========== I. Глава 1. Плохие новости. ==========
Джон Уотсон никогда не причислял себя к красивым людям. В его внешнем облике не было лоска и утонченности, которые постоянно встретишь среди омег, вступивших в наследие. Он никогда не переживал о том, что его кожа не обладает достаточной белизной, а фигура не выглядит по-детски хрупко. Все в своем облике его устраивало, но больше всего он ценил в себе взгляд.
Для омеги это не имеет значения, подумаете вы, ведь каждый знает, что альфу привлекает особый запах, то, какие феромоны и флюиды источает она, которые способен учуять лишь определенный альфа, та самая пара. Однако, каждый, кто встречал его, запоминал навсегда - обладателю столь выразительных голубых глаз достаточно было лишь взглянуть в сторону своего собеседника для того, чтобы пленить. И этим очарованием он обязан своей матери – уроженки графства Норфолк, прекрасной Маргарет, все представители которых являются потомками истинных омег*. Его обаяние и манеры так же подкупали, ведь даже беты находили его привлекательным. Но и на этом его исключительность не заканчивалась, поскольку природа вознаградила Джона, в отличие от сородичей, твердым характером, решительностью и непокорностью. Последнее тщательно скрывалось его семьей.
«Никакая альфа не придет в восторг от непокорной омеги», - без конца твердила ему мать в дни, когда вместо того, чтобы постигать тайны управления собственным телом, контролирования течки и всего прочего, что должна знать каждая омега, Джон предпочитал убегать на утренних поездах в Лондон, где проводил время за чтением книг по медицине и веселился с Лестрейдом. Да и сам Джон понимал, насколько зыбко его положение, поэтому за глупыми стандартными фразами при общении с альфами скрывал свои настоящие мысли и чувства. За улыбкой приходилось прятать то, что собеседник совершенно ему не интересен, да еще и откровенно глуп. За столько лет притворства во время пребывания в пансионате для омег Джон вынес урок, что светское общество больше интересует внешняя красота и кротость омеги при общении с альфой, все остальное не имело для них никакого значения.
Джон поправил воротник смокинга и в третий раз глянул на собственное отражение, ощущая холодящее разум волнение.
- Ты хорош, – Гарри подкралась сзади и приобняла его за пояс. – После твоего возвращения альфы вновь будут волочиться за тобой, а я только нашла свой идеал. Тебе не кажется, что у тебя какой-то универсальный запах? – насмешливо произнесла она.
- Я не собираюсь отбивать его у тебя, более того, я хочу заключить связь.
Гарри отошла и села на кровать.
- Ты только вернулся из пансиона и уже готов на этот шаг? Сегодня твой первый официальный выход в свет, Джон, для семнадцатилетнего мальчишки это слишком поспешное решение.
- Гарри, ты ведь понимаешь, что я вернулся в Лондон только из-за него, - ответил Джон устало.
В этот момент лицо сестры исказила гримаса боли.
- Тебе плохо? – Джон подошел к ней и присел перед ней на корточки.
- Нет, со мной все хорошо… но я слышала кое-что, что тебе совсем не понравится, точнее, Салли сказала мне, что… - Гарри вдохнула глубже и остаток фразы просто выпалила, словно считала, что, чем быстрее скажет это, тем меньше неприятных моментов доставит брату, - инспектор Лестрейд уже заключил связь. Сегодня вечером это будет официально объявлено.
- Нет, - Джон встал и побледнел, - я не верю, он не мог! Грегори всегда был близок со мной, у нас с ним идеальная совместимость! – уверенно возмутился он. – Салли всегда была слишком болтливой, я уверен - это очередной её домысел.
- Как знаешь, но этот вечер принадлежит тебе, не стоит забивать голову мелочами, - ободряюще сказала Гарриет и обняла его за плечи, - мой младший брат стал полноценным омегой, и я хочу видеть тебя счастливым.
Губы Джона растянулись в улыбке, но на душе была тревога. Салли Донован хоть и была болтуньей, но большинство сплетен оказывались правдой.
«Лишь бы было не поздно, и они не заключили связь… Сегодня же скажу ему о своих чувствах, он не должен совершать ошибку, мы созданы друг для друга!» - беззвучно твердил он себе, но волнение возрастало.
