Джон ни разу еще не задумывался о том, что будет, когда Шерлок уедет обратно в Лондон. Наверно, тот заживет по-старому, вероятно, станет держаться подальше от наркотиков, и все у него будет в порядке, а Джон…

Джон вернется в свой дом, в полном одиночестве продолжит выживать, вместо того чтобы жить по-настоящему, но вся тщательно выстроенная защита рухнет, оставив его обнаженным и совершенно не готовым к своему добровольному изгнанию. И в итоге не пройдет и недели, как он сорвется и пустит себе пулю в голову.

- Джон? – донес сквозь мрачные мысли тихий голос Молли. Через силу улыбнувшись, Джон покачал головой.

- Извини, - произнес он. - Я просто… Мне стоит пойти посмотреть, сколько еще нужно времени Шерлоку. Погода. Непредсказуемая.

В мягком карем взгляде плескалось сочувствие. За годы дружбы Молли успела привыкнуть к внезапным перепадам его настроения. Задав вопрос, она никогда не вынуждала отвечать на него.

- Конечно, - вот и все, что она сказала.

~~~

Шерлок узнал шаги Джона и замер на середине надреза. Обернувшись, он посмотрел на открытую дверь. Прошло слишком мало времени, чтобы Джон принес еще чаю, но и прийти из-за еды он тоже не мог, потому что Молли настояла на том, чтобы, прежде чем Шерлок отправится в лабораторию, накормить их сэндвичами. Значит, либо ее общество Джону наскучило, что в принципе возможно, либо что-то не так.

Беглым взглядом Шерлок окинул напряженные плечи Джона и его застывшее, раскрасневшееся от мороза лицо, словно тот простоял на улице не меньше десяти минут. Не то чтобы Джон не выходил наружу в холод – он никогда не делал этого бесцельно. Но Шерлок не слышал, ни чтобы он работал во дворе, ни каких-либо признаков суеты в курятнике с другой стороны амбара. Джон просто стоял на улице, избегая общества Молли – и Шерлока, поскольку вошел в лабораторию только теперь.

Что-то было не в порядке.

Шерлок отложил в сторону образец, которым занимался, и подошел прямо к Джону.

- Что случилось? – спросил он.

Моргнув, Джон отвел взгляд.

- Ничего, - попытался солгать он, но неудачно. В голосе отчетливо слышались напряженные нотки. – Просто захотел узнать, долго ли тебе еще. Погода может испортиться.

Итак, Джон хотел уехать. Немедленно. Стянув латексные перчатки, Шерлок вернулся к столу и взял теплые перчатки и парку.

- Нет, не нужно… Шерлок, ты же не закончил, - запротестовал Джон, когда тот оделся, чтобы выйти на улицу.

Теперь уже соврал Шерлок.

- Все нормально, - сказал он. Да, он не закончил, но эксперимент значил куда меньше по сравнению с тем, что выбило Джона из колеи. Необходимо было сосредоточиться, понять причину и все исправить. Определение прионной инфекции можно отложить на потом.

- Шерлок…

- Джон, - резко оборвал Шерлок, оглянувшись на Джона и одновременно застегивая молнию на парке.

Джон со вздохом кивнул, с расстроенным видом уткнувшись взглядом в пол.

- Я скажу Молли.

- Я сам, - возразил Шерлок. На мгновение задумавшись, он махнул на наполовину разделанный мозг и препараты. – Убери это.

Во взгляде Джона промелькнуло несогласие, а с ним и намек на жизнь.

- Ты хочешь, чтобы я положил половину оленьего мозга в морозильник Молли?

- Вовсе не нужно класть его рядом с едой. У нее есть еще один для экспериментов, - пояснил он, указывая на небольшой морозильник в углу лаборатории. Слегка подтолкнув Джона, чтобы освободить дверной проем, Шерлок протиснулся мимо него. – Я возьму твою куртку и вернусь.

Джон не стал возражать, что для него было совершенно не свойственно. Кивнув, он подошел к столу и достал из коробки пару латексных перчаток.

Довольный тем, что, по крайней мере, пару минут Джон будет занят, Шерлок вылетел наружу, сбежал по лестнице, перескакивая через две ступеньки за раз, и пересек двор, полыхая от ярости и совершенно не замечая ледяных укусов ветра.

Должно быть, Молли смотрела в окно. Она открыла дверь и, встав на пороге, заговорила, обращаясь к нему, но с испуганным восклицанием отшатнулась, когда Шерлок без колебаний двинулся прямо на нее. Стоило им обоим оказаться в доме, как он захлопнул дверь и напористо потребовал:

