- Ты ведь не совсем идиот, так что, я уверен, сам сможешь сделать вывод, - ответил Шерлок, и Грегори захотелось пнуть себя за свою рассеянность. У Шерлока никогда не было настоящих друзей, и он столько раз раньше насмехался над романтическими привязанностями; ясно же, что у него никогда не было подобного опыта.

- Думаешь, ты когда-нибудь женишься?

- Это скучно, - тут же ответил Шерлок.

Потом, казалось, подумав несколько мгновений, он спросил – Тебе когда-нибудь снится Сара?

Грегори кашлянул и покраснел. Ему не нужно было отвечать, Шерлок и так без труда распознал его смущение. Каким облегчением для Шерлока было узнать, что он не единственный, кто краснеет из-за своих чересчур правдоподобных снов. Но ведь Грегори и Сара были влюблены и помолвлены, а они с Джоном просто друзья. Внутренний голос продолжал укоризненно настаивать, что сны, после которых просыпаешься в поту, задыхающийся и с эрекцией не входят в Кодекс Дружбы, и Шерлоку стало еще муторнее, чем ночью.

Теперь Грегори был еще больше заинтригован, чем тогда, когда Шерлок только затронул эту тему. Друг часто задавал ему бесцеремонные вопросы, но это было другое; теперь не казалось, что Шерлок собирает данные ради самого процесса. Похоже, он пытается получить ответ на свой личный вопрос. Вдруг Грегори вспомнил живой интерес Шерлока к одной особенной проблеме, к единственной теме, которую ему не надоедало обсуждать. Он не смог противиться любопытству и сам сделал первый шаг.

- Шерлок, твои сны о Джоне Уотсоне?

- Конечно, нет! – ответил Шерлок, но Грегори это не убедило.

Хотя он знал, что его друга вполне могли привлекать мужчины; в конце концов, однополые пары были не в диковину, и только меньшинство людей считало такие союзы грехом. Гарри Уотсон до переезда в Сент-Сесиль была жената на женщине, и хотя о ней болтали много плохого, ее выбор партнера осуждали редко. Кроме того, любимцы всей деревни – Джим Мориарти и Себастьян Моран жили вместе. Но ведь Шерлок никогда раньше не выказывал влечения ни к мужчинам, ни к женщинам, так что очень непривычно было думать о нем как о человеке, интересующимся такого рода отношениями, какими бы они не были.

- Твой ход.

Настойчивый голос Шерлока резко вывел Грегори из задумчивости, и он секунду смотрел на фигуры, прежде чем передвинуть пешку на с4. Шерлок, предвидевший его ход, возвел глаза к небу и передвинул коня на с6.

- Знаешь, если тебе когда-нибудь понадобится помощь в твоем эксперименте с человеческими отношениями, можешь обратиться ко мне, - предложил Грегори.

- Мне казалось, что я уже обратился, - ответил Шерлок и слегка наклонил голову, растерянно посмотрев на Грегори.

Наконец, Шерлок последним ходом добил Грегори, но тот так привык проигрывать, что не расстроился. Весь день он пытался снова заговорить с Шерлоком о снах, но безуспешно. А потом на ужин пришла миссис Хадсон, и им пришлось оставить игру в шахматы. Как всегда в воскресенье, они сели за стол и наслаждались чудесным ужином, только Шерлок весь вечер казался более рассеянным, чем обычно.

***

Всего два дня спустя Шерлок увидел в Западной Березовой Бухте развевающийся на ветру шарф Джона и, как было условлено, встретился с ним на Солёных Болотах. Джон больше не снился Шерлоку, но при воспоминании о той ночи у него слабели колени, и он не мог избавиться от душившего его чувства вины. Джон доверял ему, он сделал для него исключение, и Шерлоку казалось, что он предал друга и оказался недостойным его доверия. Он понимал, что всё это глупости, ведь вряд ли Джон знал о его сне, но это не умаляло мук совести.

Шерлоку стало неловко, когда Джон помог ему вытащить лодку на берег. К счастью, его смущение как рукой сняло, когда он увидел искрящиеся глаза Джона под кожаной маской и его радостную улыбку. Он наконец-то смог дышать без неприятного чувства, будто что-то огромное застряло у него в легких, а ощущение, что по коже ползут какие-то крошечные насекомые, исчезло. Шерлоку стало лучше, чем в предыдущие дни, не сохранилось и следа от былого чувства вины и стыда – осталось только успокаивающее присутствие Джона. Почувствовав настойчивое желание взять Джона за руку, Шерлок не стал ему сопротивляться. Тетушка часто по самым разным поводам брала его за руку, одним из них была потребность проявить свою радость. Как же еще было выразить радость видеть Джона, если не взять его за руку.

