И не находил.

— Джон! Ау! Где ты там?

Голос Шерлока был по-прежнему слишком обыкновенен, и Джон тряхнул головой, отгоняя вызвавшие сердцебиение мысли.

«Что со мной происходит? Это же Шерлок! И он… Он… меня… любит… Проклятье! Это становится невыносимым!»

Он с досадой бросил повязку на столик. Надо было срочно вернуть утраченную непринужденность. Вернуть на место в очередной раз пошатнувшийся мир. Появившись в дверях кухни и сложив на груди руки — я прекрасно владею ситуацией, и что бы ни происходило в моей идиотской голове, я совершенно спокоен, — он усмехнулся: — Я так похож на добрую нянюшку?

Но Шерлок, ловко расставляющий на столе бокалы, сахарницу, печенье, большую коробку с чайными пакетиками, был абсолютно серьезен и на Джона даже не взглянул.

— Ты похож на моего лучшего друга Джона Ватсона, которому однажды я доверился полностью. До конца.

Засосало под ложечкой, глаза обожгло. Руки сами собой упали вдоль тела, и вся тяжесть мира сосредоточилась в плотно прижатых к бедрам ладонях.

— Шерлок…

— Да? — Тон уже не был таким серьезными, да и Шерлок тепло улыбнулся, разрядив тем самым заискрившуюся атмосферу.

Джон вздохнул с облегчением. — Сукин ты сын. Если я тебя обниму, это не будет слишком сентиментально?

— О, Боже. — Шерлок насмешливо прыснул. — Будет, Джон. Конечно же, будет. Но обними.

И Джон обнял Шерлока.

И сразу же понял, что совершил ошибку.

Как и тогда, в первую встречу, оторваться от Шерлока не было сил. С каждой следующей мыслью — хватит! хватит! довольно! — он сжимал его всё сильнее, едва не плача от невозможности расцепить сомкнутые на спине руки, отодвинуться даже на дюйм, лишившись выстраданного контакта.

Надо было срочно что-то делать с этим затянувшимся воссоединением, с этим налитым счастливой тяжестью телом, с этой горячей волной, в которой плескалась и нежилась его замирающая душа.

Шерлок шевельнулся и слегка отстранился, но расстояние между ними не увеличил, оставаясь рядом и изучающее заглядывая в лицо.

Слишком близко…

И чья в том вина?

Поцелуй получился скользящим, очень неловким, создавшим забавный чмокающий звук. Но видит бог, это был именно он, и такого ошеломления Джон не чувствовал никогда. А невинный звук оглушил сильнее взрывной волны. Сухой мазок кожи о кожу воспаленно пылал, кровоточил, словно только что Джон оторвался не от теплого рта, а, как однажды в детстве, от железного почтового ящика, к которому аномально морозной зимой по наущению шкодливой сестрички («это очень весело, Джон, ты должен попробовать…») он прижался губами, и к которому прилип, как ему тогда показалось, насмерть.

— Черт… Прости, Шерлок. Черт!

Его швыряло из стороны в сторону, как попавшего в качку юнгу, совершенно не подготовленного к тому, что может так зверски штормить. Шерлок повернулся к столу, едва слышно переводя дыхание, и схватил красочную коробку, которая тут же выпала у него из рук.

— Джон…

— Молчи. Прошу тебя, молчи. — Джон нервно провел дрожащими пальцами по губам, на мгновение зажмурившись, и без сил опустился на стул. — Этого не было. Ты меня понял?

— Ты уверен? — Шерлок торопливо складывал рассыпавшиеся пакетики обратно в коробку.

— Я не уверен. Но ещё больше я не уверен в том, что смогу это выдержать.

— Хорошо, в таком случае этого не было.

— Черт. Дьявол! Что происходит?!

— Ни-че-го. Мы собираемся выпить чаю, Джон. И только. А ты что подумал?

— Шерлок! Это совсем не смешно.

— Прекрати. Ничего не было. Тебе покрепче? С молоком?

…Они пили чай, измученные тяжелым молчанием. Впервые Джону хотелось поскорее уйти, но что-то гораздо более мощное удерживало его на стуле, заставляя покорно делать глоток за глотком.

— Тебе не обязательно приезжать сюда завтра. — Голос Шерлока прозвучал так неожиданно, что Джон испуганно дернулся.

— Почему?

— Я в состоянии оказать себе необходимую помощь. Я делал это не раз. За время… В общем, не пропаду.

