— И больше не надо.

Джон поднялся и добавил в кофеварку воды.

— Ещё кофе?

— Да.

Конечно, надо бы позвонить. Это самая естественная в мире вещь: обрадовать жену известием о своем возвращении. И пусть они в очередной раз поскандалили… Джон на минуту замер — воспоминание было не из приятных. Что она крикнула вслед? Какой цинизм. Джон почувствовал новый прилив негодования. Как мог он забыть её отвратительное напутствие?! Порыв позвонить и сказать, что он в Лондоне, что он скоро приедет, очень быстро пропал, растворившись в приступе острой неприязни к жене.

Господи, куда исчезла та хрупкая зеленоглазая женщина, доверчиво заглянувшая прямо в его почерневшую душу и рассмотревшая там, как верилось Джону в начале их отношений, самую суть? И откуда, из каких тайных лабиринтов сумрака вышла женщина, зло кривящая рот, и ошеломившая его чудовищными обвинениями и упреками?

Нет. Никаких звонков.

Шерлок поднялся из-за стола. — Спасибо, Джон. Не убирай ничего, я сделаю это сам.

— Ну конечно, — усмехнулся Джон. — Сделаешь. Недели через две.

Шерлок слабо улыбнулся. — Как хочешь.

Джон допил кофе, не спеша прибрался на кухне, намывая посуду и протирая обеденный стол с небывалой тщательностью. Окинув кухню придирчивым взглядом, он потушил свет и прошел в гостиную, где на диване полулежа примостился Шерлок.

— Ложись прямо. И сними, пожалуйста, повязку сам, я… Черт побери, Шерлок! Как же я не подумал?Вряд ли в нашей аптечке сохранилась хотя бы одна упаковка бинтов.

— Почему ты так думаешь? Никто не трогал её с… с тех самых пор… Если, конечно, ты…

Каждое слово Шерлоку давалось с трудом, и он замолчал, затравленно глядя на Джона.

— Я здесь не жил, — отрезал Джон, направляясь в сторону ванной комнаты, — и не пользовался аптечкой.

Снова навалилась тоска — Джон с убийственной ясностью осознал, что бесконечный день подходит к концу, что осталось совсем немного: наложить новую повязку, потуже стянув распухшую щиколотку, соблюдая приличия, на десять-пятнадцать минут задержаться в кресле, бросая общие фразы и поглядывая в потемневшее, заметенное снегом окно.

А потом встать и уйти.

Из этой гостиной, из этой квартиры, оставляя здесь часть своей навсегда потерявшей покой души.

Как будто заканчивался не день, а жизнь.

Бинты в аптечке нашлись — именно те, что когда-то, бесконечно давно, положил туда он сам. Джон внимательно просмотрел содержимое небольшого белого шкафчика, попутно выбрасывая в мусорную корзину просроченные таблетки и мази. Нашелся и запечатанный тюбик Бутадиона.

«Замечательно. Всё просто замечательно».

Он огляделся вокруг — ничего не изменилось: все тот же не очень удобный держатель для полотенец, металлический бак для белья, пушистый салатовый коврик рядом с неплотно прикрытой душевой кабиной, даже пестреющий разноцветными каплями дозатор для жидкого мыла, который неожиданно принес почти никогда и ничего не покупающий Шерлок, чем поразил его, Джона, в самое сердце. И на полочке — два девственно-белых стаканчика с зубными щетками, плотно прижавшиеся друг к другу пластиковыми боками.

Пора уходить, срочно, немедленно, иначе, задержись он здесь ещё хотя бы на час, сделать это будет почти невозможно.

Шерлок лежал на диване, примостив поврежденную ногу на подлокотник. Повязку он успел уже снять, и взору Джона открылась покрытая густой синевой и по-прежнему сильно распухшая щиколотка.

— Н-да… — покачал он головой, осторожно прикасаясь пальцами к туго натянутой коже. — Три дня, и не меньше, будешь вот так лежать, иначе отек долго ещё не спадет. Ты понял меня, Шерлок? Именно так, передвигаясь по квартире только в случае жизненной необходимости — туалет, кухня, спальня…

— …и душ, — добавил Шерлок и настороженно переспросил. — И душ, да?

— На сегодня душ отменяется точно. Не думаю, что за дорогу ты уже успел покрыться коркой грязи и пота…

«Немедленно! Прямо сейчас бежать на улицу, на холод, под ветер и снег!»

— Черт, как это досадно.

