Как же он психовал и злился порой, как раздражало его самомнение Шерлока, его высокомерие и равнодушие! А потом, вернувшись домой с работы, он находил на журнальном столике стопку свежих газет и, хотя успевал по дороге купить точно такую же, новости он просматривал именно из этой стопки, торопливо закинув в камин только что купленную им самим…

Он успел уже страшно соскучиться по Шерлоку, но звонить ему не хотел — боялся сорвать на нем свою обиду, обвинив в постигшем его разочаровании, выплеснув на него досаду и горечь.

Какого дьявола ты всё это затеял, чертов авантюрист?!

Где пропадал два года?

Видишь, какая заварилась каша?!

И что мы теперь будем делать с нашими жизнями, умник?

Нет, звонить сейчас Шерлоку строго запрещалось…

Слова Мэри ударили очень больно.

Джон, конечно же, понимал, что никакого скрытого умысла не было и в помине. Кроме страха и отчаянной ревности его жена ничего не таила. И любила его очень сильно. Настолько, что готова была на всё, даже на то, чтобы скрыть от него правду, скрывать которую не имела права.

Но почему-то ощущение свершившейся этой ночью мести не оставляло Джона ни на минуту, как и ощущение громко захлопнувшейся за спиной ловушки.

Мэри знала своего мужа намного лучше, чем знал её он. Как оказалось.

Во всем этом предстояло разобраться. Но только не теперь. На то, чтобы думать и делать выводы, у него не было сил, да и желания не было тоже.

Думать и делать выводы у них всегда любил Шерлок.

У них…

Рука так и тянулась к телефону.

Нет, не сейчас. Сейчас нельзя.

*

— Джон.

Алекс возник перед ним так внезапно, что Джон в испуге отпрянул.

— Господи, что с тобой? — рассмеялся Алекс.

Джон улыбнулся. Он очень обрадовался встрече. Алекс был именно тем человеком, с которым он смог бы поговорить обо всем, что так его сейчас угнетало, не боясь при этом быть неправильно понятым.

— Напоишь меня чаем? Я так вымотался…

Алекс посмотрел внимательно, и уже не смеялся. — Проблемы?

— До чертовой матери! Извини… Я хотел сказать — много.

Они снова заулыбались, и от одного этого стало легче.

*

— Не хочешь вернуться назад, в хирургию?

Они пили уже по второй чашке знаменитого чая Алекса, а Джон так и не решался начать разговор. Он понимал, что это был всего лишь минутный порыв, желание избавиться от той непомерной тяжести, что неожиданно опустилась на его плечи.

Возвращение Шерлока, невероятное и ошеломительное, сделало его жизнь ещё труднее.

Господи, это же Шерлок! Что ещё можно ожидать от этого сумасброда? Даже ожить как все нормальные люди не может.

Увидеть бы его…

Интересно, чем он сейчас занимается? Перечитывает свои записи? Играет на скрипке? Думает? И о чем же он думает? Почему не звонит? Какого черта всё так сложно? И откуда вдруг сложность там, где её в принципе быть не должно?!

— Джон…

— Прости, Алекс, нет. — Джон покачал головой. — Я не могу. Во всяком случае, пока не могу.

— Просто подумай. Так что у тебя происходит? Как Шерлок?

Слова рвались из смятенной и переполненной сомнениями души, но представить, что он начнет сейчас выкладывать Алексу все свои мысли и чувства, рассказывать ему о Шерлоке, о странной реакции Мэри на его возвращение, и уж тем более о её бесплодии, он просто не мог. Порыв прошел, а жаловаться на жизнь было не в правилах Джона.

— Всё… хорошо. Шерлок…

Джон замолчал и невольно улыбнулся.

«…по-прежнему большая заноза в заднице».

Алекс ждал, но говорить о Шерлоке Джон почему-то не захотел, во всяком случае, именно так показалось Алексу, если, конечно, он правильно истолковал молчание Джона. Он не стал настаивать, предоставив ему самому решить, когда рассказать о невероятном возвращении друга и, тем более, как и было обещано, их познакомить.

Нетерпение Алекса было очень велико, но он давно уже научился сдерживать любые порывы, поэтому легко перевел разговор на другую тему.