— Да? Значит, я тебе больше не нужен? — Джон сощурил глаза, наконец-то осмелившись посмотреть ему прямо в лицо. – Ты, как всегда, всё решаешь за нас. Отлично.

Шерлок поднялся из-за стола и отошел к окну, облокотившись о подоконник и всматриваясь в заснеженную улицу.

— Я никогда не решал за нас. Только в случае крайней необходимости. Жаль, что ты этого не заметил. Как много снега, Джон. Удивительно.

Он обернулся.

— Скоро Рождество, и у вас с Мэри наверняка много дел. Думаю, она тебя заждалась.

— Это не твоя забота. — Джон допил чай, и громыхнув резко отодвинутым стулом, встал и направился к выходу. — Не провожай. И постарайся не бегать по квартире, очень тебя прошу.

— Хорошо, Джон, — донеслось ему вслед. — Ключ забери. Это твой.

Джон стоял у дверей квартиры, впившись пальцами в ключ.

«Мой?! Черт возьми, это мой?!»

О предстоящем Рождестве он не думал. Это факт.

Без Шерлока жизни быть не могло. Это тоже факт.

*

Он приехал домой непривычно рано. Мэри ещё не вернулась, и тщательно прибранная, застывшая в ожидании хозяев квартира встретила Джона удручающей тишиной. Его одинокие шаги гулко отскакивали от стен, создавая иллюзию каменного мешка, из которого не выбраться уже никогда. Вся его жизнь после возвращения Шерлока была этим проклятым мешком с небольшим зарешеченным окошком, сквозь которое маняще сияет чистое, прозрачное небо. Так хочется взмыть в него, свободно распрямив грудь, только удали не хватает, да и груз на плечах слишком велик.

О том, что произошло, думать было невыносимо. Да и не было смысла. Его чувства к Шерлоку больше не требовали доказательств. Только вот что с этим делать дальше, Джон не представлял.

Надо было срочно разбавить кладбищенское безмолвие живыми, привычными звуками. Джон включил телевизор, заправил кофеварку и только после этого вернулся в прихожую, чтобы раздеться.

Как всегда кофе придал ему силы. Во всяком случае, привычные вкус и аромат были сейчас для Джона незримым якорем, удерживающим от полного погружения в хаос. Он вливал в себя чашку за чашкой, словно боялся остановиться и встать перед необходимостью думать о чем-то ещё, кроме кофе.

Это было глупо. Шерлок, тепло его губ не покидали Джона ни на минуту.

Прижались на миг, обменялись дыханиями… И поцелуем-то трудно назвать… Но ни одно, самое яростное и страстное соединение языков и ртов не оставляло в теле Джона такой иссушающий след. Это не было чувственным возбуждением, это не было даже желанием. Это было моментом истины: вот оно, то самое, единственное, ради чего я выжил, и ради чего дышу пропитанным смогом воздухом.

И выхода нет.

Чувство потери было всепоглощающим, затмевающим даже навалившуюся безысходность.

«Что же мне делать?! Что?!»

Он нажал кнопку вызова.

Ему ответил смеющийся голос, рассказывающий что-то забавное тому, кто находился рядом, и кто, судя по всему, тоже от души веселился.

— Мне ещё повезло, что это был… Алло! Джон? Ты уже дома?

По сердцу полоснуло так, что стало нечем дышать. — С кем это ты?

— Ко мне заглянул инспектор. Через четверть часа после твоего ухода.

— Можно подумать, ты засекал.

— Что? А-а… Считай, что да, засекал. И между прочим, он пришел не один.

В трубке раздались приглушенные голоса и сопровождающая их возня — у Шерлока пытались отнять телефон.

— Джон, привет, — радостно поздоровался Лестрейд. — Жаль, что я тебя не застал. Я принес изумительный виски. Иногда потрепанным и уставшим до чертиков сотрудникам Скотланд-Ярда полагается роскошь в виде дорогостоящей взятки.

— Здравствуй, Грег. Мне тоже искренне жаль. — Джон старательно изображал дружелюбие, хотя единственным его желанием было послать старого друга ко всем чертям вместе с его неожиданной роскошью и его раздражающей радостью. — Не напивайтесь там.

— А вот этого я тебе обещать не могу. Да и Шерлоку явно требуется встряска. Вы что, снова поссорились? Я застал его совершенно расклеившимся.