Майкрофт и Шерлок по-прежнему сидели в гостиной. И молчали. Джон остановился на пороге, оценил ситуацию и решил не мешать. Хотя бы не ругаются, уже хорошо. Выдержали в одной комнате наедине несколько часов – великое достижение! Они синхронно обернулись в сторону Джона. Один – высокомерно и покровительственно, тщательно пряча благодарность, другой – с явным облегчением и попыткой скрыть радость. Джон кивнул им, снял куртку и отправился на кухню. После прогулки под дождем напряжение постепенно отпускало, зато зверски захотелось есть. Миссис Хадсон позаботилась о продуктах в холодильнике, с этим проблем не возникло, осталось только быстро что-нибудь сообразить. Хлопнула дверь внизу – Майкрофт ушел, не прощаясь. Джон, поколебавшись мгновение, взялся готовить на две порции.

– О чем вы говорили? – спросил он.

– Да так. О музыке, – ответил Шерлок. Он стоял на пороге кухни, прислонившись к косяку, и наблюдал. Его любимое занятие.

Джон хмыкнул и попытался спрятать улыбку. Конечно же, это у него не получилось.

– У тебя одежда мокрая, – заметил Шерлок. – Переоденься, болеть скверно.

– Почти высохла, ничего страшного.

– Я рад, что ты вернулся, – просто сказал Шерлок. – Ты мне нужен.

Ну вот, снова нашел себе загадку, снова рвется в бой и пытается втянуть в это его. Джон помотал головой, показывая, что еще не готов ехать на место преступления и осматривать очередной труп. Со вчерашнего вечера в этом плане мало что изменилось.

– Прости, но нет, нет.

– Но… – Шерлок будто растерялся и даже отступил на шаг назад. Странно. – Почему?

– Я не готов ничего расследовать и… Подожди, – Джон отложил нож и внимательно присмотрелся к Шерлоку. – Что ты имел в виду?

– Только то, что сказал. Ты мне нужен, Джон, просто нужен. Сегодня и, наверное, всегда.

Джон нервно сглотнул, сжал руку в кулак и почувствовал, как по пальцам потекло что-то вязкое и закапало на пол…

Шерлок не без удовольствия наблюдал за реакцией Джона. Чуть вытянувшееся лицо, вытаращенные глаза и понимание, удивление, сомнение, надежда. Эмоции, скорее, положительные. Шерлок ждал молча. Джон досадливо встряхнул рукой – слишком резко и сильно сжал пальцы, умудрившись раздавить сырое яйцо – и полез в холодильник за новым, явно намереваясь продолжить готовку. Затем спохватился, помыл руку, с сожалением отодвинул в сторону помидоры, сыр и зелень, глубоко вздохнул и повернулся Шерлоку.

– И давно ты это понял?

– Еще в больнице, – честно признал Шерлок. – После того, как ты меня прогнал из своей палаты.

– Я… ценю это, – серьезно сказал Джон. – Твое признание.

Ценит? Джон снова спрятался в своем коконе, пытаясь скрыть от Шерлока эмоции и чувства. Будто старался доказать, что вот он теперь такой настоящий – холодный, неуступчивый и бесчувственный. Да только свои истинные чувства он уже показал той самой первой реакцией, раздавленным яйцом, скорлупа от которого по-прежнему лежала на полу. Чтобы раздавить сырое яйцо, требуется приложить некоторую силу, простого нажатия мало – скорлупа так просто не поддается планомерному давлению. И этот жест – судорожное движение левой руки, почти привычка от прошедшего тремора, выдает крайнее волнение и всплеск чувств. Джону точно не было все равно, но он зачем-то старался это скрыть.

– Я не хочу терять тебя, – снова предпринял попытку Шерлок. – Знаешь, мне нравится находиться рядом с тобой, наблюдать за тобой, разговаривать с тобой. Мне нравится знать, что ты рядом – дома или на расследовании, просто рядом. Неужели тебе этого не достаточно?

– Нет, – казалось, его ничуть не тронули слова Шерлока. – Мне тоже нравится находиться рядом с тобой. Но ты сам сказал, мой бич – это адреналин, а ты и твои расследования – отличные поставщики этого вида наркотика. Мы нужны друг другу только как стимул для наших потребностей. Тебе нужно с кем-то говорить и делиться теориями, как с черепом, мне же – порция острых ощущений и опасности. Идеально подходим друг другу, правда же? – он горько усмехнулся и снова взялся за ужин.

– Нет, – возразил Шерлок. – Ты не можешь так думать.

