- Я дал ему уйти иначе… - Шерлок кивнул головой в сторону шприца, валяющегося чуть в стороне, игла которого все еще была в ампуле, подобной той, что Джон обнаружил на месте преступления три года назад.

- Не стоит, - Джон подошел ближе и всмотрелся в побледневшее лицо девушки, на котором проступили все венки и сосуды, - твоей вины в случившемся нет.

- Теперь у тебя есть шанс, - Шерлок пристально посмотрел на Джона, - ты ведь давно мечтал быть с ним.

- Но не такой ценой, - Джон опустился на колени, - после всего случившегося…

- Не стоит обманываться, хоть я и не силен в человеческих чувствах, но могу сказать уверенно, что любая недосказанность – это вечная оглядка на прошлое, что будет преследовать на протяжении всей жизни, ведь обычно человеческая натура предпочитает точкам запятые.

- С Грегом все закончено, - уверенно произнес Джон, - мои чувства к нему остыли.

- Я бы на твоем месте не был столь категоричен, - Шерлок осторожно отодвинул от себя Молли, - она выживет, придет в себя, но я совершенно не представляю, какой она теперь станет. Её насильно лишили естества – того, что делает омег и альф уникальными по своей сути.

- Она справится…

- Ты не понимаешь, - резко прервал его, - в побочных действиях разрушение психики – самой личности человека. Возможно, на Лестрейде это мало отразится, ведь не ему вкололи дозу препарата, они лишь связаны узами, но Молли… добрая, маленькая Молли теперь мертва, а это не больше чем её тень, - сдавленно прошептал Шерлок Холмс.

========== Глава 16. Просветление. ==========

Палата практически превратилась во второй дом Джона Уотсона, несмотря на то, что критическое состояние пострадавших уже благополучно миновало, да и Молли, невзирая на всеобщие опасения, осталась самой собой, правда головные боли постоянно донимали её, но сильных психических отклонений, как в случаях с другими жертвами, не наблюдалось. Однако странное чувство причастности к случившемуся у Джона лишь усиливалось с каждым часом, проведенным в душных больничных помещениях, но это было всё же лучше, чем находиться на Бейкер-стрит и наблюдать за тем, как один из самых неординарных людей попросту «сжигает» себя в работе. Джон отчетливо помнил, как обнаружил в ванной три пустые ампулы блокиратора и шприц, который Шерлок даже не потрудился спрятать. Задавать какие-либо вопросы не имело уже смысла и именно с того самого дня их взаимоотношения претерпели кардинальные изменения: резко прекратились колкости, само общение внезапно свелось лишь к утреннему приветствию и сухому пожеланию «доброй ночи».

Эксперименты Шерлока - эта бесконечная вереница опытов, приняли самый радикальный характер, что уже начало пугать не только Джона, но и миссис Хадсон, которая, всякий раз видя бледного еще более исхудавшего Шерлока, охала и хваталась за сердце. Джон на короткое время успел побыть донором крови, что так необходима в подобного рода научных экспериментах, но его энтузиазм быстро погас - Холмс вновь вернулся к оскорблениям, которые теперь произносил в спокойной, неторопливой манере, слегка ухмыляясь.

Теперь же Джон остро ощутил бессилие, ведь его обычное в таких случаях оружие: презрительная холодность, сарказм, оскорбительные слова - ничто не задевало его оппонента. Напротив: Шерлок слишком красноречиво признавал свои пороки, при этом раскрывая другие свои недостатки.

Миссис Хадсон, которая способна была снести любые выходки Шерлока, не могла найти объяснения его нынешнему состоянию, но при этом она пыталась объяснить Джону, что не стоит таить обиду.