- Что произошло? Что ты ему наговорила?

Молли уставилась на него огромными глазами и попятилась. Смущенная и встревоженная, она теребила волосы, покусывая самый их кончик – характерная для людей отвратительная привычка, которой они поддаются, когда скучают, задумались или расстроены.

- Что? Я не…

- Не лги, - прорычал Шерлок.

Молли отступила еще на шаг, ударившись бедром об один из кухонных стульев, и резко втянула воздух, выходя из ступора. С застывшей на лице решимостью она вздернула подбородок и встретилась со взглядом Шерлока.

- Мы говорили о тебе, - обвиняюще произнесла она.

- Обо мне? - переспросил он, запнувшись.

- О тебе, - Молли кивнула и вскинула голову, отбрасывая за плечи влажные на концах волосы. – Он сказал, ты его бросишь.

Слова ударили под дых, перекрыв кислород.

- Что? – тупо переспросил он, пытаясь навести в мыслях хоть какой-то порядок, но непонятным образом Молли удалось развеять в прах все его самообладание – и злость – точно она спустила с поводка своего пса посреди голубиной стаи.

С вызовом скрестив на груди руки, Молли произнесла:

- Я думала, геям полагается быть чутче. Но ты, похоже, такой же, как все, разве нет?

Шерлок закатил глаза, чувствуя себя так, словно вернулся в реабилитационный центр, где абсолютно все хотели поговорить с ним о чувствах и при этом никого не заботила сводящая с ума скука, которую персонал нагонял на испытуемых под видом терапии.

- О боже. Только не впутывай чувства…

- Он тебя любит!

Шерлок застыл, уставившись на нее.

Его молчание словно придало ей смелости. Двинувшись на Шерлока, Молли выпалила:

- Не вздумай меня обвинять, что я расстроила своего лучшего друга. Ведь именно ты разбиваешь ему сердце!

Шерлок сделал шаг назад, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. Это было смешно. Люди влюбляются через несколько месяцев после знакомства, а не через… десять дней. И ни один человек ни разу не влюблялся в него. Никто не может быть настолько глуп – особенно Джон, который определенно не был глуп. Вовсе нет.

- Так что не смей вламываться сюда и орать на меня, когда ты сам во всем виноват! – продолжала Молли, почти не делая пауз, чтобы вдохнуть. Она достаточно сильно, чтобы причинить боль, ткнула Шерлока пальцем в грудь и требовательно спросила. – Раз тебе все равно, почему бы тебе тогда не вернуться в Лондон прямо сейчас, пока у него еще, может быть, есть шанс забыть тебя?

Она была смешна. У нее не было ни малейшего понятия о том, что происходит на самом деле. Она все это навыдумывала только потому, что так поступают все женщины – все люди: воображают вокруг любовь и беззаботное счастье, отрицая при этом реалии действительности. Спорить с ней было просто бессмысленно.

- Что бы ты ни наговорила, что бы ни сделала – даже не смей, - предупредил Шерлок, хотя фраза едва ли получилась осмысленной. В ярости на самого себя, он осмотрел кухню и заметил вещи Джона на стуле в гостиной. Шерлок протиснулся мимо Молли, теперь твердо решив увезти Джона отсюда и не дать ему вернуться. Яйца, цыплят и все прочее, что предоставляла Молли, они будут брать где-нибудь еще.

- По крайней мере, скажи ему сейчас, чтобы он…

- Сказать ему что? – выпалил Шерлок, обернулся и посмотрел на нее с такой злостью, что она неподвижно застыла в дверях. Удовлетворенно фыркнув, он отвернулся, схватил куртку Джона и еще раз осмотрелся, удостоверяясь, что его шапку, шарф и перчатки он забрал тоже.

- Что ты его не любишь! Несправедливо так его обманывать.

Шерлок прижал парку к груди и, вновь кипя от ярости, повернулся к Молли.

- В отличие от тебя, я ему помогаю. Он гниет в этой глуши уже семь лет, а я его отсюда вытащу. И не пытайся меня остановить, - предупредил он.

Похоже, этого Молли никак не ожидала. Она пораженно уставилась на него, бушевавшая в ней ярость исчезла, переплавившись в удивление, и Шерлок, воспользовавшись ее внезапным молчанием, вышел на улицу.