– Давай посчитаем. Во-первых, я должен поехать к тебе домой. Во-вторых, я должен понравиться твоим маме и папе. В-третьих, я должен принять участие в фарсе, в котором…

– Хорошо, хорошо, хорошо! Ладно, идет, я согласен на все, что ты хочешь! – раздраженно перебил его Джон, сопроводив свои слова яростной жестикуляцией. Шерлок усмехнулся.

– Замечательно. Полагаю, мы достигли соглашения.

– Хорошо, прекрасно, отлично, – пробормотал несчастный Джон. Он бросился вон из кухни к себе в спальню, рухнул на кровать и постарался не обращать внимания на то, что пребывает в по-настоящему унылом расположении духа, которое свойственно скорее тем, кто все еще находится в пубертатном периоде.

Джон уставился в потолок и попробовал вообразить свое будущее – в частности, пятницу. Он не видел ни единого способа предотвратить неминуемую катастрофу. Джон прекрасно осознавал, что ему следует позвонить маме и все объяснить. Но если он так сделает, ему придется отправиться на свидание с Грязнулей Мэри. И бог знает, у кого еще мама умудрится выклянчить согласие на встречу с Джоном.

Ему так долго удавалось избегать этого давления, потому что мама искренне верила, будто Джону нужно время, чтобы «прийти в себя» после армии. Теперь же она сочла, что восстановительный период прошел, и с этого дня изо всех сил будет пытаться свести его с любой мало-мальски подходящей женщиной из ныне живущих. Если только…

Джон уткнулся лицом в подушку. Может, будет не так уж и страшно, если Шерлок прикинется – по выражению мамы – кем-то особенным для Джона. Он ведь не настолько плох. Может…

Шерлок зашел в его комнату.

– Джон, тот контейнер с жуками-навозниками, которые предназначались для моего эксперимента, непреднамеренно опрокинулся. Теперь насекомые весьма угрожающе бегают по кухне. Мне необходима твоя помощь, чтобы снова их собрать.

Джон громко застонал в подушку. Никакого «может». Нет ни малейшей необходимости пытаться вообразить свое будущее. Это будет гораздо хуже, чем полная катастрофа. Это будет грандиозный кошмар.

========== Глава 2. ==========

– Как бы ты охарактеризовал нашу сексуальную жизнь?

Джон устало сдавил переносицу.

– Шерлок, в последний раз повторяю, мои родители не будут спрашивать нас об этом.

– Ты абсолютно уверен?

– Да, – сказал Джон со своего рода торжественностью, которую приберегал для наиболее суровых ругательств. Шерлока, однако, это не смутило.

– Мне кажется странным то, что они не захотят осведомиться о нашей сексуальной жизни.

Несколько секунд Джон издавал лишь неразборчивые звуки, прежде чем смог выдавить из себя:

– Почему?

– Потому что моя семья спросила бы.

Это было произнесено с оттенком такой очевидности и непреклонности, что Джон только лишь вытаращился в ответ. Но потом он вспомнил Майкрофта и, к собственному ужасу, обнаружил, что новая информация о семье Шерлока не особенно сильно его удивила. Уж Майкрофт точно не преминул бы поинтересоваться их сексуальной жизнью, если бы таковая у них имелась, но которой, разумеется, не существовало. Господи, и как же он все-таки ухитрился попасть в такое затруднительное положение?..

Джон решил во имя собственного душевного здоровья попробовать думать о каких-нибудь других вещах, но, несмотря на это, его мысли все равно неизменно возвращались к нынешнему положению дел. Большую часть недели он готовил Шерлока к встрече со своими родителями – или же, скорее, наоборот: Шерлок готовил к этой встрече его самого.

Характеристика их сексуальной жизни была лишь одним пунктом из целой череды вопросов, которые задавал Шерлок, натаскивая себя на роль идеального партнера. Они остановились на термине «партнер», поскольку так Джон чувствовал себя наименее неловко. Впрочем, вопросы Шерлока компенсировали это с лихвой.

Они варьировались от прозаических («Как ты полагаешь, к чему идут наши отношения?») до причудливых («Как именно выглядят твои гениталии?»), и Джон потихоньку начал задумываться, так ли уж невыносимо было бы пойти на свидание с Грязнулей Мэри или любой другой девушкой, которую смогла бы заманить его мама.

