Вот он, поворотный момент. Можно отступить, заявив, что он просто желает былой дружбы и ничего более. Или же прямо сейчас, в этом странном мгновении на краю, где он терял сразу и все, и ничего, Джон мог рискнуть и сделать шаг вперед.
Решение пришло само, без раздумий, рожденное неутолимым стремлением, тлеющим под кожей. Они уже сидели совсем близко, наклонившись друг к другу и держась за руки. Оставалось лишь подчиниться той силе, что тянула его к Шерлоку, и податься вперед еще самую малость.
Джон чуть помедлил, давая возможность отстраниться, если тот пожелает, но не увидел в его лице ни замешательства, ни неприятия. Были лишь затопившие радужку зрачки и пристальное, всепоглощающее внимание, как будто Шерлок столкнулся с чем-то невообразимым и захватывающим, никогда до этого не встречавшимся на его пути.
Глаза закрылись сами собой, и, чувствуя, как неистово колотится сердце, Джон чуть наклонил голову и прижался к губам Шерлока в осторожном, целомудренном поцелуе. Каждая до единой мышца в теле вибрировала, как натянутая струна, отдаваясь болью в поврежденных костях, но Джон отмахнулся от нее, сосредоточившись на ином: мягкий рот, сперва неуступчивый и плотно сжатый, а затем податливый, гладкая кожа и крепче обхватившие его руки пальцы.
Губы покалывало, когда он неохотно отстранился.
— Вот чего я хочу, — произнес он севшим голосом, кашлянул и ссутулился. Ему казалось, он только что пробежал марафон, от кипевшего в жилах адреналина ощутимо потряхивало. Он ждал, а Шерлок смотрел на него с ошеломленным видом, как будто внезапно завис его никогда не останавливающийся разум. В любой другой, не столь решающий момент, Джон чувствовал бы себя польщенным, но сейчас он жаждал ответа. Чтобы Шерлок разделил его желание большего, чем просто дружба, или дал уже от ворот поворот — хоть что-то.
Темные ресницы дрогнули, лоб прочертила озадаченная морщинка. Джон практически видел, как один за другим громоздятся в этой голове вопросы в отчаянной попытке проанализировать случившееся с точки зрения чистого интеллекта. Безнадежная затея. Есть вещи, не поддающиеся логике, и это — одна из них.
С каждой секундой в груди нарастало напряжение и беспокойство, но страхам его не суждена была долгая жизнь. Джон увидел, как взгляд напротив вспыхнул уверенностью, пришедшей на смену ошеломлению, когда Шерлок отмел прочь все сомнения. Серебристые глаза внимательно скользнули по его лицу. Он понятия не имел, что Шерлок там разглядел, но оно явно в чем-то его убедило, поскольку мгновением позже тот без колебаний возвратил его несмелый, спрашивающий поцелуй.
Язык пробежался по его сомкнутым губам, посылая жаркий разряд вдоль позвоночника, и Джон втянул воздух, застонав от накатившего хмельного облегчения. Руки сами собой стиснулись на вороте рубашки, не помешал даже неуклюжий гипс; он притянул Шерлока к себе, стукнувшись носами и ловя его дыхание, прежде чем прикусить пухлую нижнюю губу и скользнуть внутрь.
Зубы клацнули, столкнувшись, но Джону не было до этого дела, он был слишком поглощен другими ощущениями — ловкий язык и ласковое тепло рта Шерлока — чтобы обратить на это внимание. В каждом прерывистом вдохе и неожиданно вырвавшемся звуке они пытались сказать друг другу то, что до этого не могли выразить в сбивчивых, путаных словах.
Им довелось пройти через нелегкие времена, полные опустошающей скорби, горечи предательства и испепеляющей ярости, но они справились и, несмотря ни на что, смогли оставить их позади. И теперь они оба стремились к одному: не поставить на дружбе крест, а бережно взрастить на ее месте нечто большее.
Джон с трудом сдержал недовольный стон, когда Шерлок оторвался от его губ и уткнулся лбом в плечо. А в следующую секунду жаркий рот приник к коже над пульсом и заскользил вдоль челюсти.
Выпустив ворот рубашки, он зарылся пальцами в массу темных завитков, подставляя шею под горячие поцелуи. Внутри нарастало возбуждение, усиливаемое легчайшим, почти призрачным ощущением, что все это происходит не взаправду и ему лишь чудится, что он наконец обрел то, чего так долго желал.