— Успокойся. Завтра я приеду, и ты примешь душ перед началом новой экзекуции. — Джон вымученно улыбнулся — ему было невыносимо, отчаянно тяжело прикоснуться к Шерлоку снова.

— А меня ожидает экзекуция? — Шерлок отпрянул в притворном испуге, вжимаясь в спинку дивана.

— Да. Я буду беспощаден.

«Мы флиртуем. Мы флиртуем друг с другом. Будь я проклят, но сейчас происходит именно это! Или я окончательно спятил».

На Джона нахлынула паника. Он не знал, как повернуться, как встать. Небольшая упаковка бинта не умещалась в руках, тюбик с мазью яростно сопротивлялся, выскальзывая из пальцев и решительно не желая открываться. К тому моменту, как Джон закончил бинтовать ногу Шерлока, сердце его обливалось жаром, и по вискам стекали тонкие струйки головокружительного волнения.

— Постарайся сегодня не бегать по крышам, — буркнул он, тщетно пытаясь выкашлять жалкий, предательский сип.

— Не буду, — отозвался Шерлок, с видимым удовольствием растянувшись на диване в полный рост и на миг закрывая глаза. — Кроме того, без тебя, Джон, это не интересно.

«Ну вот, опять. Или у меня паранойя?!»

Джон снова откашлялся.

— Шерлок… Наверное, мне пора… Стемнело уже.

— Конечно, Джон. — Шерлок резко приподнялся и сел, невольно поморщившись.

— Да не прыгай ты! — дернулся Джон в попытке уложить его снова, но, словно споткнувшись, замер на месте. — Не надо меня провожать. Вероятность заблудиться в этой квартире очень мала. А дверь я захлопну.

Шерлок встал.

— Нет. Я тебя провожу. Не делай из меня инвалида. Подумаешь, легкий ушиб.

— Ну, хорошо.

Они спустились по лестнице и довольно долго топтались внизу, не глядя друг другу в глаза и неловко сталкиваясь плечами. Джон натягивал свою старую куртку так, словно та превратилась вдруг в неподъемной тяжести латы — пару раз уронил её на пол, гремя ключами и мелочью, никак не мог попасть в рукава, чертыхаясь, долго боролся с заевшей застежкой-молнией.

Шерлок пытался помочь, но только ухудшал и без того нелепую, в какой-то степени даже комичную ситуацию.

— Спасибо, Шерлок, я сам. Завтра приеду.

И, так и не застегнувшись, Джон торопливо шагнул за дверь — в молочную мглу, которая тотчас обрушила на него вихрь искрящейся мишуры.

Окруженный клубящимся снежным паром, он показался Шерлоку нереально далеким. Выдуманный персонаж его невеселой истории. Уже закрывая дверь, он услышал взволнованный окрик: — Шерлок!

Джон шагнул к нему и встал очень близко, почти вплотную, обдавая ледяной свежестью: — Как же ты будешь здесь… один?

Шерлок пожал плечами.

— Как обычно, Джон. Я привык.

— Привык?

*

Он долго сидел на ступенях лестницы, устало привалившись к стене враз ослабевшим телом. Ему до тоскливого воя не хотелось подниматься в пустую, наполненную беззвучьем квартиру, где затухал в камине огонь, и где некому было сказать даже слова.

*

Услышав скрежет ключа в замке, Мэри кинулась к двери, и, не веря увиденному, застыла в двух шагах от мужа.

— Джон? Уже вернулся? — Она всплеснула руками. — Ты настоящий снеговик!

Джон стряхнул с головы налипшие комья снега. — Да. Привет.

— Привет.

Смущенно переступая с ноги на ногу, она ждала, когда Джон разденется и снимет ботинки, и только потом, не выдержав, прильнула к нему, нежно поглаживая шею. — Боже мой, как я счастлива, что ты дома. Голоден? — Она нехотя отстранилась и заглянула Джону в лицо.

— Нет. Мы перекусили с Шерлоком на Бейкер-стрит. Я… его провожал.

«Только не надо, Мэри, очень тебя прошу — не надо. Иначе я уйду. Прямо сейчас. Навсегда».

— Провожал? — В глазах заплескалась тревога. — Что с ним? Он в порядке?

— В относительном. Довольно сильно повредил ногу. Но, я уверен, всё обойдется.

— А ты? — Она поворачивала его из стороны в сторону, внимательно рассматривая, изучая. — Сам-то ты цел? Господи, Джон, надеюсь, было не слишком опасно?