Опираясь на сравнительные оценки байкальской воды как питьевого ресурса и оценки роста спроса и цены на натуральную воду в перспективе, можно будет определить стоимостную меру (в рамках выбранного интервала времени и некоторого данного уровня наших знаний) ценности Байкала как фабрики производства сверхчистой воды.

Технические средства и экономические потребности позволяют уже сегодня ставить вопрос о целесообразности использования Байкала как уникального мирового колодца питьевой воды. Отсюда особые требования к сохранению того биологического механизма, на основе которого воспроизводится чистота байкальской воды.

Экономические потери, связанные с загрязнением окружающей среды, можно трактовать как некоторые дополнительные издержки производства хозяйственных благ, внешние по отношению к предприятиям, на которых создаются данные блага. Чтобы процесс воспроизводства мог продолжаться нормально, общество должно систематически покрывать эти дополнительные издержки производства.

Есть два принципиально различных пути решения этой задачи. Первый — дополнительные издержки производства переносятся на предприятие: «платит тот, кто загрязняет»; второй — дополнительные издержки производства покрываются за счет централизованных доходов общества: «платит все население за счет налогов и все предприятия за счет части своих прибылей».

И теоретический анализ, и накопленный опыт показывают, что необходимо использовать оба пути решения задачи.

Представляется вполне оправданным стремление возможно шире использовать принцип «платит тот, кто загрязняет». Однако надо ясно представлять себе его границы. Перенос дополнительных издержек производства на предприятие может быть осуществлен в форме новой компоненты цены товара и в форме штрафа, покрываемого за счет прибылей предприятий.

Затраты, связанные с возмещением экономических потерь, можно рассматривать как общественно необходимые издержки производства соответствующих товаров, специфика которых состоит в том, что они должны быть осуществлены в других сферах производства и в более поздние отрезки времени. Но в масштабе всего общественного процесса воспроизводства — это каждый раз издержки производства определенных продуктов. Поэтому рассмотрение их — в некоторых строго определенных границах — как новой, социальной компоненты издержек производства и цены товара имеет достаточно веские основания.

Если величину непосредственных производственных затрат (прямых и косвенных издержек производства) дополнить расчетом социальной компоненты, то мы получим категорию, которую можно определить как полные общественные издержки производства. Последняя дает возможность получить несравненно более точное представление о народнохозяйственной результативности производства тех или иных продуктов. Оценка полных общественных издержек производства должна получить более широкое использование в планово-проектных расчетах.

Включение социальной компоненты в расчет издержек производства окажет двоякое воздействие: с одной стороны, оно будет побуждать предприятия к переходу на новую технологию, с тем чтобы снизить издержки производства, с другой — приведет к сокращению спроса на продукты, создание и использование которых наносит значительный ущерб окружающей среде.

Возьмем небольшой пример. С точки зрения издержек производства и удобств потребления стиральные порошки (детерогенты) обладают несравненным преимуществом по сравнению с хозяйственным мылом. Сейчас они практически вытеснили хозяйственное мыло. Но социальная компонента этих двух продуктов далеко не в пользу стиральных порошков. Как отмечал известный американский эколог Барри Коммонер, «замещение мыла детерогентами вызывало 20-кратное увеличение воздействия фосфатов на окружающую среду… Использовавшееся тысячелетиями во всех частях света, в огромном разнообразии экологических, экономических и культурных ситуаций, мыло не оставило… никаких следов в окружающей среде. Детерогенты же всего лишь за 25 лет своего существования нанесли ей непоправимый вред везде, где бы они ни применялись». Общее заключение ученого звучит как обвинение человеческой непредусмотрительности: «Замена мыла детерогентами не сделала нас чище, чем мы были, но окружающую среду она сделала более грязной» (Коммонер Б. Замыкающийся круг. Л., 1974, с. 110–112).

Существенно иначе сложилась бы картина, если бы цена устанавливалась с учетом полных общественных издержек производства. В этом случае продукты, дорогие для общества (т. е. вызывающие значительные социальные издержки производства), оказались бы дорогими и для потребителя. Покупатель, вынужденный оплачивать определенную часть ущерба, наносимого речным системам эмульсией от стиральных порошков, резко ограничили бы их потребление. Ограниченность спроса при значительных возможностях расширения производства побудило бы производителей искать новые, приемлемые для общества решения. В целом новая цена позволила бы уменьшить отрицательную нагрузку на среду и одновременно направить энергию производителей не на расширение производства «вредных» продуктов, а на разработку технологии производства «безвредных».

Двигаясь в этом направлении, можно до известной степени приблизиться к той системе цен, при которой потребитель будет соизмерять свои запросы в отношении продуктов и услуг со своей заинтересованностью в сохранении здоровой среды обитания. Формулируя этот тезис в осторожной форме («до известной степени»), мы исходим из того, что цены позволяют сравнивать хозяйственные блага лишь в рамках краткосрочных и среднесрочных интервалов времени. Оценка перспективных преимуществ или потерь, связанных с изменением состояния окружающей среды, остаются за границами диапазона измерений.

Следует подчеркнуть еще один момент: перенесение внешних затрат на продукты, производством которых они вызваны, имеет свои объективные границы. Можно использовать этот путь по отношению к определенной группе хозяйственных благ, потребление которых без сколько-нибудь серьезного социального ущерба может быть сокращено или заменено другими продуктами. Но мы вынуждены быть много осторожнее, когда дело касается уровня цен основной массы потребительских благ. Здесь задача решается лишь с учетом требования сохранения стабильности общего уровня цен.

Внешние затраты, переносимые на вызвавшие их предприятия, могут и не принимать формы новой компоненты издержек производства, а покрываться за счет части прибыли. В этом случае они будут представлять собой штрафы, экономическая функция которых сводится не столько к возмещению потерь, сколько к тому, чтобы оказать воздействие на предприятия, побудив их принять все возможные решения для того, чтобы уменьшить загрязнение окружающей среды.

Уже в силу самой специфики штрафов как инструмента системы экономического регулирования границы их применения жестко заданы. Штрафы можно устанавливать лишь за отклонения от норм хозяйственной деятельности. А сами эти нормы должны отражать уровень, который (в рамках установленного государством переходного периода) был бы вполне достижим для предприятий.

Поясним позицию на конкретном примере. Как показали экспериментальные расчеты по УССР, величина ущерба, причиняемого сбросом загрязненных стоков, составляет в среднем по промышленности 2,2 руб. на 1 м³ при средних затратах на очистку 1 м³ сточных вод 7,5 коп. Если бы был установлен некоторый переходный период, минимально необходимый для реализации новых технических решений, и определено, что после истечения данного периода со всех предприятий будет взиматься штраф за сброс загрязненных стоков, равный расчетной величине ущерба от загрязнения (т. е. 2,2 руб. за 1 м³ загрязненных стоков), то это, несомненно, оказало бы свое воздействие на предприятия.

Можно и должно штрафовать предприятия за недостаточную предусмотрительность, ответственность и энергичность действий. Но нельзя штрафовать за то, что они используют устаревшую технологию, если общество считает их продукцию необходимой, а промышленность еще не создала то оборудование, которое необходимо для того, чтобы выйти на новый технический уровень.