– Нет, мама, я не буду стесняться тебя, – и прежде чем она смогла вставить хоть слово, Джон добавил: – Или папы.

– И скромничать тоже не будешь? Гарриет так ужасно смущалась, когда впервые привела в гости Клару…

Джон стиснул зубы.

– Мы будем самой счастливой, самой открытой парой, которую ты когда-либо видела.

Джон отчасти надеялся, что мама сможет распознать толстый слой сарказма, но вместо этого она искрящимся от счастья голосом произнесла:

– Изумительно! Изумительно! О, я в таком предвкушении, Джон! В таком предвкушении! Просто не могу дождаться встречи с твоим прекрасным, прекрасным мужчиной, чтобы наконец-то успокоиться!

– Я тоже, – сумел прошептать Джон.

Он мечтал, чтобы их общение на этом и завершилось, но миссис Уотсон, в полном соответствии со своим пороком, увела разговор в совершенно ином направлении: теперь она принялась говорить об ужине, который приготовит к их приезду. Джон взглянул на ближайшие часы. Было около полудня. Вполне вероятно, рассуждения об ужине будут длиться еще минут тридцать, прежде чем мама сможет, наконец, остановиться.

Джон слушал вполуха, пытаясь уяснить себе, каким образом он вообще умудрился так влипнуть и как ему теперь убедить Шерлока подыграть в пятницу. Насколько Джон мог судить, впереди маячил лишь полный и окончательный провал.

***

– Нет. Определенно нет.

– Пожалуйста, Шерлок. Я прошу тебя о личном одолжении.

– Я не заинтересован в том, чтобы делать тебе одолжения. Подай мне ту пипетку.

Джон по привычке потянулся за пипеткой, но усилием воли остановил себя и, скрестив руки на груди, прислонился к холодильнику.

– Нет. Я не заинтересован в том, чтобы делать тебе личное одолжение.

Шерлок оторвался от микроскопа и посмотрел на Джона, сощурившись.

– Ребячество.

– Именно.

Шерлок вздохнул и сам протянул левую руку за столь необходимой ему пипеткой.

– То, что я отказываюсь принимать участие в этом фарсе, не ребячество. У меня нет ни малейшего желания отправиться в дом твоего детства и там прикидываться, будто мы с тобой вовлечены в интимные отношения, чтобы всего лишь успокоить твою маму.

– С которой, как ты думал, мы не общаемся, – напомнил ему Джон. – Ты тогда спросил, был ли в чем-то неправ, и я не стал рассказывать о своих отношениях с семьей. Я указал на ошибку с Гарри, она была слишком уж очевидной, но об этой смолчал, чтобы потешить твое самолюбие. И я считаю, меньшее, что ты можешь для меня сделать…

– В этом не было никакого смысла, – перебил Шерлок. – Я не самолюбив.

Джон, не поверивший своим ушам, громко фыркнул, и Шерлок снова сощурился. Затем он вернул свое безраздельное внимание микроскопу, а Джон тяжело вздохнул, пытаясь придумать хоть какой-то способ уговорить Шерлока помочь. Он уже успел перенести семь мучительных безуспешных попыток попросить Шерлока об этом одолжении, прежде чем наконец-то собрался с духом и рассказал ему обо всем. И теперь, когда ситуация была описана в наиболее унизительных подробностях, в глубине души Джон надеялся, что Шерлок для разнообразия побудет нормальным человеком и проявит к нему хоть каплю сочувствия.

Вообще-то, Джону следовало бы все предвидеть.

– Шерлок, послушай, это много для нее значит и…

– Чушь. Ты не хочешь признаваться своей маме в том, что соврал ей. Более того, ты не хочешь признаваться ей, что ни с кем не встречаешься, поскольку тогда она сможет и дальше заниматься сводничеством. Для тебя это значит гораздо больше, чем для нее.

– Ладно, ладно, хорошо, это много значит для меня, и раз ты мой друг…

– Коллега.

– Что?

Шерлок не поднял глаз от микроскопа, но каким-то образом Джон почувствовал, что его взгляд стал холоднее.

– Когда я представил тебя Себастьяну как своего друга, ты поправил меня и назвал нас коллегами.

– Себа… Это было сто лет назад!

– У меня превосходная память.

– Да ты не помнишь о своем собственном дне рождения!