- Никак не могу понять, что с ним такое, - она поставила перед Джоном чашку дымящегося чая и села на соседний стул. - Я знаю Шерлока уже не первый год… Да и мои юные годы… Ах, со сколькими альфами я вела знакомство, среди них были и те, кто готов был… Впрочем сейчас это не так важно, - от собеседника не укрылась та тень улыбки, что проскользнула на её лице. - Пойми, Джон, я знаю, что этот плут – Шерлок Холмс, может быть весьма милым, очень увлекательным и привлекательным молодым человеком, если сам того пожелает. Его чарам невозможно противостоять, когда он дает себе труд пускать в ход, а иной раз и вовсе способен воспламениться – поднеси к нему спичку. – В её голосе звучали этакие обволакивающие и ласкающие слух нотки, как если бы приходилось объяснять ребенку простые, но сложные для понимания законы жизни и сосуществования. - Если бы только не его природное упрямство и гордыня… Я знаю, что он вовсе не так бесчувственен, каким хочет казаться, и его напускная нелюбовь, точнее полное презрение к омегам – явление временное. Не бери в голову. Поверь моему опыту, однажды он встретит свою половину, ту самую часть души, и черты его характера сгладятся, вот увидишь. Моё внутреннее чутьё еще ни разу меня не подвело.

Однако ждать этого «волшебного» момента можно до самой смерти. Джон покачал головой, вырываясь из потока собственных мыслей. Достав из автомата бутылку минералки, он замер, услышав знакомый голос, доносившийся из палаты.

- Спасибо, что принес… - Молли внезапно умолкла, Джон нахмурился, ведь кроме него посетителей у бедняжки не было, а Грега она всячески отказывалась принимать, ссылаясь на головные боли, хотя истинная причина нежелания его видеть оставалась загадкой.

Джон осторожно приблизился к двери и изумленно замер. Через небольшое стеклянное окошечко в двери, вполне отчетливо просматривалась фигура Шерлока, что устроился на стуле для посетителей, который Джон имел «счастье» полировать каждый день. Молли подняла на него взгляд и схватилась за руку, подобно утопающему за спасательный круг. Даже с такого расстояния Джону было прекрасно видно, как на шее под кожей у неё быстро-быстро билась голубая жилка. Лицо её побелело, орехово-карие глаза стали ещё ярче, а губы, наконец, порозовели. Шерлок осторожно обхватил её маленькую ладонь и видимо улыбнулся, судя по тому, как просияло её лицо. Этот жест вызвал странный всплеск собственнических чувств у Джона. Тот мгновенно ощутил, как его собственное сердце остановилось, а затем оно толкнулось о ребра и бешено забилось, когда Шерлок чуть наклонился к ней и дотронулся губами её щеки. В одночасье Джон стал ненавидеть этот понимающий взгляд, что понятен только им двоим; позу - головы, что так близко склонены друг к другу - которая вытесняла всех остальных и окутывала их непроницаемым ореолом. Джону стали отвратительны эти тысячи мельчайших деталей вроде переплетенных пальцев рук, её волос, что так близко к его щеке… Ощутил какое-то странное напряжение в воздухе, как будто он жалит и бьет в самое сердце.

Минутное замешательство. До крови прокушенная губа и капитуляция. Джон Уотсон внезапно отступил, сделал шаг назад и отвернулся, стараясь сохранить рассудок от переполнявшей его бессильной ярости. Внезапное прозрение обрушилось на него, как удар. Все фрагменты мозаики стали воедино, пугая своей неприглядностью и простотой…

Взаимоотношение этих двоих - эта совершенно несвойственная шерлоковской натуре нежность и забота. Нужно быть слепцом, чтобы не замечать ту странную тоску, которой пронизаны все слова Шерлока, обращенные к Джону, как если бы он сам представлял, что тот испытывал, точнее должен бы был. Мориарти действительно ничего не делает просто так, и выбор мишени в лице Молли Хупер вовсе не случайность, её значение для Шерлока Холмса неимоверно высоко. Шерлок Холмс судил Джона по себе! Только когда рядом была она, взгляд его был уже не холодно-оценивающий, в нём таилась нечто другое, что-то более хрупкое, вроде искренней привязанности и преданности.

Джон поставил воду на пол и побежал прочь. Мысли метались от одной к другой. Внезапное решение пришло само собой, как если бы не существовало никаких преград, и его фатальность совершенно не пугала…

«Я должен рассказать обо всем Грегу. Пусть он узнает обо всём заранее», - Джон решительно остановился, стараясь отдышаться, полагая, что говорить и объясняться с ним придется долго.

Постучав в дверь, Джон осторожно отворил её, входя внутрь.