— А Мэри?

Джону стало неловко от неожиданной мысли, что Алекс обо всем догадался. Неужели у него настолько потерянный вид?

— А что — Мэри? — спросил он с невольным вызовом.

Алекс немного помолчал, пытаясь справиться с удивлением, а потом взглянул на Джона в упор. Похоже, проблемы у Джона действительно были, и проблемы нешуточные.

— Джон, я уже говорил, что вам будет непросто. И Мэри можно понять… Ну, или хотя бы постараться это сделать. Я видел, что с тобой происходило, когда не стало Шерлока. Теперь он вернулся, и ты снова выглядишь таким же… немножечко сумасшедшим, только на этот раз от радости. Черт, я до сих пор не могу в это поверить! Если бы…

Алекс провел ладонью по лицу, силясь отогнать наваждение. Его черты на несколько коротких минут исказило страдание, ярко обозначив глубокие складки около губ и сеточку мелких морщинок, щедро окруживших спокойные, но только на первый и не очень внимательный взгляд, глаза…

«Он до сих пор ничего не забыл. Что бы он ни говорил мне, как бы не пытался уверить. Он не забыл. И не сможет забыть…»

— Я бы, наверное, ошалел от счастья. Скажи, Джон, ты очень хочешь вернуться туда?

— Очень. Больше всего на свете.

*

Разговор не состоялся, но Джону все-таки стало легче — Алекс его понимал, был на его стороне, и это негласное объединение сняло часть груза с его метущейся души. Во всяком случае, желание Джона быть рядом с Шерлоком Алекс считал абсолютно нормальным, не видя никаких подводных течений и недоговоренностей, которые сразу же заподозрила Мэри.

Как видно, в вопросах дружбы Мэри была не очень сильна. Джон впервые с удивлением задумался о том, что не знал ни одну из её подруг. Да и есть ли они у неё? Неужели любовь к нему и желание всегда быть рядом затмили в её жизни всё?

Джон невольно поёжился. Он не хотел бы стать для кого-либо единственным смыслом существования, своего рода фетишем, и уж тем более, для жены. Так или иначе, по его мнению, это было одной из форм безграничного обладания, что в его представлении о гармонии отношений было недопустимым. Тем более, сейчас, когда так неожиданно выяснилось, что детей у них никогда не будет.

Ночью они больше не говорили об этом. Лежали рядом, боясь нечаянно коснуться друг друга, и так и уснули, не проронив больше ни слова. Утром завтракали, перебрасываясь короткими фразами, и разошлись, заученно пожелав друг другу удачного дня.

Поцеловать её Джон так и не смог, о чем сейчас, пообщавшись с Алексом и вспомнив погасший взгляд и горький изгиб потерявших насыщенность губ, он неожиданно пожалел.

Алекс сумел без единого слова дать нужный совет и остановить хотя бы на время сумятицу переполнявших его мыслей и чувств. И хотя противоречий от этого стало только больше, надвигающаяся апатия медленно, но отступала, и дышалось намного свободнее.

Алекс оказался бесценным другом. Даже ни о чем ему не рассказав, не поговорив о том, что так сильно его волнует, Джон воодушевился. Он уже не хотел обвинять Мэри и тем более выносить необдуманный приговор. Он хотел понять.

*

Тем не менее, предстоящий разговор очень его тяготил.

Но он был неизбежен и необходим. В конце концов, причины бесплодия бывают различны, и надежда всегда остается. А Джон относился к категории личностей, умеющих воевать с судьбой. Он спасовал перед ней лишь однажды — когда потерял Шерлока, сломавшись сразу же и позволив взять верх тупому отчаянию.

Но это был единственный в его жизни раз. Да и боль тогда была нестерпимой.

Теперь, лишь на короткое время поддавшись охватившей его безысходности, он, хотя и был по-прежнему подавлен и удручен, хотя противоречия и продолжали терзать его сердце, не собирался так просто сдаваться. Они будут искать решение, они будут бороться, вместе, рядом и, возможно, всё не так уж и безнадежно.

Но что-то подсказывало ему, что Мэри знала о своей проблеме достаточно, и знала, что решения она не имеет…

*

Звонок отозвался в теле радостной дрожью.