– Этот человек заставил мою дочь потерять голову, – с притворным огорчением сказала Опал. – Что ж, обе мои дочери нашли себе настоящих мужчин, знающих, чего они хотят.

– Мама, – сказала Блейр, протягивая тарелку, – попробуй ветчину. – Потом наклонилась так, чтобы слышала только Опал. – Теперь я знаю, где Хьюстон, и ко мне вернулась способность действовать.

Опал улыбнулась женщинам, взяла у Блейр тарелку и подмигнула ей.

Блейр со смехом удалилась, оставив мать хвастаться зятьями.

К вечеру в библиотеке устроили танцы, и, естественно, Лиандер и Блейр должны были их открыть. Несколько человек спросили, не она ли, вместо Хьюстон, была с Лиандером на том приеме у губернатора. Блейр и Ли таинственно улыбнулись, и он закружил ее в танце по блестящему паркету.

– Пора бросить всех этих людей и отправиться домой. А то, боюсь, я не дождусь, когда смогу сделать тебя своей, – прошептал он, обнимая ее в танце.

Блейр даже не кивнула, а только набросила шлейф на руку и, быстро покинув помещение, поднялась наверх переодеться в обычную одежду. Опал вышла вместе с ней, чтобы помочь дочери, и хранила молчание, пока Блейр не встала у двери, приготовившись идти.

– Лиандер – хороший человек. Я знаю, что у вас не все было гладко, но думаю, что он будет тебе хорошим мужем, – сказала Опал.

– А я ему – женой, – ответила Блейр, выглядевшая ослепительно в костюме цвета электрик, выбранным для нее Хьюстон. – Я думаю, что он будет самым лучшим мужем.

«И я знаю, что он будет лучшим любовником», – подумала она. Затем быстро поцеловала мать и сбежала вниз по ступенькам навстречу Лиандеру.

Они покинули особняк Таггерта и поехали к хорошенькому маленькому домику, который будет теперь их жилищем.

Но, как только они оказались вдали от толпы, робость и неуверенность охватили Блейр. С этой минуты – и навсегда – ее жизнь связана с мужчиной, которого она знает только с профессиональной стороны. А что он за человек? Что еще его интересует, кроме медицины?

Перед входом Ли поднял ее на руки, перенес через порог и, посмотрев на ее бледное лицо, сказал:

– Ты не похожа на женщину, рисковавшую жизнью, чтобы спасти подбородок того мужчины от заражения. Ты что, боишься меня?

Блейр не ответила.

– Что тебе поможет, так это шампанское. И мы оба знаем, к чему оно приведет, ты не забыла?

Он опустил ее на пол в холле и пошел в столовую. Блейр еще не видела дома, поэтому пошла в другую сторону и попала в гостиную. За гостиной располагались уютные комнаты для гостей. Мебель была темная, тяжелая, но комнаты все равно выглядели приятно, стены в них были оклеены бело-голубыми полосатыми обоями с каймой из бледно-розовых роз под потолком. Она села на обитую атласом софу.

Вошел Лиандер, неся на подносе два бокала и бутылку в серебряном ведерке.

– Надеюсь, дом тебе понравится. Его обставляла Хьюстон. Боюсь, меня это не слишком волновало.

Он сел на другой край софы, очевидно чувствуя состояние Блейр.

– Он мне нравится. Я мало смыслю в убранстве домов, а Хьюстон понимает в этом гораздо больше меня. Наверное, я в любом случае попросила бы ее помочь мне. А у нее теперь дом Таггерта.

– Ну как, вы объяснились?

Шампанское подействовало на Блейр расслабляюще, и Ли снова наполнил ее бокал.

– Хьюстон сказала, что она полюбила Таггерта, – на лице Блейр отразилось недоверие. – Не могу представить свою сестру рядом с этим громогласным, несносным мужланом. Почему она предпочла его тебе… – в растерянности она умолкла. Ли улыбался:

– Я благодарен тебе за комплимент. Он потянулся к ней и стал играть с локоном, выбившимся из безупречной, уложенной Хьюстон прически, потом медленно начал вынимать из волос шпильки.

– Противоположности всегда притягиваются. Посмотри на нас с тобой. Я – – прекрасный хирург, а ты будешь прекрасной женой и матерью и будешь аккуратно складывать мои носки, следить за тем, чтобы наш дом стал местом, куда мужчина может прийти после работы и…

Блейр чуть не поперхнулась шампанским.

– Ты ждешь, что я оставлю медицину, чтобы стать домохозяйкой, – фраза вылетела, как выстрел. – Из всех нелепостей когда-либо мною слышанных, это – самая нелепая.

Разозлясь, она со стуком поставила бокал на маленький столик и поднялась.

– Я всегда пыталась убедить Хьюстон, что ты похож на Гейтса, но она и слышать ничего не хотела. Она говорила, что ты совсем не такой. Вот что я тебе скажу, Лиандер Вестфилд, если ты женился на мне в надежде, что я брошу медицину, давай отменим все, не откладывая.

Лиандер сидел на софе, а она стояла над ним, все больше и больше возмущаясь. Не прерывая ее, он медленно поднялся и встал перед ней. Когда она начала успокаиваться, он улыбнулся.

– Думаю, тебе еще предстоит узнать меня. Не понимаю, почему ты так склонна верить самому худшему обо мне, но надеюсь доказать тебе, что ты ошибаешься. И всю оставшуюся жизнь я собираюсь учить тебя. Но до завтра уроков не будет, – закончил он, обнимая ее и притягивая к себе.

Блейр прижалась к нему, и, когда их губы слились, она поняла, что хотела бы никогда не покидать его объятий. Еще она поняла, что ничего о нем не знает. Не знает, почему он захотел жениться на ней, не уверена, что он действительно считает ее врачом, что ему и в самом деле хорошо с ней.

Но сейчас ей было все равно. Она думала только о его руках, о близости его тела, о тепле, исходящем от него и наполняющем ее божественными ощущениями.

– Я так долго ждал этой минуты, – сказал он, наматывая на руку прядь ее волос, а другой – лаская ее щеку и шею. – Иди наверх и приготовься. Я буду джентльменом только сегодня ночью, больше это не повторится. И не смотри так на меня, иди. Я уверен, что твоя сестра купила тебе необыкновенную – но подходящую – ночную рубашку для этой ночи, так что иди примерь. У тебя есть около десяти минут. Блейр не хотелось уходить от него. Она поднялась наверх по узкой винтовой лестнице и прошла в спальню. На втором этаже было три спальни: хозяйская, для гостей и уютная детская. Ее одежда была развешана в шкафу, а обувь поставлена рядом с обувью Лиандера. И на секунду у нее перехватило дыхание – она никогда не видела ничего более интимного, чем эта составленная рядом обувь.