Вздрогнув от укуса, он, забывшись, невольно дернулся, и сломанные ребра тут же напомнили о себе. Стон наслаждения превратился в болезненный вскрик, и Джон выругался, кляня ублюдков, лишивших его шанса безоглядно наслаждаться этим моментом.
Шерлок отстранился, извиняясь вполголоса, и легко, едва дотрагиваясь, провел ладонью вдоль ребер, словно желал исцелить все повреждения простым касанием. Как бы Джону хотелось, чтобы это было возможно! Глаза Шерлока потемнели, как предгрозовое небо, губы припухли, рубашка смялась, темный завиток свесился на лоб небрежной запятой, на скулах проступил румянец. Он выглядел невероятно соблазнительно, и Джону оставалось только мысленно материться, чувствуя, как боль все сильнее предъявляет права на его тело.
— Аккуратней, — Шерлок бережно помог ему откинуться на подушки и встал. — Тебе давно пора принять еще одну дозу парацетамола. Мне не следовало…
— Нет, следовало. И еще как, — вложив в голос всю свою уверенность, Джон перехватил его руку, наплевав на то, как задергало ребра. — К тому же, это я все начал. Жаль только, не могу закончить должным образом.
Краешек губ приподнялся в ухмылке, придав Шерлоку вид крайне довольный и озорной, которым Джон откровенно залюбовался, а затем тот прошел в кухню, вернулся с водой и таблетками, помог встать с дивана, убедился, что он твердо стоит на ногах и шагнул назад.
Джон запил обезболивающее, одновременно пытаясь совладать с колотящимся сердцем и призвать к порядку мечущиеся в голове мысли. Боже ты мой, он взял и поцеловал Шерлока, а тот — ответил со страстной готовностью. Все случилось легко и просто, но теперь Джон едва ли не кожей ощущал назревающее долгое объяснение, в котором им придется обозначить новые границы и прояснить взаимные ожидания.
А затем он повернулся, увидел, что Шерлок с удобством растянулся на диване, протягивая руку в исполненном царственности приглашающем жесте, и решил, что, возможно, в разговорах больше нет нужды. Шерлок был непохож на других людей, и глупо ожидать, что он свернет на ту же проторенную тропу, которой обычно шли любые заводимые Джоном отношения. Им и в этом предстояло идти своей особенной, неизведанной дорогой, чему Джон был только рад.
Разместиться на узком сиденье, явно не рассчитанном на двух взрослых людей, можно было только крепко прижавшись друг к другу. Джон улыбнулся, понимая, как раз этого Шерлок и добивался. Он осторожно улегся рядом и постарался не ухмыляться во весь рот как круглый дурак, когда на талию легла теплая рука, не давая упасть.
— Ты как? — Было совершенно ясно, что речь идет не только и не столько о пострадавших ребрах: Шерлок напряженно всматривался в его лицо в поисках малейших сомнений. — Точно уверен? Что хочешь большего?
Джон помолчал, взвешивая ответ. Новое начало не исцелит как по волшебству все раны, что они нанесли друг другу, но им дан шанс возродить из праха былых отношений нечто куда более прочное.
— Точно, — тихо произнес он, встречаясь с Шерлоком глазами. Тот не отводил взгляд, и воздух между ними загустел, наполняясь жарким обещанием. — Я еще ни в чем и никогда не был так уверен.
Даже когда делал Мэри предложение, признался он сам себе. Это казалось разумным, правильным шагом, но никогда рядом с ней он не ощущал того восторженного предвкушения, что сейчас разрасталось в груди. Он обрел бы верную спутницу и любящую жену, но годы семейного счастья с ней казались такими незначительными по сравнению с одной только возможностью того, что могли выстроить они с Шерлоком.
Легкое прикосновение губ отозвалось горячей волной по позвоночнику, и неприятные ощущения отступили на задний план, теряясь в гармонии поцелуев и укусов, движений языка и ласковых осторожных рук. Желание вновь трепетало в крови, проносилось вспышками под закрытыми веками, а в бедро настойчиво упирался твердый выступ.
— Боюсь, я вряд ли сейчас в состоянии оправдать все твои ожидания, — отстранившись, неловко признался Джон.
