- А вы больше классифицируйте. Я по признакам еще и в беременных могу записаться. Знаем мы все это... Слушайте, доктор, разве вы не верите в уникальность?, - пытался он увести диалог от неприятной темы.
- Как же не верю? Очень даже. Да привычка только, ничего не поделаешь. А как же по-другому диагнозы ставить? Ведь знаешь, без этой классификацию, которую ты так люто ненавидишь, хаос наступит, как бы неправильно оно ни было.
- Так избавляйтесь-то от привычек!, - заводился, как по нажатию кнопки, Каумов. - Неужели ничего не придумать нового, усовершенствованного? Чего вам стоит?
- Да, я могу приказать себя избавиться и ясную, твердую цель поставить. Да только курильщик тоже может указать себе - "не кури", но на словах-то всего не решишь.
- Ох, вы - замкнутый, ограниченный человек! Мы сами наделяем, черт возьми, слова силой их воздействия, так что при должной обработке и простое словечко "убей" без угрызений какого-то атавизма двадцать первого века заставит людей бездумно убивать. Тут ведь языковедам лишь стоит за основательную работу разграничений смыслов взяться, углубить эти самые смыслы и все!, - безрассудно впадал в какой-то дикий транс Александр, испепеляя все вокруг своим безумным, но все еще детским взглядом. - На слово, как на крюк, можно будет людей нанизывать. Лишь простая команда "убей" - никаких завуалированных шифров для лабиринтов подсознания; "убей" при тщательном заточении этого слова сможет подчинить своему безграничному, бездонному смыслу четко очерченное действие объекта. Знаете, слова, как лезвия, как лезвия, затачивать надо, чтобы острее, невыносимее в подкорку входило. Во-от. Слово - и кранты человечеству, хи-хи. Жаль только, что я не вмещаю в себя филологическую академию, придется самому трахаться с этой наисложнейшей работой. Ладно, главное - цель, средства - любые: это уж как все лучшие мудрецы нам завещали...
Герман коротко усмехнулся, на миг пресытившись победой, связал беспорядочно щебечущему Сашке руки и щелкнул пальцами, чем вывел того из этого необъяснимого транса. "Лучшая сыворотка правды - это вызов, теперь-то я убедился", - торжественно думал Эвлеанский, пока ожидал фельдшера. Каумова отвезли в больницу, однако ж он был до конца уверен, что сбежал сам, потому что дома родители могли отвлекать его от грандиозных, требующих множества усилий, планов.
Герман вернулся домой, когда на город уже опустилась беспросветная ночь, и на лице его не было и тени дневного торжества. Он грустный сел в свое кожаное кресло, расстегнул удушливый ворот рубашки, и, обращаясь к висящей на стене иконе Богоматери, с робким всезнанием сказал.
- Эх, загубила цивилизация беззащитного паучка. Плохая это все-таки примета. Спаси нас и сохрани!
Пролетели года: давно женился Чебестов, давно умерла от наркотиков Аполинская, давно мотает срок за педофилию Войнов, давно состарились несчастные Иван и Татьяна, а Каумов так и не смог вернуться домой.