Кроме того, существовала еще одна проблема – прогноз погоды. Родители жили в сельской местности (что было одной из многих причин, не позволявших Джону видеться с ними чаще), добираться до их небольшой старой усадьбы было более чем неудобно, а вот погоду в назначенный день там обещали и впрямь устрашающую. Причем настолько, что Джон совершенно точно знал: если они не смогут придумать убедительную отговорку, мама загонит их в ловушку, заставив остаться на ночь.

При мысли об этом Джона начинала захлестывать паника, от которой, казалось бы, не должны страдать обладатели титула «стальные нервы», так что он был решительно настроен по приезде домой как можно скорее разобраться со своими грязными делишками.

Его совет Шерлоку звучал просто: будь собой, но не будь собой. Иными словами, Джону совершенно не хотелось увидеть очередной театральный номер из разряда тех, что помогают Шерлоку с такой легкостью добиваться ответов от подозреваемых и свидетелей, но ему также не хотелось, чтобы Шерлок был груб, язвителен и чрезмерно прямолинеен с его родителями.

Когда Джон изложил свои соображения Шерлоку, тот пронзил его фирменным взглядом, от которого большинство людей лишались дара речи. Большинство. Джон же продолжал упорно настаивать на своем.

– И не нужно так на меня смотреть. Ты ведь понимаешь, что тебя не назовешь особо приветливым и милым.

– Милым? – повторил Шерлок с такой интонацией, будто это слово было неким таинственным, возможно, даже сверхъестественным понятием. Джон, не сдержавшись, рассмеялся.

– Вот, видишь? Таким ты и должен быть! Ну, располагающим.

– Ты находишь располагающим то, что я считаю тебя идиотом?

– Да, если при этом у тебя выражение лица, как сейчас, – Джон продолжал сдавлено хихикать. – Послушай, ты можешь быть обаятельным, я прекрасно знаю это, так что просто попробуй. И, кстати, постарайся говорить поменьше. Собственно, чем меньше ты будешь говорить, тем лучше.

В глубине души Джон тут же заволновался, не задел ли он своей ремаркой чувства Шерлока, однако тот, как обычно, являл собой воплощение невозмутимости. Так что Джон добавил:

- Раз уж зашла речь – у тебя все равно даже шанса открыть рот не будет. Моя мама – та еще болтушка.

Подобная характеристика явно преуменьшала ее способности, и Джон задался вопросом, успел ли Шерлок понять это. Если и нет, то он уже очень скоро все выяснит. Они выехали рано утром в пятницу, и, насколько Джон мог судить, на данном этапе все шло по плану. Небо и правда выглядело пугающим, но все же не настолько зловещим, как обещали в прогнозе погоды. Ехали они достаточно быстро, несмотря на несколько вынужденных остановок в начале пути, причиной которых в основном был Шерлок. Сперва им пришлось заскочить в Бартс, где Шерлок еще раз проинструктировал Молли по поводу условий, в которых должен находиться отложенный им желчный пузырь. Потом – заехать в «Теско» с некой загадочной целью, которую Шерлок наотрез отказался объяснить. Все это выглядело так, будто он специально старался задержаться как можно дольше.

Несмотря на все проволочки, Джон и Шерлок добрались до родительского дома во вполне приемлемое время, и из них двоих именно Джон приблизился к входной двери с заметной нервной дрожью.

Шерлок, глядя на него, тихо пробормотал:

– Расслабься.

– Расслабься, да, – повторил Джон себе под нос, прочищая горло и протягивая руку, чтобы постучать. Костяшки его пальцев оставались еще как минимум в дюйме от двери, когда та распахнулась и явила их глазам Эмму Уотсон собственной персоной: невысокую подвижную женщину с такими же глазами, как у Джона. Увидев их обоих, она принялась издавать невнятные восторженные звуки.

– Вы здесь! Вдвоем! Наконец-то, наконец-то! Как долго я ждала этого момента, и каким ужасным было это ожидание! Ох, Джон, мальчик мой, дай мне посмотреть на тебя!