- Куда пойдем сегодня? – спросил Шерлок.

Джон не ответил. Он просто смотрел на их переплетенные пальцы, будто никогда раньше не видел, как люди берут друг друга за руки. У Шерлока были необычайно длинные и тонкие пальцы, у Джона же - смуглее, короче и толще. Шерлоку было трудно отвести взгляд от этого захватывающего зрелища, и он не выпустил руки Джона, когда тот пошел вперед.

Было время отлива, и потому уровень воды на болотах упал, и они без труда прошли по вязкой земле, а камыши мягко цеплялись за их локти. Дойдя до уединенного островка, Джон остановился. Ему не нужно было просить молчать - Шерлок, увидев среди высокой травы стройные силуэты, понял, что ему нужно прикусить язык и не шевелиться. Здесь были важны каждый шорох и каждое движение.

Несколько больших голубых цапель лакомились насекомыми и мелкой рыбешкой, которую принес сюда прилив. Шерлок и Джон долго наблюдали за великолепными птицами: за тем, как они неторопливо вышагивали, за их длинными стройными ногами, то и дело опускающимися клювами, гибкими шеями. Одна цапля, в отличие от собратьев, стояла совершенно неподвижно, притворяясь равнодушной и поджидая жертву. Как только та появилась, птица своим острым клювом с поразительной быстротой схватила насекомое.

Потом ветер переменился. Не было ни звука, ни знака, который бы мог спугнуть цапель. И потому было удивительно, когда птицы одним идеально синхронным движением резко выпрямили шеи. Цапли посмотрели в пустое небо, расправили массивные крылья и одновременно взмыли в небо. Вот так просто всё и закончилось.

- Пятое сокровище, - тихо прошептал Шерлок, не думая, что Джон его услышит.

Джон обернулся к Шерлоку.

- Если бы ты был животным, ты был бы большой цаплей.

- Почему?

- Они невероятно долговязые, - сказал Джон, улыбаясь, - и очень добрые, но, в отличие от некоторых других животных, не осознают этого. Они не кичатся этим, просто они добры от природы.

Он помолчал мгновение, потом снова заговорил.

- В том, как они ведут себя, есть и своего рода высокомерие. Они могут быть сугубо одиночными животными, хотя и не возражают против компании собратьев.

Шерлок важно кивнул. Он никогда не пытался сравнивать себя с животными, но, слушая, как Джон описывает большую цаплю, он вынужден был признать, что это довольно лестное описание. Особенно то, как Джон сказал о его высокомерии – ведь обычно люди это качество не ценили, - сравнивая Шерлока с красивой, грациозной птицей. Джон сказал об этом без сарказма, без насмешки – с нежностью.

Здорово.

- Ну а ты? Каким бы животным хотел быть ты? – спросил Шерлок.

- Пойдем, я тебе покажу, - сказал Джон, потянув Шерлока за руку в сторону места их сегодняшней дневной встречи на Солёных Болотах.

- Шестое сокровище, - сказал он.

Рядом с лодкой Шерлока, на сухом выступе рифа, почти полностью скрытого водой, сидел баклан. Джон опустился на траву, и Шерлок последовал его примеру. Так они просидели почти час, наблюдая за птицей, которая переместилась на самые высокие скалы, подставив свои пропитанные водой крылья солнцу и ветру.

В бакланах для Шерлока не было никакой тайны; он знал, что у этих красивых и величественных птиц есть весьма интересные особенности. Крылья у них частично промокали, это облегчало ныряние, но как только перья напитывались водой, птицы становились тяжелее. Вот потому-то они часто печально сидели на скалах, расправив крылья и терпеливо поджидая, когда к ним снова вернется способность летать.

За свою жизнь Шерлок видел десятки бакланов, сушивших крылья. Но в этот день, то ли потому, что он по-настоящему внимательно наблюдал за ними, то ли потому, что долго сидел неподвижно, что-то изменилось. Ему показалось, что он понимает птичью печаль. Когда, наконец, птица расправила крылья, помахала ими несколько раз, чувствуя их легкость, и взлетела, Шерлоку захотелось аплодировать. Смотря, как баклан становится все меньше и меньше, и, наконец, исчезает вдали, Шерлок ощущал радостную легкость в груди, - чувство, совсем не похожее на то, которое он испытал, глядя на взлетающих цапель. Тогда было разочарование, сейчас – облегчение.