– Ох, милый! Джон, дорогой, ты хорошо себя чувствуешь?

– Мне кажется, я провалился в кроличью нору, – пробормотал Джон в столешницу. Мистер Уотсон без предупреждения отвесил ему подзатыльник, и Джон зашипел, выпрямляясь.

– Оу! Это еще за что?

– Не хочу, чтобы твои огромные уши оставили на дереве вмятины, – хохотнул отец.

Джон пристально посмотрел на него.

– И откуда это, интересно, у меня такие уши? В зеркало давно смотрелся?

– А ведь он тебя поддел, Артур! У всех мужчин из рода Уотсонов уши словно блюдца! Я даже подозреваю, что именно из-за них мне было так тяжело рожать Джона. Ох, страшно вспомнить! Роды длились много часов, боль была просто невыносимая! А он оказался еще и таким крупным младенцем! Ты не поверишь, сколько он весил, и, боже, помоги Гарри, если они с Кларой решат обзавестись детьми и рожать придется именно ей. Однако, с другой стороны, Гарри, скорее всего, удастся избежать этой проблемы, потому что ее ребенок будет не от мужчины Уотсона. Нет, это наверняка стало бы проблемой для женщины, которая решила бы родить ребенка от Джона, но ведь Джон с тобой, так что дилемма больших ушей решена, ведь если вы двое решите завести детей…

– Мама! – взмолился Джон в отчаянии. – Ты не могла бы сменить тему, пожалуйста?

– Почему? – полюбопытствовала миссис Уотсон с присущей ей от природы наивностью. Куда более приземленный мистер Уотсон сухо заметил:

– Несколько рано заводить разговор о детях, Эмма. Поговори о чем-нибудь другом. Расскажи им о цветочной выставке.

– О! Цветочная выставка! Джон, я так взволнована! Завтра мы устраиваем цветочную выставку возле нашего магазинчика, и владельцы соседних магазинов тоже решили поучаствовать. Будут лотки, и киоски, и живая музыка, и танцы… – миссис Уотсон принялась радостно болтать о предстоящей выставке, и Джон с наслаждением ощутил, что сейчас, когда беседа перешла в более безопасное русло, ему наконец-то удалось расслабиться и даже немного отключиться.

Джон не особенно прислушивался к разговору, пока мама не протянула ему сложенную газету.

– … и вот про нас напечатали в местной газете! Эдвард Хойт, репортер, задавал такие искренние вопросы, было видно, что ему по-настоящему интересна наша выставка, и мы с Мэри ужасно счастливы, ведь мы много работали над ней и…

На газетной странице Джон обнаружил фото, на котором мама стояла рядом с одной из самых роскошных женщин, которых ему когда-либо доводилось видеть. Подпись гласила: «Эмма Уотсон и Мэри Морстен». Джон явственно ощутил, что начинает задыхаться.

– Вот это Грязнуля Мэри?

– Джон, я же сказала тебе не называть ее так! Мэри – очаровательная девушка и больше не ест грязь! В любом случае, она просто находка и так помогла мне с организацией этой выставки, у нее даже будет свой киоск – она хочет попробовать собрать деньги для несчастных брошенных животных. Мэри определенно очень мила! Надеюсь, до завтрашнего утра погода улучшится. Местами обещали проливные дожди, но, слава небесам, ничего похожего на ту бурю, что будет ночью! А сейчас, думаю, пришло время десерта. Я приготовила нам славный шоколадный торт. Артур, ты не поможешь мне?

Мистер и миссис Уотсон вышли из комнаты, что было весьма своевременно. Как только они покинули пределы слышимости, Джон повернулся к Шерлоку и объявил:

– Нам нужно расстаться.

Шерлок в задумчивости склонил голову.

– Почему?

Джон сунул ему под нос газету, пальцем указывая на Мэри.

– Ты только посмотри на нее!

– Так в чем причина? – прохладно спросил Шерлок, и Джон недоуменно посмотрел на него.

– Что? Я уже назвал тебе причину! Мэри просто божественна!

– Мы разрываем наши отношения исключительно из-за внешности?

– Что? – озадаченно повторил Джон, откладывая газету. – Нет! Шерлок, не все ли равно? Мы ведь даже не по-настоящему…

– Это огорчит твою маму.

