– Ты хороша, – улыбнулся Вик.

– Я знаю.

Обняв Виктора на прощание, я вышла на улицу, где меня уже поджидало такси.

– Девушка, мы приехали…

– Мам, отстань.

– Девушка…

Таксист усиленно тряс меня, пытаясь разбудить. Господи, отрубилась прямо в машине, а ведь только что села… Смущенно поерзав на заднем сиденье и пытаясь прийти в себя, я сунула двести рублей таксисту и поплелась домой. Больше всего мне сейчас хотелось грохнуться в мою огромную двуспальную кровать с пуховыми одеялами и мягкими подушками. Стараясь не греметь, я прокралась к себе в комнату и прямо в одежде растянулась звездочкой. Какое же это счастье – мягкая постель после тяжелого трудового дня. Повернувшись на бок, я обнаружила под собой конверт из плотной крафт-бумаги, с надписью – Эмили. Конверт уже видал виды, еще бы, пролежать полтора года в конспектах, Бог знает в каких мусорных кучах Макса. Нет. Не сегодня. Сил уже нет…

– Эмили!!!

Я рефлекторно схватила из-под подушки пистолет и, передернув затвор, направила на агрессора.

– Мать моя женщина, убери от меня эту штуковину!!! – завопила Алекса.

– Господи, Алекса. Так и к праотцам отправиться можно! – Я поставила пистолет на предохранитель, убрала под подушку и грохнулась обратно.

– Что это сейчас было? – не шелохнувшись и все еще бледная как статуя, она едва дышала.

– ИЖ-71, стянула у отца из сейфа… – пробурчала я в подушку.

– Ладно. И с каких пор ты спишь с пистолетом в обнимку, мне стоит беспокоиться?

– Господи, отстань. Просто у меня месячные и я готова пристрелить каждого, кто перейдет мне дорогу. Что там у тебя…

– Два VIP пропуска на лекции Жана Франциска с правом интервью и пропуском на закрытый прием для избранных в честь открытия.

Что я слышу? Подождите… это что, укор в голосе? Я ведь только что, словно Санта Клаус помогла ее самой большой мечте осуществиться, а подруга чем-то недовольна.

– Какое несказанное счастье, не правда ли. Это то, чего ты так хотела.

– Как тебе удалось их достать? – Алекса забралась ко мне под одеяло и явно была настроена окончательно разрушить мой сон.

– Не забывай, что у меня под подушкой девяти миллиметровый ствол…

– Надеюсь, у Жана ствол побольше. У меня грандиозные планы с его участием в главной роли.

– Алекса, ну ты и пошлячка.

Мы зашлись дружным хохотом. Похоже, как следует выспаться мне не грозит. Я потянулась, слушая беззаботное щебетание подруги, описывающей во всех красках убранство их будущего дома. Тем временем наш текущий дом явно нуждался в ремонте. Гардина держалась на последнем шурупе и грозила не сегодня, так завтра свалиться на чью-нибудь голову. Обои бы тоже не мешало обновить. Я, конечно, к Винни Пуху претензий не имею, но коль скоро это наше единственное жилье, хотелось бы видеть что-то более обнадеживающее, нежели страдающего наркотической зависимостью от меда медведя с признаками синдрома гиперактивности и имеющего друзей с различными расстройствами личности… Вспомнить хотя бы пяточка…

– Так, где ты достала нам пропуски? – Алекса прервала мой психоаналитический разбор шедевра советской мультипликационной промышленности.

– Там же, где ты достала личный ящик своего Луи четвертого… он, кстати, не в восторге от того, что ему пишет кто ни попадя.

– Что ты имеешь в виду? – Алекса настороженно приподнялась на локтях, отчего ее платиновые волосы мягким водопадом рассыпались по подушке и защекотали мой нос. Я призывно чихнула и даже приоткрыла глаза.

– Скажем так… он сам дал мне эти пропуски и горит желанием познакомиться с женщиной, которая перевернет весь его мир.

– Понятно. Ты свихнулась там в своем следственном. Кстати, если не хочешь опоздать на лекцию Зырянова, то советую поторопиться.

– Что? Сколько времени???

– Восемь сорок.

– Черт… черт, черт, черт…

Алекса с громким хохотом наблюдала, как я ланью скачу по комнате, собирая вещи, конспекты, учебники и натягивая первое, что попалось под руку. Наспех застегнув джинсы и натянув черную водолазку, я вылетела из комнаты. Залетела обратно, схватила со стола конверт из крафт-бумаги и понеслась на лекцию. Только на полпути заметила, что водолазку надела задом наперед.

