...И та, разумеется, не заставила ждать.
Мы с Лаури заканчивали партию в шахматы, когда дверь лазарета отъехала в сторону - и внутрь ввалился взмыленный, взъерошенный профессор Штолле. Я и Карьялайнен подскочили, опрокинув доску. Профессор, ухватившись одною рукой за подвернувшуюся стойку для капельницы, а второю за сердце, кое-как выдавил из себя:
- Доктор... в каюте двенадцать... там... плохо...
Лаури сориентировался мгновенно - подхватив со стола кейс с реанимационным набором, всегда лежащий наготове, инфра-медик со всех ног рванул к указанной каюте - ухитрившись на бегу сунуть в руки профессору пачку таблеток, отрывисто бросив "от сердца, примите немедленно". Я, выпоив тому стакан воды, отбуксировал едва переставлявшего ноги профессора до каюты, что тот делил с Алджерноном Уилби, и, сдав на руки изрядно струхнувшему сенатору, - припустил следом за Лаури, тоже бегом. Каюта двенадцать - это же, кажется, та, где обитали двое молодых археологов, втихомолку разливавших всем желающим красное тропиканское из припрятанной в рюкзаках с оборудованием здоровенной канистры... И вот какого черта я не доложил об этом Карьялайнену, в тот же день, как прознал об организованной на борту нелегальной торговле спиртным?! Распиная себя, на чем свет стоит, я протолкнулся мимо столпившихся у каюты двенадцать ребят:
- Кто там?
- Эжен, - пролепетала бледная как снег Кирти, та самая симпатичная апсараночка. В каюте инфра-медик тряс за плечи скорчившегося на палубе у переборки Эжена Люмьера - одного из ее обитателей, археолога с Парфенона. Эжен на действия Лаури не реагировал - вцепившись себе в волосы, он низко, монотонно выл, мотая головой. В груди у меня глухо екнуло. Я достаточно напутешествовал инфрою, чтобы понять, что такое с Люмьером...
В конце концов, довольно трудно перепутать с чем-то вопли человека, до чьих мозгов - пробившись сквозь защитную ошибку корабля, взломав природные барьеры, подкрепленные блокиратором сновидений, - все-таки добралась инфра.
...Лаури тихо ругался. Кажется, на финском, потому что я ни понимал ни единого слова - но общий смысл его экспрессивных высказываний был более чем очевиден. Кажется, я тоже ругался, уже на стандарте, - потому что, пока инфра-медик возился с парящими носилками, на которых ремнями закрепляли бьющегося Эжена, я подключил свое "шестое чувство", просканировав эмоциональный фон Люмьера. Отдача была - словно по обнаженным нервам плеснули крутым кипятком. Такое там нашлось, что я секунды не выдержал - разорвал контакт, отшатнувшись и со всей дури стукнувшись о ребро переборки. Пока пытался восстановить дыхание и проморгаться от "мушек" в глазах, Лаури, при содействии двух самых смелых из собравшихся за дверью товарищей Эжена, ухитрился кое-как закрепить его на парящих носилках - те брыкались при каждом рывке обезумевшего археолога. Повернув Эжену голову, чтобы не захлебнулся своей же слюной, Лаури оглянулся, выцепил взглядом из толпы, набежавшей на вопли, меня, и скомандовал:
- Флеминг - со мной в лазарет, остальным - разойтись по каютам. Немедленно!
Его приказу последовали. Бледные, перепуганные пассажиры шикары начали расползаться, освобождая проход для носилок. В лазарете Карьялайнен с моей помощью перетащил бьющегося в судорогах Эжена на ложемент, закрепил его руки и ноги ремнями. Пока Лаури, все так же глухо ругаясь, заталкивал в горло Люмьеру какую-то трубку, я рылся в выдвижных ящичках, собирая лекарства, что указал инфра-медик. Из содержимого дюжины ампул он быстро состряпал в инъекторе некий убойного вида коктейль и ввел тот Эжену. Тот захлебнулся воем, выгнулся дугой, вырывая ремни из креплений - и резко обмяк. Вой утих, сменившись тихоньким, жалобным всхлипыванием.
...Когда взрослый мужчина плачет, как младенец, и слюни пускает, - это, поверьте мне, то еще зрелище.
Жуткое... жуткое просто до дрожи.