– А я всего лишь пытаюсь представить ситуацию с твоей точки зрения.

– Глупо. Ты изучил некоторые поверхностные аспекты моего метода, но не понял его сути.

– И в чем же она?

Шерлок улыбнулся. Просто так, чтобы подбодрить Джона и показать, что он не сердится, не обижается и способен воспринимать все объективно. Джон явно сомневался, был не уверен и пытался скрыть это. Зря. Обычно Шерлок даже гордился, что мог прочесть его, как открытую книгу. Ровно до того момента, пока Джон не проявлял какой-нибудь неуместный героизм, поддавшись эмоциям. Вот это сложно было просчитать или понять, и это делало Джона таким, каким его лю… ценил Шерлок. И сейчас хотелось доказать ему это все не словами, хотелось снова подойти, обнять, почувствовать запах волос и упрямое дыхание в шею. Хотелось зайти даже дальше, приподнять его голову за подбородок, заглянуть в глаза. Они будут чуть испуганные, с расширенными зрачками, и такими доверчивыми, как всегда, как раньше. А дальше приблизиться к его губам – красноречиво и избавляет от тысячи вопросов, а еще так ново и странно волнующе…

Шерлок сглотнул и на мгновение прикрыл глаза. Нет. Он лишился права на эту попытку, когда, перешагнув через все чувства Джона, совершил предательство – изнасиловал его. И скорее всего Джон воспримет его действия, как продолжение кошмара. И будет не так уж неправ.

– Суть в том, что не все поддается строгому анализу, – пытаясь говорить спокойно и не выдать недавних фантазий, ответил Шерлок.

– Например?

– Чувства, эмоции.

– Обычно ты просчитываешь поступки людей на несколько шагов вперед. Ты всегда точно знаешь, что они чувствуют и как поступят. Это так примитивно, не правда ли?

– Нет. Я говорю не об обычных человеческих реакциях, которые безусловны для каждого слоя населения.

– Говори проще.

– Я о твоих чувствах, и о моих, о наших эмоциях.

– Что? – Джон снова отложил нож и удивленно взглянул на Шерлока. – С каких это пор они тебе непонятны?

– С некоторых. С тех самых, как я повадился засыпать у тебя в комнате, а ты при этом не особо возражал.

– Но…

– С тех самых, – Шерлок, не удержавшись, подошел ближе, глядя Джону прямо в глаза, – как я не мог объяснить морщины у тебя на лбу усталостью или болевыми ощущениями. Как я не смог четко сказать, что ты испытываешь в данный момент, хотя знал, когда ты звонил своей сестре или что ел на завтрак. Это понятно и более чем очевидно. И это не ты стал другим, это во мне что-то изменилось, сломалось. Из-за тебя.

Шерлок часто задышал, словно пробежал марафон по улицам Лондона. Странная реакция на простые слова, хоть и довольно сильно окрашенные эмоционально. Так не должно быть с ним, с кем угодно, но только не с его организмом. Так не случается, когда четко дозируешь эмоции, просто откидывая ненужные и опасные. Его защита оказалось далеко не так надежна, как казалась. Или же он сознательно ослабил ее?

Джон улыбнулся и покачал головой.

– Значит, во всем виноват я?

– Очевидно.

– Замечательно, просто отлично!

Это прозвучало обидно. Совсем не та реакция, на которую рассчитывал Шерлок, затеяв весь этот разговор. Джон должен был оттаять и принять его откровение, должен был убедиться, что ему уже точно больше ничего не грозит, и что Шерлок дорожит им куда больше всего остального. Снова просчет. Очередной.

========== Часть 2.4. ==========

Шерлок молча развернулся и вышел из кухни. Пожалуй, лучше проверить почту, посетить сайт, связаться с Лестрейдом, одним словом – сделать привычную работу. И показать Джону, что не так уж важен был для него этот разговор. Так, очередное средство от скуки. Небольшой эксперимент на его чувствах.

В почте оказалось целых два сообщения, одно из них Шерлок стер сразу же – некая девица по имени Мэри Морстен, получавшая регулярно на свой счет приличную сумму денег от неизвестного доброжелателя, оказалась недовольна своей участью. Скучно, да и просто не хотелось браться за это дело. А вот второе письмо от некой Вайолет Смит оказалось очень вовремя, и Шерлок углубился в чтение… Безлюдная местность, одинокая велосипедистка, неясные подозрения… смелая девушка, хоть и недостаточно умная. Этим делом следует заняться, съездить на место, поговорить с возможными свидетелями…