Макрелещуковые держатся в верхних слоях океана, обычно у самой поверхности воды, и, будучи возбужденными или напуганными, часто совершают прыжки над водой. Они редко выходят за пределы верхнего 10-метрового слоя, хотя сайра в период зимовки погружается на глубину около 50 м. Макрелещука и сайра — стайные рыбы, образующие в определенные периоды жизни значительные скопления. Они размножаются в открытом океане. При этом сайра откладывает икру, снабженную пучком клейких нитевидных придатков, на твердый плавучий субстрат — обычно на саргассовые водоросли, но, вообще говоря, на любые предметы, находящиеся в воде, в том числе на рыболовные сети и яруса для лова тунцов. Макрелещука, напротив, имеет пелагические икринки, развивающиеся в планктоне. Оба вида размножаются в наиболее прогретых частях своих ареалов, расположенных в субтропической зоне. Холодноводная часть области распространения используется только для летнего нагула.

Для макрелещуковых рыб очень характерны сезонные миграции, в ходе которых они перемещаются на значительные расстояния. Например, в северо-западной части Тихого океана в водах теплого течения Куросио сайра проводит зиму. Здесь при температуре 14 — 25° происходит ее нерест, во время которого рыба держится разреженными стайками. С наступлением весны начинается перемещение отнерестившихся особей к северу, и в начале лета (июнь — июль) сайра входит в воду холодного течения Оясио для нагула. В теплое время она появляется у Курильских островов и даже у берегов Восточной Камчатки, а иногда и в Беринговом море, где может достигать Олюторского залива. В северных водах сайра откармливается в течение всего теплого времени года при температуре от 6 до 18°. С началом охлаждения вод и окончанием нагула стайки сайры вновь смещаются к югу. В этот период (сентябрь — ноябрь) образуются значительные скопления этой рыбы в районе стыка Оясио и Куросио, а к началу зимы вся сайра оказывается в теплых водах у южных берегов Японии.

Летучие рыбы, сайра и макрелещука, а также приповерхностные светящиеся анчоусы принадлежат к числу рыб, привлекаемых источниками искусственного освещения: реагируя ночью на судовые огни, летучие рыбы, например, нередко залетают на палубу судов, а в отдельных случаях даже в открытые иллюминаторы кают. Такая особенность поведения важна как для научного изучения этих рыб, так и для их промысла. Наблюдения на световых станциях, часто включаемых в программы экспедиционных рейсов, позволяют узнать много интересного.

Тихая темная ночь... Судно медленно дрейфует, развернувшись лагом к чуть заметному ветерку... В таинственно мерцающей голубой линзе воды, границы которой постепенно переходят в кромешную черноту, появляются то зигзагом проскакивающие освещенную зону сайры, сверкающие, как рыболовные блесны, то менее скоростные, но очень юркие светящиеся анчоусы, то медленно дрейфующие по поверхности с расправленными крыльями мальки летучих рыб... Взрослые летучки подплывают к свету поодиночке или стайками, а иногда и подлетают над водой, с силой ударяясь головой о борт судна... Появление кальмаров и хищных рыб -змеиных макрелей и корифен — всегда неожиданно: их стремительные броски в световом пятне, нередко заканчивающиеся захватом добычи, напоминают выпады разящего клинка или сверкание молнии... Крупные акулы (у поверхности наиболее обычна длиннокрылая), напротив, пересекают зону света медленно и чинно...

Иной раз, впрочем, приходится часами простаивать, облокотившись о планширь и ожидая появления очередной рыбы с готовым к броску закидным сачком — сеткой на обруче, к которому прикреплен длинный линь (сказать бы попросту «веревка», но этого слова в морском лексиконе нет). Ловля таким сачком — настоящее искусство, в котором истинным асом был на «Витязе» Григорий Касьянович Фисунов — старый моряк, долго занимавший пост техника-лаборанта при ихтиологической лаборатории. Ему удавались фантастические по дальности и точности броски... Правда, я тоже имел шанс отличиться. Однажды (было это в Панамском заливе), когда я глухой ночью «сачковал» в полном одиночестве на корме «Курчатова», в поле света вдруг появилось толстое, слегка заостренное бревно, которое неожиданно преобразилось в редкостного по величине саргана. И я поймал это чудище и тащил его, напрягая все силы (по рыбацкой оценке, пуда два он весил, если не больше), и почти вытащил... Вдруг гигант, до того смирно лежавший головой в сачке - большая часть его тела свисала через обруч,— сделал какое-то ленивое движение и сразу исчез, как будто и не существовал вовсе. О материальности происшедшего свидетельствовала только огромная дыра в сетке.