- Через полчаса будут прибывать гости, тебе следует спуститься вниз и поприветствовать их, - Гарри ушла, после чего Джон позволил себе проявить истинные эмоции. Улыбка его сошла на нет. Лихорадочный и взволнованный блеск глаз, подрагивающие губы – все, что отражалось в зеркале, словно затмив и смазав остальные черты. Джон Уотсон действительно волновался.
Джон расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и развязал бабочку, чтобы облегчить приток воздуха и восстановить сбившееся дыхание. Новость, которую сообщила ему сестра, все ещё терзала его сознание. Он как сейчас помнил тот день: он был четырнадцатилетним мальчишкой, когда в нем впервые проснулась природа омеги. Тогда он ощутил дурманящий голову аромат, что исходил из холла. Он выбежал из спальни, не заботясь о том, что на нем по-прежнему была только пижама.
Мальчик шел на источник запаха, и, сбежав по лестнице вниз, увидел на пороге дома Грегори Лестрейда, который был старше его на семь лет и должен был в тот день отбывать в Лондон для прохождения дальнейшей службы в Скотланд-Ярде. Грег был его другом детства и никогда прежде не вызывал такого водоворота чувств.
Джон закрыл глаза и воскресил в памяти его образ. Все было как в кино: юный Джон застыл на ступенях и вцепился в перила, словно окаменев. Лестрейд был в темно-синем костюме из тонкой ткани, что слегка блестела на солнце, и белоснежной сорочке. Даже такую мелочь как начищенные до блеска ботинки, на которых не было и следа дорожной пыли, и две расстегнутые верхние пуговицы на рубашке он помнил, как будто это было только вчера.
«Рад видеть тебя, Джон», - произнес Грег своим восхитительным голосом, и Джон помнил, что был не в силах справиться с собственной новообретенной природой чувств, и смог только моргнуть. И именно в тот миг в нем вспыхнуло желание быть с ним, чтобы Грегори безраздельно принадлежал только ему.
После этого последовало три года мучительно коротких встреч. Грег стал инспектором и все реже приезжал домой, где был Джон, тем более, насыщенная жизнь мегаполиса привлекала его больше, чем унылые пейзажи деревенской жизни. Но Уотсоны просто так не отступают. Джон сбегал в Лондон, присылал Лестрейду подарки и письма. За два года, которые он провел в пансионе для омег, их общение не прекращалось. Вопреки установленным правилам, благодаря своему обаянию, он раздобыл сотовый и изредка посылал инспектору смс. Вот только никогда их общение не выходило за рамки дружеских. Лестрейд никогда не говорил о чувствах, и ни словом, ни намеком не показывал, что он может претендовать на Джона. Не было сказано ни слова о том, что они могли бы стать парой. Но это ничуть не мешало ему думать, что Грег любит его, но отчего-то боится своих чувств.
Джон сразу заметил, каким немного отстранённым становился взгляд инспектора, когда тот смотрел на него - будто строил внутри барьер, стены и преграды. Это несколько забавляло Джона. Впрочем, как и то, с какой заботой он относился к нему, хотя всячески скрывал это.
«Но он любит меня», - упрямо говорило сознание Джона.
Интуиция никогда не обманывала его. Он знал, что как омегу его привлекало в Лестрейде его стремление к справедливости, сила и желание защищать. Как истинный омега, способный выбирать, Джон иногда удивлялся тому, почему он остановил свой выбор именно на нем. Будучи учтивым со всеми, мысленно он был только с этим альфой. Даже скучными разговорами о том, что произошло на работе, Грег был способен увлечь Джона больше, чем Майкл Стэнфорд, знающий все о человеческой природе и теле.
В мире Джона Уотсона все вращалось вокруг холодного, но одновременно учтивого инспектора Скотланд-Ярда. Его поведение было загадкой, ведь остальные открыто проявляли свои чувства к Джону. Окутавший Грега ореол тайны привлекал его и околдовывал.
«Я должен быть безупречен сегодня, чтобы Грег понял, какое счастье обретает», - Джон с педантичной аккуратностью завязал бабочку. Он поискал несуществующие складки на одежде, придирчиво посмотрел на себя в зеркало и спустился вниз. К дому уже начали подъезжать гости.
