больше не хочу тебя видеть.
Пока Шерлок не опомнился, Гарри схватила его за плечо и развернула, выталкивая из комнаты, дальше в коридор и, наконец, за дверь, которая с грохотом захлопнулась за ним.
========== Глава 16 ==========
Пока на дворе бушевала неистовая вьюга, миссис Тернер, тихо напевая себе под нос, мыла посуду. Это была часть ее ежедневного распорядка, закончив с посудой, она хотела отнести чай Себастьяну и Джиму в гостиную, а после уж готовиться ко сну. Она удивилась, когда-то кто-то постучал в дверь – к ним редко заходили гости, а если и заходили, то никогда так поздно. Положив полотенце для посуды на стол и вытерев руки о передник, миссис Тернер пошла открывать дверь.
Отворив, она изумленно застыла. На крыльце стоял Шерлок, весь в снегу, с бешеными глазами и посиневшими от холода губами. Казалось, будто его принесло сюда самим снежным вихрем.
- Мистер Холмс! – воскликнула миссис Тернер. – На вас нет пальто, что случилось?
Он не ответил. Путь от поместья Уотсонов был не близкий, но он даже не почувствовал ни свирепого ветра, продувающего сквозь одежду, ни льдистого снега, постоянно хлещущего в лицо. Он шел будто в дурном сне, не замечая ничего вокруг, целиком сосредоточившись только на том, чтобы идти вперед, невзирая на боль. Он упорно шел, шаг за шагом, не обращая внимания на то, что все самые кровожадные чудища из всех лесов всего мира навалились на него и грызли его внутренности.
Не зная, что делать, миссис Тернер решила провести молодого человека в гостиную, где недавно растопили камин. Наверное, Джим или Себастьян придумают, как поступить. Она открыла дверь, и оба супруга подняли головы. Они сидели на диване, Себастьян облокотился на подлокотник и обнял Джима, который сидел между его раздвинутых ног, держа в одной руке книгу, а другой поглаживая мужа по бедру. Увидев их, Шерлок издал тихий всхлип, напоминающий рыдание, и упал на пол.
Себастьян, как самый сильный, поднял Шерлока и понес наверх, в спальню для гостей, где осторожно положил на кровать, снял мокрую одежду, чтобы он не заболел, и укрыл его, дрожащего, несколькими одеялами.
Шерлок несколько дней провел в маленькой спальне, борясь с жестокой лихорадкой и невидимыми врагами. Порой он кричал так, будто его заживо клевала стая чаек. Тогда он просыпался и садился в постели – силы у него бралась от тоски и подпитывались тоской.
- Посмотри на него, посмотри на него! – испуганно кричал он одно и то же.
Он отказывался от еды. Грегори, который от Джима узнал о состоянии своего друга, приходил каждый день и приносил любимые лакомства Шерлока, которые специально для него приготовила Сара, но все было впустую. На третий день Моран пригласил доктора, он прописал горчичники и припарки из камфары, но они уже и без того ставили их много раз, и без видимого эффекта.
На четвертый день Шерлок по-прежнему был слаб и вял. Марта, которая только что вернулась из Римоуски, долго сидела у постели племянника. Она понимала, что у Шерлока выбили почву из-под ног, что он чахнет в холодной и мрачной темнице, что весь свет покинул его тело. Потом она встала и подошла к окну, посмотрев в ночное небо.
- Полярная Звезда сегодня бледнее, как и в предыдущие несколько ночей. Думаю, где-то на Еловом Мысе случилось нечто столь ужасное, что даже звезды растеряли часть своего света.
Грегори, Себастьян и Джим пытались успокоить Шерлока, рассказывая ему, что все будет хорошо, что они надеются – скоро он к ним вернется. Марта понимала, что она должна войти в ту келью, в которой прятался Шерлок, и прорубить из нее дорогу к свету. Другого выхода не было.
- Раз такое случилось с самим небом, наверное, это было что-то по-настоящему страшное, да, дорогой? То, отчего больно дышать, то, что лишает всех сил. Я уже переживала такое, я знаю, как это больно. Ты каждый день просыпаешься с развороченной грудной клеткой, раздавленными легкими и лопнувшим сердцем. Я знаю.
Шерлок смотрел на тетю и слушал ее, затаив дыхание. Он впитывал ее слова, как заблудившийся в пустыне припадает к воде.
- Кажется, ничто не сможет утихомирить боль, что ты обречен выносить ее день за днем, и мысль об этом невыносимо ужасна.
Она помолчала мгновение, но Шерлок, не отрываясь, смотрел на ее доброе лицо.
- Для некоторых людей так всё и заканчивается. Но, тем не менее, некоторые обращают лицо к небу. Чудом или по ошибке, неважно. Им кажется, что они уже наполовину завязли в трясине, они молятся, они надеются, чтобы побыстрее засосало и другую половину. А потом внезапно они смотрят вверх и видят, что небо, темное, как волчья пасть, усеяно звездами. Сотнями, сотнями крошечных поблескивающих и мерцающих серебристых глаз.
Она медленно отошла от окна, но не села, как раньше, возле Шерлока. Уходя, она посмотрела на него и улыбнулась ему полной надежды улыбкой.
- Только тебе решать, дорогой. Можешь оставаться на дне или посмотреть вверх. Пока ты думаешь, я буду ждать тебя дома и надеяться, что ты выберешь путь вверх и вернешься ко мне.
В эту ночь Шерлока немного отпустила тревога, мучавшая его изо дня в день. На следующее утро он выпил овощного бульона, принесенного Мориарти, и съел несколько кусочков хлеба. Потом он снова на несколько часов уснул, и лихорадка его отпустила.
На следующий день выпала суббота, у Грегори был выходной, и он весь день провел у постели друга, который в немного сжатом виде изложил ему то, что произошло в усадьбе Уотсонов. Шерлок умолчал о своем желании, о поцелуе, о тепле губ Джона на его губах, потому что не знал, как со всем этим разобраться и как облечь в словах то, что чувствовал. Но он рассказал Грегори всё о ярости Гарри и ее уничтожающих словах.