– Тебе-то какая разница? – рявкнул Джон и, глядя на выражение лица Шерлока, задумался, когда и каким образом он умудрился очутиться в этом зазеркалье. Возможно, прошлой ночью, пока он спал, Шерлок тайно провел очередной эксперимент и поменял местами их характеры. Это многое объяснило бы. В частности, то, что в данный момент Джон ни капли не переживает из-за чувств своей матери, а Шерлок являет собой при этом глубочайшее неодобрение.

Джон глубоко вздохнул и попробовал еще раз:

– Давай хотя бы постараемся заронить зерно сомнения. На данный момент мои родители уже счастливо нас поженили и детей нам сделали, не иначе. Просто… прекрати притворяться и будь собой.

– Собой? – сухо уточнил Шерлок.

– Ну да. Расскажи, что тебе плевать на погибших людей, если их смерти загадочны и потому интересны, расскажи, что мне следует перестать обременять мир своими мнениями, расскажи, что твой великий ум – самая важная для тебя вещь, будь холодным, бессердечным и… – Джон внезапно осознал, что он несет, и резко замолчал. Пресвятой боже, а ведь они и впрямь поменялись местами.

Шерлок смотрел на него бесстрастно, однако его голос прозвучал неожиданно подавленно:

– То есть, вот как ты думаешь обо мне?

– Я… – Джон сглотнул и мягко выдохнул: – Нет. Шерлок, нет, я… Прости… Я не имел в виду…

Договорить Джону не удалось: в столовую вернулись родители. Миссис Уотсон, беззаботно игнорируя повисшее в воздухе напряжение, поставила на стол торт.

– Надеюсь, вы оба любите сладенькое. Иначе мне придется съесть все в одиночку!

Миссис Уотсон разрезала торт и положила каждому по куску. Чтобы избежать ненужных подозрений, Джон принялся ковыряться вилкой в своей порции, однако если миссис Уотсон и почуяла неладное, то смолчала, сосредоточившись на собственном куске. Вновь воцарилась приятная тишина, и Джон потихоньку принялся обдумывать план завершения фиктивного романа между ним и Шерлоком.

Наверняка должен существовать какой-то способ, который не ранил бы чувства его мамы. Причина, которую легко можно сфальсифицировать, но которая при этом была бы естественной, а в разрыве никто не оказался бы виноват. Джон так увлекся размышлениями, что очередной подзатыльник от отца опять застал его врасплох.

– Ау! Теперь что не так?

– Твоя мать задала тебе вопрос.

Джон взглянул на нее с раскаянием.

– Прости. Что ты хотела спросить, мам?

– Ой, да ничего особенного! Артуру определенно не нужно было снова этого делать. Извинись перед сыном, Артур.

Мистер Уотсон пробурчал извинения, и миссис Уотсон просияла.

– Вот, намного лучше! Раз уж теперь меня точно слушают, я все-таки повторю. Я сказала, что мы почти весь вечер расспрашивали Шерлока о тебе, но пока не услышали ни единого слова о Шерлоке от тебя. Так что, Джон, я надеялась услышать и твою часть истории!

– Истории? – слабым голосом повторил Джон.

– Да! Ну, знаешь, когда ты понял, что испытываешь к нему чувства, и все в таком роде. А еще я бы очень хотела узнать, что именно тебе в нем нравится. Сегодня он говорил о тебе такие прекрасные вещи! Господи, да он даже перевел на тебя комплименты, которые предназначались ему, так что теперь ты просто обязан рассказать нам все! Расскажи, почему ты любишь его!

– Почему я… – Джон не смог договорить и взглянул на Шерлока. Если бы тот не смотрел на него практически с вызовом, придумать что-нибудь было бы значительно проще. Джон осознал, что не в силах выдержать этот пронизывающий взгляд, и нервно облизал губы. Он – военный врач, который побывал в Афганистане и вернулся назад, но при этом не может осмелиться взглянуть в глаза своему соседу по квартире. Однако заданный вопрос был весьма непрост, так что небольшое колебание вполне простительно.

Взгляд Джона блуждал по комнате, пока он силился придумать хоть что-нибудь. Наконец, Джон прочистил горло.

– Что ж, хм… Шерлок умный. Это очевидно. Он гениальный. Я имею в виду, его способности невероятны. Без него многие преступления остались бы нераскрытыми, и…

Джон замолчал и взглянул на маму, которая выжидающе смотрела на него, затем на отца, наблюдавшего за ним с неожиданно каменным лицом, а потом снова на Шерлока. На этот раз Джону удалось заставить себя посмотреть тому в глаза – и слова вдруг полились практически без усилий.