Рис. 5. Океанические акулы: гигантская (1), кархародон (2), синяя (3)

На световых станциях можно увидеть почти всех обитателей верхнего 20-метрового слоя эпипелагиали. Действительно, список океанических рыб, показывающихся более или менее регулярно у самой поверхности, можно пополнить совсем немногими видами. В их числе нельзя не упомянуть некоторых акул, рыб-лун, копьерылов и тунцов.

Китовая (Rhiniodon typus) и гигантская (Cetorhinus maximus) акулы (рис. 5), наибольшая официально зарегистрированная длина которых составляет соответственно 15,2 м (масса до 14 т) и 13,6 м (по неподтвержденным полевым данным, еще больше), занимают первое и второе места в ряду наиболее крупных из ныне живущих низших позвоночных. Оба вида в отличие от преобладающего большинства других акул питаются планктонными животными и мелкой рыбешкой и для удовлетворения своих энергетических потребностей нуждаются в высокой концентрации корма. Поэтому эти безвредные для человека акулы держатся в наиболее продуктивных районах океана (китовая — в богатых пищей участках тропической зоны, гигантская — в умеренно теплых водах обоих полушарий), где нередко образуют стайные скопления. Обе они очень схожи по способу захвата пищи.

Китовая акула, неторопливо двигаясь (иногда — в вертикальном положении) у поверхности, всасывает съедобную живность, от фитопланктона и зоопланктона до стайных рыб (сардины, анчоусы, скумбрии, мелкие тунцы) и кальмаров. Затем она профильтровывает воду сквозь жаберные отверстия через своеобразное мелкое сито, образованное мягкой губчатой тканью, которая поддерживается хрящиками, соединяющими жаберные дуги. Затем отцеженные кормовые организмы через узкий пищевод попадают в желудок. В связи с таким способом питания зубы у этой акулы очень мелкие и многочисленные, они служат не для кусания, а только для «запирания)) рта. Китовая акула, не имеющая естественных врагов, мало беспокоится о своей безопасности. Известны случаи, когда это медлительное животное, часто неподвижно покоящееся у поверхности воды, попадало под удар проходящих кораблей. Один из таких инцидентов произошел в 1905 г. Пассажирское судно, следовавшее в Индию, протаранило китовую акулу длиной, по оценке очевидцев, около 17 м и в течение 15 мин тащило ее перед собой на форштевне. Как сообщали газеты того времени, пассажиры, малознакомые с систематической зоологией, решили присвоить чудовищу «научное» наименование — Piscis Rudyardensis («Рэдьярдова рыба») в честь присутствовавшего на борту известного английского писателя Рэдьярда Киплинга.

Питающаяся на скоплении планктона гигантская акула плывет так же медленно (со скоростью около 3,5 км/ч), широко разинув пасть, и пропускает через ротовую полость воду, отфильтровывая планктон на весьма совершенном цедильном аппарате: каждая огромная жаберная дуга несет по переднему краю более 1000 длинных роговых жаберных тычинок. Ежечасно она процеживает около 1500 м3 воды. Желудок у гигантской акулы очень большой — у крупных питающихся особей в нем находили около тонны красноватой густой пасты, состоящей из планктонных рачков, перемешанных со слизью, которой они обволакиваются в полости рта. Таким образом, но способу питания гигантская акула мало отличается от усатых китов и, кстати, вместе с ними сильно пострадала от гарпунного промысла. Гигантские акулы (в прибрежных водах они более обычны, чем в открытом океане) встречаются у поверхности моря только весной и летом, когда вода наиболее богата планктонной пищей. В это время в наиболее кормных районах можно видеть целые стаи этих малоподвижных животных, насчитывающие до 20 — 30 особей и медленно передвигающихся в поверхностном слое (английское название этого вида «basking shark» переводится как «акула, греющаяся на солнце»). Зимой гигантские акулы очень редко попадаются на глаза. Расчеты показывают, что только для возмещения энергетических затрат при плавании во время кормежки акула должна получать не менее 157,5 кДж/ч. Эта цифра намного превышает доступное поступление, так как количество планктона в умеренных широтах значительно понижается в зимнее время. Поэтому предполагают, что с наступлением зимы гигантская акула уходит из поверхностных вод, теряет жаберные тычинки, которые вновь отрастают только к следующей весне, и переходит в малоактивное состояние, соответствующее, по-видимому, зимней спячке млекопитающих. Подтверждением этому служит тот факт, что добытые ранней весной особи почти не содержат печеночного жира, используемого в период голодания.