Лаури устало присел на край стола, и отер со лба пот. Выглядел инфра-медик неважно, да и мне что-то воздуха не хватало в груди... Пока мы бежали с носилками до лазарета, пока привязывали вырывающегося археолога к ложементу - все было как будто в угаре, а стоило выдохнуть - и сердце напомнило, что подобные потрясения для меня под запретом. Ничего, не впервой уж, прорвемся, - сейчас отдышусь малость, и буду в порядке. Намного важней - что с Люмьером?
- Он... будет в порядке?
Лаури покачал головой:
- Едва ли, коль инфра уже добралась до этого... typera идиота. Наверняка принял какой-то наркотик. Мне нужно проверить каюту, узнать, что именно за дрянь проела этому... holmo мозги. Если опять начнутся судороги - вколи ему вот это, - мне сунули ампулу, - И за монитором смотри, он связан с моим личным терминалом, но мало ли что... И... и держи его за руку, что ли. Ему очень страшно сейчас.
И устремился за дверь - только белый халат и мелькнул. Я покосился на ящики - наверняка там отыщется что-нибудь, чтоб малость унять сердце. Потом на Эжена, пускающего слюни и мелко-премелко трясущегося, - и со вздохом остался на месте, крепко ухватив археолога за холодную влажную руку. Попыток считывать его я счел разумным более не делать - не был уверен, что переживу еще один удар дикого, первобытного ужаса. Разум его был обнажен и открыт, без всякой защиты - и инфра накрепко присосалась к тому. Словно пиявка... бр-р. Водятся на Топи такие тварюшки, длиною без малого в фут. Если стая учует жертву, решившую пренебречь техникой безопасности и прогуляться по местным болотам, - для той есть только один путь к спасению: выбраться на твердую землю прежде, чем подействует парализующий яд.
Я взглянул на синюшные губы Люмьера, на пустые глаза, прислушался к хныканью - тихому, жалкому. На то, чтобы отцепить от себя пиявку с Топи, у жертвы есть только минута. Потом - будет поздно, подействует яд...
...А чтобы спасти того, кто тонет, нужно следом нырнуть, чтобы вытащить.
Я стиснул зубы. Я мог это сделать, мог хотя бы попытаться нырнуть в топи инфры, где тонул пожираемый заживо Эжен Люмьер. Но отнюдь не был уверен, что что-то получится. Тут был нужен телепат, телепат настоящий, навроде чертова Майлза трекляного Флеминга, - проклятье, тут нужен был чистокровный сайоник, а не слабак во втором поколении, вроде меня!
Взгляд наткнулся на ящичек с сильнодействующими препаратами, обычно запертый на замок с генетическим сканером - позабытый в спешке, тот так и оставался открыт.
А что, если... идея была совершенно безумная, но имела солидную вероятность сработать. Вот только...
С моим проблемным сердцем, вероятность выплыть после этого следом за Эженом, - процентов пятьдесят, едва ли более.
...Рука Люмьера слабо дернулась в захвате моих пальцев.
Да шло оно все к черту, я так не могу!!
В дальнем углу ящика нашлось искомое - початая упаковка ампул с красной жидкостью, в другом ящике отыскался инъектор. Ампулу - в паз... и вколоть содержимое в вену на шее.
Сердце немедля забилось как бешеное, выламывая ребра. Понимая, что времени мало, я набрал воздуха, и ухватился за запястья Эжена, - чувствуя, как падаю в его сознание, прямиком в темно-красное море безумия.
...Удар!
Я забарахтался в красном и склизком, - в море густой красной жидкости. На мгновенье ушел с головой, захлебнулся и вынырнул, шумно отплевываясь. Мерзкая жижа оказалась кровью, вдобавок, с изрядным гнилым запашком. Бр-р, ну и гадость! И где этот придурок Люмьер?..
Что-то плеснуло рядом, заставив меня замереть. Мы были на очень опасных глубинах, и если кровавое море лишь выверт сознания Эжена, то его обитатели, порождения голода инфры - вполне даже реальны. Не поздоровится и мне, если эти твари учуют еще одну жертву...
Совсем рядом со мной на поверхность вырвалось несколько пузырей, прошла рябь. Эжен? Его уже утянуло туда, в глубину? Это скверно, ох, скверно - чем глубже в инфре он болтается сейчас, тем меньше шансов, что я чем-то ему помогу. Да и времени мало, - едва ли той дозы "эссенции", что я себе ввел, хватит даже на пару минут. И что делать? Нырять? В это вот... в море крови?
