— Доброе утро, — негромко поприветствовал его голос на другом конце провода.

— Привет. У меня к тебе срочное дело, — Джон вышел из ванной комнаты, сел на край кровати и обвел взглядом свою комнату.

— Я полностью к твоим услугам.

— Мне нужно, чтобы ты раздобыл мне номер того чудо-инженера, что был специалистом по системам прослушки, камер видеонаблюдения, датчиков движения и жучков. Ты понял, о ком я.

— Решил последить за кем-то? — без капли интереса спросил Моран. — Или подозреваешь своего партнера в чем-то ещё более нелегальном, чем его профессия?

— Нет, я просто хочу иметь в доме свои «девайсы».

— Ясно, значит, хочешь всё видеть и слышать двадцать четыре часа в сутки, — в трубке послышались шумы. — Считай, улажено. Я сам могу тебя всем этим обеспечить.

— Тогда будь добр, понатыкай их повсюду, кроме ванных комнат.

— Что ж, ты выразил свою волю предельно ясно, — Моран рассмеялся. — Где планируешь обустроить контрольный пункт?

— В своей спальне, Шерлок сюда не поднимается, да и места тут достаточно.

— Вы спите в разных комнатах?

— Только когда его нет в городе, ты ведь в курсе, что я беременен, а ребенок, несмотря на ранний срок, уже имеет над альфой некоторую власть.

— Может, тогда не стоит торопиться с камерами? Насколько я помню из общего курса омеги имеют склонность к совершению необдуманных поступков.

— Это не прихоть, — огрызнулся Джон. — И я ещё не настолько зависим от гормонов.

— Ты уже не сдержан.

— Просто скажи, что не собираешься мне помогать!

— Ещё немного, и у тебя случится истерика. Слушай, я подумаю, конечно, но на твоем бы месте я бы заварил ромашковый чай и постарался…

Джон сбросил вызов и отшвырнул мобильный. Он сам мог разобраться с этим.

***

Неделю спустя.

Сейчас, как никогда раньше, Джон ощущал, что начались глобальные перемены в его организме и психике. Ведь теперь каждый день начинался с рвоты, и на протяжении всего дня он с трудом удерживался от того, чтобы не сбежать в туалет. Ведь его мутило от малейшего запаха, стоять, сидеть или лежать больше часа он тоже не мог, так как мгновенно начинала болеть голова, и как следствие снова рвота. Ну, а Шерлок впервые на его памяти старался угодить кому-то, кроме себя.

— Тебе стоит сходить к врачу, это ненормально, — Шерлок облокотился на дверной косяк и наблюдал за тем, как Джон вытирал лицо полотенцем.

— Я так не думаю, — категорично заявил Джон. Подобное заявление Холмса его не на шутку взбесило.

— Речь ведь идет не только о тебе, — слишком мягко начал Шерлок, — стоит научиться заботиться о своем организме.

— Ах, вот как, прекрасно! Отныне я буду слушать советы только от циника и высокоактивного социопата Шерлока Холмса! — перешел на крик Джон. — Знаешь, я как-то дожил до своего возраста без указок и вообще, а что если ты уйдешь? Тебя ранят или убьют во время очередного расследования? А вдруг ты решишь мне изменить или уйти к той же Молли? Или я что, по-твоему, лишен права на самостоятельность?

— Мы говорим сейчас о другом, — Шерлок нахмурился, — я просто проявлял заботу, не хочешь идти на прием, никто не заставляет.

— Рад слышать, — голос Джона подозрительно задрожал.

— Ты же не собираешься разреветься? — буркнул Холмс.

— Конечно, нет, что за глупости, — но предательские глаза уже заблестели от не пролитых слез.

— Прости, — Шерлок подошел к Джону и обнял его, — я не должен был с тобой так говорить.

Джон еще немного для виду повздыхал, но потом в итоге согласился записаться на консультацию, но до этого времени спасения от навязчивых мыслей в его голове не было.

Приступы панической атаки заметно участились. Голова постоянно болела, а сердце учащенно колотилось. Мысли о том, что это все не всерьез, и что Шерлок с ним исключительно из-за того, что он омега, не давали покоя. Вдобавок ко всему каждый его день походил на предыдущий. Шерлок всячески скрывал от него подробности тех дел, что расследовал. Моран лишь подтрунивал над его желанием найти работу, а все остальные начисто игнорировали его слова и просьбы, будто бы из-за беременности он лишился рук и ног. И чем больше он проводил времени один, тем сильнее проникался ненавистью к виновнику своего состояния, который появлялся только вечером и в слишком приподнятом настроении, которое непременно хотелось испортить.