На пятом курсе не так много лекций и семинаров, однако, некоторые из них пропускать категорически не рекомендовалось. Отчасти потому, что преподаватели, страдая нарциссизмом, требовали повышенного к себе внимания, отчасти потому, что некоторый материал, нигде, кроме лекций почерпнуть было нельзя. А нет конспектов – нет зачета… клиническая психиатрия, впрочем, была одним из моих любимых предметов.

К счастью, профессор задержался на кафедре, и на лекцию я успела вовремя.

– Привет. Ну и видок у тебя, будто всю ночь непонятно чем занималась.

– Ты недалек от правды, Макс, – я бросила на лавку сумку и извлекла из нее толстую тетрадь с изображением моря. Ох, с каким бы удовольствием я сейчас растянулась бы на берегу красного моря и попивала нектар манго. Терпеть не могу октябрь с его простудами, мокрыми ногами и вечно влажным носом. По-моему, этот месяц придумал антихрист, чтобы поиздеваться над смертными.

– Это все из-за конверта?

– Конверта? А, да я его не открывала еще…

– Неужели совсем не любопытно?

– Ты что уже вскрывал его таки?

– Обижаешь, – он тряхнул длинными черными кудрями и иронично улыбнулся. – Я уважаю тайну личной переписки и все такое… ты ведь все равно мне все покажешь.

Макс – моя вторая лучшая подруга после Алексы. Он мужественней большинства известных мне мужчин, однако, я воспринимала его всегда исключительно как друга. Такого, с которым в огонь и в воду и который всегда будет рядом, даже если придется под пулями гулять. Ну, во всяком случае, мне так всегда казалось… Хотя, он хорош собой, если не сказать больше. Черные агатовые глаза, темные пряди волос, золотистый цвет кожи, рельефные мышцы… Пожалуй, я могла бы полюбить кого-нибудь, вроде Макса, но почему-то не получалось. Меня упрямо тянуло на испорченных блондинов…

– Здравствуйте, садитесь, садитесь… меня задержали на кафедре, это по поводу тем ваших дипломов и статей. Так, следующие студенты после лекции подойдите ко мне… Сивкова, Старцев, Лазарева, Шишкин, Ларионов, Исакова. Теперь перекличка…

– И на кой мы понадобились профессору, особенно после жутко важной беседы, из-за которой он даже на лекцию опоздал?

– Не нравится мне это, – протянул Макс. – Ну так ты откроешь конверт?

– Господи, вот ведь не терпится ему…

– Лазарева…

– Здесь, Евгений Петрович.

– Спасибо, Лазарева. Не забываем остаться после лекции.

– Ни в коем разе, Евгений Петрович. Пообщаться лишний раз со специалистом вашего уровня для меня всегда в радость, – по аудитории прошелся смешок. Профессор неодобрительно крякнул и продолжил перекличку.

Достав из сумки конверт, я покрутила его в руках. Тонкий конверт. Ни отправителя, ни моего адреса… только имя. Сделан вручную, с обратной стороны склеен клеем. Ни почтовых отметок или штампов, абсолютно ничего. Тот, кто подсунул его, имел доступ ко мне и к тетради. Значит, там нет ничего важного. Я положила конверт на парту и занялась конспектированием мудростей, изрекаемых профессором Зыряновым.

– Стальная сила воли, – горестно вздохнул Макс и, не в силах больше сдерживать себя, разорвал бумагу. – И все?

Внутри оказалась небольшая картонная карточка с золотистым тиснением и номером телефона. Сотовый. Ни пометок, ни инструкций. Ни указаний. Чертовщина какая-то.

– Видимо кто-то решил подшутить, – хмыкнула я.

– Может тайный поклонник?

– Я что, мать-природа, чтоб мне поклоняться?

– Или разведка…

– Во мне нечего разведывать. Слушай давай.

– Давай позвоним, – не отставал Макс.

– Не прямо же на лекции, дождемся перерыва и позвоним.

Признаться, мне не меньше, чем Максу, было любопытно, кто мог сунуть полтора года назад конверт с номером сотового телефона в тетрадку по судебной медицине. Да еще и на такой пафосной карточке с тиснением. Чем дальше, тем все интереснее. Определенно, пятый курс дарит мне множество сюрпризов. Но сколь ни увлекательно исследование психозов, я едва не заработала себе парочку, дожидаясь конца лекции.