– У меня превосходная память на важные вещи.

– То есть, это – важные вещи?

На сей раз Шерлок поднял глаза от микроскопа – и да, его взгляд в сторону Джона был весьма прохладным. Джон, раздосадованный и не знающий, что сказать, закусил нижнюю губу и почесал шею, прежде чем смог выдавить из себя:

– Прости меня, ладно? Прости, что сто лет назад я сказал Себастьяну, будто мы не друзья, а коллеги. Мы друзья, идет?

Выражение лица Шерлока не изменилось, однако взгляд заметно потеплел. К его несчастью, Джон заметил это.

– И раз уж мы друзья, я вправе попросить тебя сделать мне одолжение – тебя, моего друга! Большое одолжение, да, но тем не менее.

Шерлок скрестил руки на груди, стреляя глазами по сторонам. Джон воспринял это как знак того, что единственный в мире консультирующий детектив решил, по крайней мере, обдумать его просьбу, и ощутил хоть какую-то надежду. Наконец, Шерлок заговорил:

– Так удручающе заурядно. Встреча с родителями. Так по-домашнему. Чудовищная безвкусица.

– Я заглажу свою вину, обещаю.

– Это еще одна проблема: тебе нечего предложить мне взамен.

Джон скривился.

– Уверен, ты что-нибудь придумаешь.

– Ты у меня в долгу – весомая выгода, безусловно, но полностью ли она уравновешивает все те негативные последствия, с которыми мне предстоит столкнуться после потраченного впустую вечера в компании твоих несомненно нудных родителей?

Настала очередь Джона включать прохладный взгляд.

– У моих родителей много недостатков, но они не нудные. Я люблю их обоих, и я не…

Шерлок лишь отмахнулся от него.

– Ох, прекрати. Последнее, что мне нужно, – твои чрезмерно усердные попытки защитить своих родителей. Не сомневаюсь, они обладают некоторыми занимательными качествами. В конце концов, они произвели на свет тебя, а ты не лишен своего… шарма.

Последнее слово было произнесено с такой интонацией, что Джон не смог решить, обидеться ему или все же не стоит. Вместо этого он предложил:

– Давай поступим так. Ты сделаешь то, о чем я прошу, а я позволю провести на мне тот жуткий эксперимент, о котором ты твердишь не первый месяц.

– Какой именно эксперимент ты имеешь в виду?

Джон сглотнул, покраснев.

– Тот, в котором ты, эм… Присоединяешь электроды к, хм, некоторым частям меня. Чтобы… Чтобы измерить… ну…

Шерлок приподнял бровь.

– Когда я впервые предложил тебе конкретно этот эксперимент, ты сообщил мне, что даже произносить такое вслух крайне невежливо. Ты также добавил, что никогда не согласишься принять участие в настолько унизительном исследовании.

– Да, но теперь я, как видишь, в полном отчаянии! – резко ответил Джон и тут же взял себя в руки. – Шерлок, пожалуйста. Сделай это для меня.

Повисло долгое молчание. Шерлок встал и прошелся по кухне, в задумчивости сложив пальцы домиком. Джон изо всех сил старался не потерять терпение. Шерлок неожиданно остановился и полез в один из верхних шкафчиков, извлекая оттуда подозрительного вида контейнер. Потом Шерлок снова уселся к микроскопу, и любопытство Джона взяло верх. Он заглянул в контейнер и содрогнулся: его взору предстало несколько жуков, которые, лихорадочно работая лапками, карабкались друг на друга в попытках отыскать способ сбежать из своего заточения.

Джон уже собрался было спросить, для чего Шерлоку понадобились эти мелкие противные существа, когда тот решительно посмотрел ему в глаза.

– Ты без единой жалобы согласишься участвовать в эксперименте?

– Да.

– И потом заполнишь опросник?

– Конечно.

– Ты также без возражений позволишь пользоваться твоим ноутбуком в любое необходимое мне время в последующие шесть месяцев, – Шерлок даже не спросил это, он потребовал.

– Я… Ладно.

– И в будущем я тоже смогу попросить тебя об одном дополнительном одолжении, на данный момент неопределенном, которое тебе придется сделать вне зависимости от того, каким оно будет.

– Шерлок, у меня к тебе одна просьба, а не три…