Все попытки Шерлока успокоить, научно обосновать и убедить ещё больше подливали масла в огонь негодования. Джон не замечал, как яростно раскидывал бумаги, как стремительно избавлял квартиру от всего хрупкого, стеклянного и фарфорового, как орал до боли в горле и не раз замахивался на альфу, но тот даже не пытался остановить. Шерлок только ждал пика и спада очередной истерики, чтобы вовремя подойти и успокоить рыдающего, извергающего проклятья Джона. Теперь не нужно даже повода, чтобы разозлиться на что угодно.

К концу седьмой недели, обоняние Джона намного улучшилось, и вместе с этим новшеством внутри проснулись собственнические чувства. Теперь внутренняя омега страстно желала, чтобы её альфа неразлучно был с ней, чтобы вовремя подавал стакан воды, заботился и всячески облегчал её жизнь. Теперь не будучи рядом, Джон ежеминутно названивал Шерлоку, придумывая самые нелепые предлоги, хотя Шерлок почти сразу раскусил его и, несмотря на это, всегда брал трубку. Но вот стоило только Шерлоку вернуться домой и пропитаться запахом какой-нибудь омеги, разум Джона окончательно отступал, оставляя голые инстинкты.

В сторону Шерлока мгновенно летели угрозы, его трясло от одной мысли, что о нем забыли. Джон почти всегда прогонял его, вопил, что он ничего не значит в его жизни, что им лучше бы никогда не встречаться, и уличал в нелюбви.

Холмс молча наблюдал за полетом тарелок или как раздувались от гнева щеки Уотсона, как тот задыхался, рыдая и всхлипывая.

— Тебе совсем плевать на меня!

Шерлок без колебаний кивнул и включил чайник. Джон закрыл рот, и сел на стул.

— Ты сейчас издеваешься?

— Боюсь, что всё как раз наоборот, — Шерлок достал целые, чудом уцелевшие кружки и поставил на стол перед Джоном.

— Я… — голос Джона совсем осип, — я не могу… это просто как лава, что стремится выплеснуться наружу одним потоком, а таблетки, что мне выписали, не помогают. Знаешь, еще немного, и я возненавижу сам себя.

Шерлок вновь понимающе кивнул и больше не проронил ни слова. И именно тогда, Джон понял, что со своими неконтролируемыми истериками лишился единственной поддержки, и Шерлок никогда в жизни не проникнется к нему симпатией.

Уже утром на следующий день, когда вопреки негласным правилам Шерлок решил остаться в постели даже после пробуждения своей дражайшей половины. Сегодня почему-то захотелось лежать рядом, дотронуться до горячей спины, вдыхать запах Джона, наслаждаясь его теплом. Несмотря на то, что это лишь физиология, как альфа, он подсознательно знал, что должен быть рядом. Омега мог веревки из него вить, все равно уйти невозможно, ровно, как и перестать думать о нём. Близость Джона вызывала приятную теплоту в его груди и слишком волновала, Шерлок не представлял, куда деть свои руки или как заставить себя не смотреть на него столь пристально. Его новые чувства, желания, образ мыслей были до безобразия непривычными.

Джон перевернулся на спину и вздрогнул, увидев нависшего над ним Шерлока.

— Привет, — буркнул Джон и потер глаза, а после посмотрел на будильник, — все еще в постели, на тебя это непохоже.

— Я не ранняя пташка, — напомнил Шерлок.

— Где ты был прошлой ночью? — спросил Джон, уже мысленно рисуя картину предстоящего совместно проведенного дня. Идея всё больше и больше нравилась ему.

— В Бартсе, — Шерлок чуть отодвинулся и подпер голову рукой, не разрывая зрительного контакта.

— А если поконкретнее, чем ты там занимался? , — медленно проговорил он.

— С каких пор тебя это стало интересовать?

— Можешь не говорить, — напряженно ответил Джон, — как-нибудь сам разузнаю. Лестрейд наверняка в курсе.